Повелитель теней - Грэм П. Тейлор

Далеко внизу виден был Бейтаун, крепко уцепившийся за покатый склон прибрежной скалы; высокий прилив смывал остатки оползня. В заливе они разглядели корабль, готовый к отплытию. К основанию каждой из трех его мачт был принайтовлен фонарь – словно три звезды, сиявшие на черной поверхности моря.

И тут с чистого неба на западе налетел невесть откуда взявшийся яростный ураган, засыпая все вокруг крупными белыми градинами. Они падали на землю, разбивались о скалы, словно гигантские белые яйца, ломали и прибивали к земле кусты вереска. Было слышно, как они крушат в лесу ветки деревьев и отскакивают от утоптанной тропы. Град обрушился на дерево, мимо которого проходила наша троица, Томаса сбило с ног.

Кейт и Рафа подняли его и подтащили к большой скале, за которой можно было укрыться. Они тесно прижались друг к другу, накрыв головы куртками, так как ураган усиливался и ледышки били все крепче.

– Мы должны уйти с пустоши! – крикнула Кейт во весь голос, чтобы ее услышали сквозь шум урагана и грохот градин. – Внизу, в долине, есть дом, я вижу там огоньки. Мы можем приютиться в хлеву… все равно нам не добраться в Уитби до ночи.

Все вместе они побежали с пустоши по дороге вниз, стараясь не потерять из виду дом с освещенными окнами. Томаса охватывало все нараставшее беспокойство. Однажды, еще совсем маленьким, его приводил отец в этот дом. Это был дом лорда Финнестера.

Небо очистилось, и облако сияло ярче луны, когда они пробежали последние несколько шагов к Стрегойка Мэнор. Это был великолепный, огромный, поражавший воображение дом о семи высоких трубах, уходивших в ночное небо. Из всех семи труб вился легкий дымок, а в окне эркера, смотревшем на ухоженные газоны, горела красная свеча. В центре одного из газонов стоял высокий каменный столб, выглядевший так, словно он пробился из глубины земли и вырос в два человеческих роста. Он похож был на древнюю колонну – напоминание о народе, чья задача и цель забыты миром.

Дом был сложен из тесаного камня и сбоку выглядел так, будто когда-то был слит воедино из трех домов последующими поколениями, расширившими строение соответственно росту их благосостояния. С трех сторон он был окружен деревьями, но с восточной стороны открывался вид на море и пустошь. Из парадного входа был виден целиком и без каких-либо помех дом викария и в семи километрах к югу сланцевые карьеры. Весь двор перед домом был усыпан белыми тающими градинами. Везде царила внушающая суеверный страх тишина, не слышно было даже птичьего гомона. Только что ярко-красное, облако стало вдруг тускло-зеленым; на юге, далеко в море, выглядывала над горизонтом луна. Когда они двинулись к входу, Томас потянул Рафу за рукав.

– Не знаю, правильно ли мы поступаем. Мой отец рассказывал мне всякие истории про этот дом. Он говорил, что это плохое место. – Томас обернулся к Кейт. – Ты ведь тоже знаешь это, верно, Кейт?

– Я знаю только одно: мне очень пригодилась бы сейчас теплая постель. И мы собираемся всего-навсего попросить разрешения переночевать в конюшне хозяина, а утром сразу отправимся в Уитби, – холодно ответила Кейт.

– Лучше бы мы послушались Крейна и пошли к Рубену, а после на лодке добрались до брига. Как раз сейчас мы уже были бы далеко от этих мест. – Теперь Томаса мучило сомнение: действительно ли им явился Риатама? Как знать, может, эту шутку сыграл с ними какой-нибудь лесной дух, и все это им троим просто приснилось? – У меня дурное предчувствие, Кейт. Мы останемся здесь, у ворот, а ты, если хочешь, иди и попроси лорда разрешить нам переночевать в его конюшнях.

Томас и Рафа подошли к воротам. Рафа наклонился у каменного столба и как будто спрятал что-то в трещине сухой каменной стены. Кейт направилась к массивным деревянным дверям Стрегойка Мэнор. Они были в два раза выше и в четыре раза шире ее самой и были обиты огромными черными гвоздями, глубоко ушедшими в дерево. Дверная ручка была из латуни, а посредине двери, на уровне вытянутой вверх руки, – большой дверной молоток, вырезанный в форме козлиной головы.

Дотянувшись до молотка, Кейт трижды громко ударила им – звуки ударов прокатились сквозь тишину. Кейт ждала. Вскоре она услышала, что кто-то в тяжелых башмаках идет по каменным плиткам пола. Дверь медленно отворилась, и перед нею предстал невысокий человечек с красным лицом и белыми короткими баками; его лицо расцвело чрезмерно широкой приветливой улыбкой. На нем были модные бриджи, красная охотничья куртка и черные кавалерийские сапоги.

– О боже мой, что вы делаете на дворе в такую ночь? – воскликнул он подчеркнуто ласковым голосом. – Входите, входите, вы же эдак простудитесь до смерти!

Он дружески ей улыбался; его глаза блестели, отражая огоньки свечей. Из комнат доносился аромат кофе и корицы. Кейт лишь однажды вдыхала этот запах – в «Гриффин Инн», возле ярмарочной площади в Уитби. Ей разрешили отпить глоточек из отцовой кружки, пока он сидел там и беседовал с Гриффином, владельцем постоялого двора: кофе был горький, и порошок прилипал к нёбу, и во рту пахло поджаренными бисквитами. В тот день она отчаянно полюбила этот крепкий душистый напиток. Он уводил ее мысли в далекие края, он возбуждал, завораживал, искушал. Кофе был напитком богатых, напитком мыслителей, артистов и ценился на вес золота. Этот запах кофе в Стрегойка Мэнор так и манил ее войти, он так и кричал о безопасности, о комфорте и унес прочь последние крупицы страха. Она посмотрела в глаза стоявшего перед нею мужчины и окончательно поняла, что нашла человека, который непременно им поможет.

– Мои друзья остались за воротами. У нас большая беда. Простите пожалуйста, но можно нам остаться на ночь в вашей конюшне? – уже не колеблясь, спросила она. Удивляло ее только одно: почему дверь отворил не дворецкий или другой слуга?

– Ну, конечно, моя дорогая, входите же. – Повернувшись к воротам, он крикнул Томасу и Рафе: – Идите сюда, присоединитесь к вашей подруге. Здесь найдется место у огонька и еда на плите, входите же и согрейтесь как следует.

Его голос звучал так приветливо, успокаивающе. С запада небо стало затягиваться темными тучами, они двигались прямо на светящееся облако, и уже почти поглотили его. Луна еще боролась, посылая миру свет, но вскоре толстое темное одеяло закрыло все небо. Томас неохотно кивнул Рафе, и они направились к дому. Их встретила такая же теплая улыбка, и, когда они переступили порог, хозяин, здороваясь, дважды тряхнул каждому руку.

– Входите, входите, будьте как дома в Стрегойка Мэнор. Эта усадьба принадлежит моей семье уже три столетия. Мои предки приехали сюда из страны, лежащей далеко отсюда, на востоке, из страны гор и лесов, и с тех пор мы живем здесь постоянно. – Он говорил быстро, обращаясь к Рафе, его голос скрипел, как несмазанные двери. – Мы тоже когда-то были пришельцами, и с тех пор наш род всегда тепло встречает путника, оказавшегося у наших ворот. – Он повел их в огромный, пышно украшенный холл. – Простите меня, я не представился. Я лорд Финнестер. – А кто же пожаловал к нам в гости? – спросил он, открывая в широчайшей улыбке белые зубы.

Кейт представила хозяину каждого. При этом она вся дрожала от холода, с нее скатывались на пол подтаявшие градины.