Успех или борода - Пенни Рид

И я, как в пропасть, бросился в открывшуюся возможность, не зная, представится еще такой момент или нет:

– Прости меня.

Билли вздрогнул и отвел глаза, рассматривая гору дров, стены сарая – что угодно, лишь бы не меня.

Но я еще не закончил:

– Прости, что тебе приходилось справляться самому. Прости, что наш папаша избивал до бесчувствия тебя, а не меня. Я был старшим, я должен был тебя защищать. Всех вас защищать, мелюзгу… Прости, что я был плохим братом. Я хотел бы загладить свою вину, насколько это в моих силах. Скажи, чем мне искупить прошлое, Билли.

Я видел, как у него дернулся кадык и подозрительно заблестели глаза, и понял, что теперь Билли возненавидит меня за то, что я все это видел.

Я отступил на шаг, давая нам обоим побольше места, и моляще развел руки в стороны:

– Скажи мне, что я должен сделать?

Не печальтесь, все потерянное вернется к вам в ином виде.

Руми

 ~ Джетро ~

– Я обещал Дейву, что ты привезешь Сиенну к восьми, поэтому никаких заездов на Поле Ястреба и тисканья в машине.

– Клет, – предупреждающе сказал я, подходя к Сиенне сзади, обнимая ее и прижимая к себе. Я не мог сердиться на брата – именно благодаря его вмешательству Сиенна вообще приехала к нам в гости.

Вечер из прекрасного стал хорошим, из хорошего фантастическим, из фантастического неприятным, а из неприятного – чудесным.

Мы с Билли вернулись в беседку вместе. За руки не держались и «кумбайя» не пели, но и оскорблениями не перебрасывались.

Никто никак не прокомментировал его уход, а когда подали десерт, Билли нарочно присел рядом с Сиенной и извинился как джентльмен. Он смеялся всем ее шуткам. На меня он старался не смотреть, но я чувствовал – между нами что-то изменилось, потому что Билли рассказал, как мы с ним в детстве залезли на свалку мистера Таннера, натырили унитазных сидений, затянули каждое очко пищевой пленкой и установили в общественных туалетах. Все за столом хохотали, и я больше всех – я и забыл об этой проделке. В детстве мы с Билли были очень дружны, прежде чем я подрос и меня потянуло на более опасные подвиги.

Унитазную историю было приятно вспомнить и еще приятнее знать, что Билли ее не забыл.

Сейчас мы собрались на крыльце. Клет, Билли, Бо, Роско, Дрю и Эшли уезжали на джем-сейшен в городской клуб. Дуэйн и Джесс собирались куда-то еще. Я решил отвезти Сиенну домой: Грин-Вэллей еще не готов к тому, чтобы пятничный концерт посетила сама Сиенна Диас (но я решил над этим работать).

– Нет уж, дай мне договорить, Джетро, – возразил Клет. – Невежливо перебивать людей, не закончивших мысль. Как я говорил, не заезжай на Поле Ястреба – это слишком далеко. Валяй в любовное гнездышко Дуэйна и Джессики, это буквально рядом, за кряжем Райта. Об этом месте никто не знает, а постельное белье Дуэйн наверняка регулярно меняет…

Джесс, подмигнув мне, прибавила:

– Мы оба за этим следим. Будьте нашими гостями.

– Вот спасибо, Клет! – проворчал Дуэйн. – Теперь все будут знать.

– Не все, – как ни в чем не бывало отозвался Клет. – В частности, Джексону, брату Джессики, я об этом не говорил. – Повернувшись к Сиенне, Клет взял ее руку и поцеловал: – Благодарю за визит, миз Диас. Надеюсь, вы скоро снова почтите наш дом своим присутствием.

– Спасибо, Клет. Отчего же, если меня еще пригласят.

– Приезжай в любое время, – шепнул я ей на ухо, отчего Сиенна наклонила голову, потому что я щекотал ей шею своей бородой. По ее телу прошла дрожь – еле заметный трепет, но и его оказалось достаточно, чтобы я вспомнил, как чуть не взял ее стоя, у дерева.

Прошу заметить, удержаться удалось чудом.

Отпустив наконец руку Сиенны, Клет непринужденно сообщил:

– Если приедете в следующую среду, я дам вам попробовать мою колбаску!

Я звучно засопел, призывая на помощь все свое терпение, и крепче обнял Сиенну за талию.

– Ну вот, опять, – сказал Дрю, переглянувшись с моей сестрой.

– Только не это! – с отвращением фыркнул Бо.

– Знаменитая колбаска Клета славится на всю округу, – поспешила добавить Джесс, выразительно двигая бровями. Она еле сдерживала смех.

Ничуть не смутившись, Сиенна запросто поинтересовалась:

– А как вы ее готовите? Жарите на сковороде?

– Что вы, так можно все испортить. Чтобы довести колбасу до кондиции, необходимы правильные тепло и режим. Ей требуется равномерное прогревание, и лучше всего во влажной среде.

– Ты безнадежен! – не выдержал Билли, хотя в уголках рта у него трепетала улыбка.

– Эта шутка никогда не приедается. – Джесс уже хохотала, держась за живот и утирая выступившие слезы.

– Еще как приедается, если десять лет слушать! – пожаловался Дуэйн, но и он не смог удержать привычную хмурую мину.

– Моя колбаса – это вам не шутки, – посерьезнел Клет, грозя нам пальцем, будто несмышленышам.

– Стало быть, ты жаришь ее на гриле? – подсказала Сиенна, возвращая разговор в прежнее русло.

– Совершенно верно.

– Хорошо, – кивнула она с задумчивым видом. – В таком случае я настаиваю, чтобы ты попробовал мои бедра и грудки.

После этой фразы, произнесенной серьезно и убедительно, все лишились дара речи.

Даже Клет.

Мы уставились на Сиенну в коллективном ступоре, и никто не знал, как реагировать на ее предложение.

Чувствуя, как подрагивают ее плечи, я немножко отодвинулся, желая видеть ее лицо. Неотразимые ямочки заиграли в полную силу, и Сиенна, смеясь, объяснила:

– У меня есть отличный рецепт курочки «моджо»! Можем вместе разогреть цыпочку и колбаску. – И добавила, обращаясь к Клету: – Это даст именно влажное тепло!

Я поднял глаза к небу – вернее, к потолку крытого крыльца:

– Господи, спасибо, что ты послал мне эту женщину!

Клет ошеломленно моргнул, но затем на его обычно серьезной физиономии расплылась неторопливая ухмылка.

Проглотивший наживку Бо прижал руку к сердцу:

– Сиенна, я буду просто счастлив попробовать ваши бедра и грудки…

– Даже не начинай, – предупредил я, но договорить без смеха не мог.

– А что? Что я сказал? – разыграл обиженного Бо. – Я говорил о ее курочке, все же поняли!

Ухмылка Клета превратилась в широченную улыбку, и он оглядел мою женщину с нескрываемым одобрением:

– Отлично, миз Диас, просто отлично.

Действительно, решительно все хохотали или улыбались. Я оглядел своих братьев и сестру, стараясь вспомнить, когда в последний раз мы собирались вместе и смеялись. Пожалуй, на Рождество бывало что-то подобное и еще за несколько дней до смерти нашей мамы: она потребовала, чтобы мы рассказывали ей анекдоты, и мы, помнится, лезли из кожи вон.