Повелитель теней - Грэм П. Тейлор

Глэшан схватил Фаррела за уши и уставился на него своими кошачьими глазами.

– Тебя, приятель, мы используем там, где ты сгодишься лучше всего.

Он щелкнул длинными тонкими пальцами, и рядом тотчас возникла крохотная приземистая фигура дунамеза, который, словно дикая свинья, скреб землю и возбужденно прыгал вокруг.

– Спокойно, сейчас он будет твой, – сказал глэшан дунамезу, громко пыхтевшему от нетерпения. – Давай-ка сделаем все как следует, со вкусом. Мы не можем просто накинуться на капитана Фаррела, ведь он хочет все видеть своими глазами.

С этими словами глэшан отступил на шаг и знаком приказал дунамезу подойти ближе. Фаррел не успел вскрикнуть, как гнусная тварь вошла в его тело, он не мог даже вдохнуть воздуха. Зловонное дыхание нечисти, расположившейся в нем, окончательно сломило его.

Облако излучало свет, он проникал в самую гущу леса, отражаясь каким-то необычным сиянием на опавшей листве. Он расписывал землю причудливыми пересекающимися тенями, словно состязаясь с солнцем, чьи тени темнее.

Томас, Кейт и Рафа шли по дорожке в полной тишине, если не считать похрустывавших под ногами листьев. Томас держал в руке меч. Рафа крепко прижимал к себе Керувима, укрыв его под плащом. Он чувствовал, что все обошлось слишком легко: Керувим достался ему без борьбы; силы, желавшие использовать его могущество, отпустили его, не пролив ни капли крови.

Кейт все время была настороже, она вглядывалась в просветы между деревьями, боясь пропустить малейший признак того, что нечистые силы постоянно следуют за ними вдоль тропы. Они как раз проходили мимо раскидистого дуба, где варригал набросился на них. Кейт увидела глубокий разрез в коре дерева, когда варригал попытался убить Томаса, но промазал и вонзил клинок глубоко в ствол. Дерево сразу начало гнить, кора превратилась в вязкое месиво, которое вытекало из разреза и расползалось, как гангрена. Дерево кренилось, изгибалось, словно таяло из-за гнили, проникавшей в каждое волокно. Воздух наполнился ядовитым смрадом. Они прикрыли ладонями рты и поспешили поскорей миновать погибающий дуб.

– Это мог оказаться ты, – сказала Кейт Томасу.

– Должно быть, в лезвии меча что-то такое… – Томас смотрел на меч варригала, ему хотелось выбросить его. Он чувствовал, что носить это оружие нехорошо, нельзя, что в нем какая-то сила, к которой он никак не хочет быть причастен.

– Эта тварь – носитель зла, – сказал Рафа. – Повсюду, где есть жизнь, он приносит смерть, все, что растет, он губит, а вместо света приносит тьму. Таковы повеления Пиратеона. Подвластные ему твари могут делать лишь то, чего хочет он.

– А как с Демьюрелом? Он ведь считает, что может управлять ими, – сказал Томас.

– Он как бы арендует их. Он может использовать их, но они ему не принадлежат. Его обманули, внушив, что власть в его руках, хотя в действительности он тоже всего лишь марионетка. Люди, пользующиеся этими силами, в сущности, понятия не имеют о том, кто управляет ими на самом деле, – сказал Рафа. – Они считают себя властелинами, а в действительности очень скоро оказываются рабами. Пиратеон дает им все, чего они желают… пока не пожелает себе их самих.

– Но я думала, что Демьюрел служит Богу! – вмешалась Кейт. – Как же он может отбросить все это?

– Увы, все очень просто. Многие люди начинают свой путь праведно, но постепенно в их сердцах разгорается алчность или зависть. Скоро земное в них побеждает, и они оказываются далеко от того, с чего начинали. Власть всегда была для них желаннее, чем любовь, да только они забывают, что истинную власть дарует нам тот, кто приносит истинную любовь. Его-то мы и должны искать и быть привержены к нему всей душой.

Томас шел впереди и слушал Рафу. С дороги, что вела через лес, хорошо просматривался залив. Он понимал уже, что ему открывается новое будущее. Что он никогда не вернется к прежней своей жизни. Что бы ни случилось, он знал: его дальнейшая жизнь пройдет не в этих местах. Глядя через залив на Бейтаун, Томас видел, что город изменился. Он не мог бы сказать, что тому причиной: необычный свет, лившийся из облака, или что-то в нем самом открыло ему глаза – и оттого он видел теперь все по-иному. Он испытывал печаль и при этом волнение. Как будто он сам менялся, взрослел, становился мужчиной. Он сжимал меч, стараясь осознать все, что видел. При свете дня и под открытым небом мир тьмы отдалился в дальнюю даль, и все-таки он понимал, что даже за завесою света все еще таятся наделенные властью силы, жаждущие погубить их и лишь выжидающие удобного момента для удара.

Лесная дорога пошла под уклон и вывела их на небольшую поляну; искривленный дуб широко раскинул свои ветви, напоминая крышу огромного готического кафедрального собора.

Этого человека первой увидела Кейт. Казалось, он возник ниоткуда. Человек медленно шагал впереди них, низко опустив голову. В правой руке у него была длинная пастушья палка, за плечом висела котомка из козьей шкуры. Большая войлочная шляпа прикрывала пряди его черных волос, которые ниспадали длинными кольцами на спину, поверх грязного серого монашеского платья с желтой каймой, которое было слишком велико для него.

Кейт коснулась рукой плеча Томаса и указала на мужчину.

– Что будем делать? – спросила она.

Они остановились и придвинулись друг к другу. Заговорил Рафа:

– Пойдем как и шли. На вид он пастух. А ты, Томас, не выпускай меч из рук. Если это не человек, а нечто иное, порази его, и мы убежим. Кейт, держись все время впереди нас и не задерживайся.

Мужчина остановился и сел на ствол упавшего дерева, которое легло через канаву, что шла вдоль тропы. Он снял с плеча суму и положил ее себе на колени. У него было бронзовое, обветренное лицо. Правой рукой он отер пот со лба.

– Вы не стесняйтесь, – обратился он ко всем троим. – Мне не по душе, когда за мной кто-то следует. Во всяком случае, в этих лесах. Никогда не поймешь, кто там идет за тобой.

Томас попытался спрятать меч за спиной, ему не хотелось, чтобы путник увидел, что у него в руке.

– Однажды он может тебе пригодиться, парень, а от меня прятать его нечего, – громко сказал незнакомец. – Почему бы вам не подойти и не присоединиться ко мне? У меня есть свежий хлеб и соленая рыба, так что можете есть вволю.

Именно голод и заставил Томаса повернуться к друзьям и жестом предложить им следовать за ним. Они осторожно приблизились к мужчине, а Кейт сзади прислонилась спиной к дереву. Томас остановился в двух шагах от него и крепко сжал рукоятку меча.

– Сдается мне, что вы все трое голодны, – сказал мужчина. – Ну же, берите хлеб.

Он взял большой каравай обеими руками, большими и, как видно, очень сильными, разломил его на две половины, потом каждую еще надвое и дал каждому по куску, оставив один себе.

– Хотите рыбки? Она хорошо прокопчена и припахивает кожей, но мне говорили, что она полезна.