Неизменная - Гейл Кэрриджер

Алексия помедлила, наблюдая, как два здоровенных шотландца катаются в липкой кашице сокрушенного безе.

— Лахлан, докладывай! — рявкнула леди Маккон, перекрывая шум. — Что здесь происходит?

Гамма, которому Алексия до сего момента скорее симпатизировала, чем наоборот, пожал плечами.

— Это надо было вывести на чистую воду, госпожа. Вы же знаете, как у нас решаются такие вещи.

Шиаг покачала головой, и тронутая сединой коса метнулась взад-вперед.

— Они решаются у нас клыками и когтями, а не кулаками. Так не по-нашему. Не по обычаям стаи!

Лахлан опять пожал плечами.

— Если с клыками никак, эдак тоже нормально. Вам, госпожа, их не остановить, потому как был брошен вызов. Мы все слышали каждое слово.

Остальные члены стаи сурово закивали.

Дув нанес сильный удар в подбородок лорда Маккона, и тот отлетел назад.

Леди Кингэйр поспешно отступила, чтобы уклониться от серебряного блюда, которое летело прямо на нее.

— Силы небесные! — воскликнула в дверях Айви. — Они дерутся, на самом деле дерутся!

Танстелл немедленно начал действовать.

— Леди не должна присутствовать при подобных событиях, мисс Хисселпенни, — воскликнул он, бросаясь к ней и увлекая прочь из столовой.

— Но… — только и раздался голос Айви.

Леди Маккон улыбнулась, гордясь тем, что рыжеволосый не счел ее чувства достаточно уязвимыми и не попытался увести. Мадам Лефу заметила, что Фелисити стоит, глядя на драку широко раскрытыми, полными интереса глазами, посмотрела на Алексию и вышла из столовой, увлекая Фелисити за собой, а потом плотно прикрыла дверь.

Лорд Маккон ударил Дува головой в живот так, что тот врезался в стену. Замок содрогнулся.

Теперь, ехидно подумала Алексия, в Кингэйр точно придется делать ремонт.

— Шли бы вы из дому с вашими разногласиями! — закричала леди Кингэйр.

Повсюду были кровь, брызги бренди, осколки стекла и крошки безе.

— Ради всего святого! — сердито сказала Алексия. — Похоже, они не понимают, что, будучи людьми, могут серьезно ранить друг дружку, если станут продолжать в том же духе. У них нет ни сверхъестественной выносливости, чтобы выдерживать такие удары, ни сверхъестественной способности быстро заживлять раны.

Дерущиеся скатились со стола и с грохотом рухнули на пол.

«Елки зеленые, — подумала леди Маккон, заметив, что из носа у мужа обильно течет кровь, — надеюсь, Коналл захватил запасной галстук».

Нельзя сказать, чтобы она особенно тревожилась, поскольку не сомневалась в бойцовских способностях мужа. Он регулярно ходил боксировать и к тому же был ее избранником. Конечно, он победит, однако беспорядок, который возникал в результате драки, никуда не годился. Нельзя, чтобы все продолжалось в том же духе. Подумать только, ведь здешней прислуге придется убирать все, что они тут наворотили!

С такими мыслями леди Маккон повернулась к двери и целенаправленно двинулась за своим парасолем.

Однако выяснилось, что она вполне могла не утруждать себя. Вернувшись с заряженным дротиками и готовым к боевым действиям парасолем, леди Маккон обнаружила, что драчуны корчатся по разным углам комнаты. Дув надрывно кашлял, делая короткие вздохи и держась за голову, а лорд Маккон завалился набок, глаз у него заплыл, а из носа текла кровь.

— До чего ж вы оба хороши, картинка просто, — сказала Алексия, прислоняя парасоль к стене и опускаясь на корточки, чтобы осторожно ощупать лицо лорда Маккона. — Ничего такого, чего не исправит губка с уксусом. — Она повернулась к одному из клавигеров: — Ну-ка, любезный, сбегайте и принесите мне яблочного уксуса.

Лорд Маккон посмотрел на нее поверх галстука, который теперь прижимал к носу. Да, галстук был непоправимо испорчен.

— Не знал, жена, что тебе не все равно, — проворчал он, подчиняясь, однако, ее нежным заботливым рукам.

Чтобы никто не заподозрил ее в излишнем сострадании, Алексия развила бурную деятельность, ожесточенно стряхивая с его смокинга крошки безе. Не прерываясь, она перевела взгляд на бету стаи Кингэйр и спросила:

— Итак, господа, вы разобрались в этом вопросе к обоюдному удовлетворению?

Дув посмотрел на нее с каменным выражением лица, которое тем не менее говорило об определенном уровне отвращения к самому факту существования Алексии, не говоря уже о ее вопросе. Та лишь покачала головой в ответ на подобную дерзость.

Вернулся клавигер с баклажкой яблочного уксуса. Леди Маккон немедленно обильно смочила им лицо и шею мужа.

— Ой! Погоди ты, жжется ведь!

Дув умудрился подняться.

В тот же миг лорд Маккон тоже вскочил на ноги. Алексия предположила, что он должен был это сделать, дабы доказать свое главенство. А может, просто чтобы избежать новых встреч с уксусом.

— Знаю, что жжется, — сказала леди Маккон. — Мало приятного лечиться по старинке, не так ли, мой храбрый сокрушитель обеденных столов? Может, в следующий раз остановишься и подумаешь, прежде чем затевать в драку в замкнутом помещении. Серьезно, только посмотри на эту комнату! — Она недовольно цокнула языком. — Вам обоим должно быть очень за себя стыдно.

— Ни в чем мы не разобрались, — выдохнул Дув, поспешно оседая обратно на покрытый ковром пол. Похоже, ему досталось сильнее. Одна его рука казалась сломанной, а на левой щеке зияла неприятная рана.

Однако энергичные манипуляции леди Маккон с уксусом, казалось, преодолели коллективную инерцию присутствующих, потому что они засуетились вокруг павшего беты, накладывая шину на руку и обрабатывая раны.

— Все равно ты нас бросил, — сказал Дув тоном обиженного ребенка.

— Вам всем прекрасно известно, почему именно я ушел, — зарычал лорд Маккон.

— Ну, — нерешительно проговорила Алексия, поднимая руку, как в школе, — мне неизвестно.

Никто не обратил на нее никакого внимания.

— Ты не можешь командовать стаей, — упрекнул Дув.

Все присутствовавшие в комнате ахнули. За исключением Алексии, которая не поняла всей тяжести оскорбления и к тому же была занята, пытаясь стряхнуть со смокинга мужа последние крошки безе.

— Это не совсем так, — сказал, не двигаясь с места, Лахлан. Он не понимал, кому следует хранить верность, и потому просто держался подальше и от Коналла, и от Дува.

— Вы предали меня, — лорд Маккон не кричал, но слова его били прямо в цель, и хоть он и не мог перекинуться в волка, в них сквозила волчья злоба.

— И ты платишь нам той же монетой? Ты оставил после себя пустоту, разве это справедливо?

— В обычаях стаи нет ничего справедливого. Мы оба с тобой это знаем; обычаи есть обычаи, и все тут. А для того, что вы совершили, никаких обычаев не нашлось, потому что это было совершенно неслыханно. Так что я оказался обречен на сомнительное удовольствие самостоятельного решения и счел, что лучше всего будет уйти, раз уж мне не хотелось провести в вашем присутствии ни единой лишней ночи.