Не небом едины - Виктория Стальная

держал нас этот Леопольд, ну я его кастрирую, на каком-то заброшенном заводе. — выругалась Изольда.

— Река?! Изи, смотри, вон река! — воскликнула светло Марта, и на душе у меня потеплело. Голос любимой действовал, как лечебный бальзам, возвращая мне силы, мужество и трезвость ума.

— Ильинская, едрит-Мадрид, какая река? Горная?! Доставай байдарки, пустимся вплавь. — хрипло возбранилась психиатр.

— Мне звонил твой муж. — прервал я истерику Изольды.

— Гурьянов? Зачем? — прошептала слезливо она и закашлялась. — Пока звала на помощь и на Липатова орала, голос ко всем чертям сорвала.

— Заканчивай с бесовщиной, — попросил я, — и он ищет тебя. А я последний, с кем ты говорила, прежде, чем пропала с радаров.

— Спасибо, спасибо тебе, Платон, — заверещала умильно в трубку Изольда, — раз он волнуется за меня, значит, простил. Передай ему, что я его любила и буду любить оттуда всегда.

— Эээ, психиатр Гурьянова, вы мне бросьте поминальные речи, — я сбавил скорость, чтобы перевести дыхание и ни в кого не врезаться на эмоциях, — мы вас вызволим. Я только не понял, как твой муж вышел на меня, если у тебя выключен телефон?

— Даниил же у меня следователь, ему отследить мои звонки ничего не стоило.

— Как следователь? — воодушевился я. — И он может определить ваше местоположение по номеру Липатова?

— Это вряд ли, — прогремел свирепо Леонид, и я затормозил, услышав душераздирающий женский крик и выстрел.

Глава 48

Нет, связь не прервалась, но что-то расслышать или понять из звуков, что доносились по телефону, было невозможно, потому что мобильный Липатова явно где-то валялся. Я слышал какое-то копошение и завывание. Но Марта с Изольдой подозрительно молчали, молчал и Леонид. Я вцепился дрожащими руками в руль и напряг слух. А потом раздалась очередь из нескольких выстрелов и сдавленный женский плач.

— Нет! Нет! Нет! Ты убил мою подругу! — заголосила Изольда. И у меня ухнуло сердце вниз, почти остановилось.

— А ну угомонись, — проговорил мелодично юный мужской, сторонний голос, — жива она.

— Кто ты такой? Что тебе от нас надо? Хочешь денег? Денег? У моего мужа есть. Он заплатит за меня. — верещала нервозно психиатр Гурьянова.

— Я Тихон. И веди себя впредь тихо. И не разводи сырость. — настоял повелительно незнакомец и будто обратился ко мне. — А ты поторопись, рохля, попу отсидишь. Тоже мне выискался волшебник.

Гудки протяжные, коварные гудки послышались в трубке. Звонок прервали.

В висках остро запульсировало, мысли в голове взвинченно слонялись и сменялись, одна наперекор другой. Адреналин с бешеной скоростью разгонялся по крови, с такой же бешеной скоростью, с какой я мчал по трассе за город, оставшись странным образом незамеченным бравыми служителями ГИБДД. Я ощутил неимоверный прилив сил и разрушающей меня изнутри энергии, требующей незамедлительного выхода из тела. Я выехал на обочину и заглушил двигатель, который гулко резонировал с биением моего сердца. Я отдышался и в первую секунду мучительно подумал, что опоздал. Я вышел из машины, хлопнув дверью: «Крушить — так крушить, ничего другого у меня не осталось. Некуда мне торопиться более. Рохля я. Всю попу отсидел в тепле машины.». Но пронизывающий ветер с первым морозным предвестником подступающей зимы остудил меня и остановил лихорадочный поток мыслей, заставив взглянуть на ситуацию трезво, насколько это было возможно. И я набрал того человека, которому пора было ввязаться в нашу с Мартой историю и помочь нам. Наконец-то я оказался готов прислушаться к советам Марьи Тимофеевны.

— Погоняла чаи? — спросил я холодно у ведуньи.

— Как раз угощаю Юрия Георгиевича своим травяным сбором. — ехидно ответила та.

— Заканчивай и поставь звонок на громкую связь. — приказал я, понимая, что иначе не добьюсь ничего, уж больно все помощники, радеющие, вокруг меня расслабились.

— Хорошо, но смени тон, Плутоний, будь милостив. — издевательски попросила тётя Маша, и я сжал со скрежетом зубы, чтобы не чертыхнуться.

— Нам с вами не до церемоний. — заметил я с презрением.

— Скорая только что уехала. Степан жив. — оповестил меня папа Юра.

— А Марта нет. — выдал я, и что-то брякнуло на том конце.

— Ты…ты отыскал мою дочь? — натужно прокряхтел Ильинский.

— Именно. Собирайтесь в морг на опознание.

— Платон, какое опознание? Ты рехнулся? Марта жива. — несогласно заявила тётя Маша.

— Твои видения тебя подвели на этот раз. Не быть нам с любимой вместе. Погибла она. — я намеренно провоцировал ведунью, чтобы призналась-таки в том, что знает, и что скрывает от меня. А я нутром почувствовал, что она мне что-то не договорила, когда нас с ней прервали и бывший кабинет Алёны заполонили. Я же догадался, что то видение в пламени свечи или плод моей фантазии, или наше с Мартой светлое будущее.

— Платонов, — прошипела ведунья зловеще, — заканчивай меня испытывать и доводить Юрия Георгиевича.

— А товарищу Ильинскому полезно вспомнить о ком-то, кроме себя, например, о похищенной дочери.

— Как ты можешь, сынок? Какие обидные слова говоришь? — проворчал Ильинский.

— Обидно вам? Да там какой-то псих вашу дочь пристрелил и Изольду взял в заложники. Леонида тоже, видимо, зацепило.

— Не может этого быть, — фыркнула сердито ведунья, — я иную картину видела.

— Картину чего ты видела, Марья Тимофеевна?

— Будущего. — тихо и робко ответила она.

— Видела она! Видела картину будущего и не сказала? Так ты нам помочь с Мартой хотела? — закричал я и решительно вернулся в машину. — Говори! Говори, что ты видела?

— Что за псих то? Какая стрельба? С чего ты взял, Платон? Там дочь ваша должна быть.

— Какая на хрен дочь? Чего ты мелешь, старая ведьма? — выругался я и со злостью увидел, что у меня закончился бензин. — Да вашу мать!

— Ваша с Мартой доченька. Алиса.

— Слушайте, — я решил закончить бессмысленный разговор с двумя неадекватными и позвонить мужу Изольды, — вроде виски пил я, голову отбили мне, а крыша поехала у вас разом. Господи, дай мне сил.

— Погоди, Платош, — по-доброму попросила тётя Маша, — что ты услышал или увидел.

— Я услышал, как какой-то Тихон убил Марту.

Ведунья ойкнула и дико рассмеялась.

— Что смешного, Марья Тимофеевна? У тебя что ли сбор травяной, веселящий и дурманящий? — процедил я.

— Дело в том, что я приставила Тихона охранять твою Золушку. Это же мой кот.

— Да пошли вы в лес и в поле! Психи! Дочка Алиса. Кот Тихон. И похититель Леопольд. А я недоделанный волшебник. Вот и сказочке конец, кто не спился, молодец.

Я сбросил звонок и набрал этого следователя Гурьянова.

— Даниил, Бога ради извините, не мог с вами говорить. Мне нужна ваша помощь.

— Хорошо, что вы перезвонили. Я собрался к вам отправить наряд. — сурово припечатал меня муж