Успех или борода - Пенни Рид

– Но давала понять, что мы вместе? – я намеревался подразнить ее насчет Билли, но при виде такой реакции заговорил без развязности.

Клэр не ответила. В ее синих глазищах проглядывало столько жизненного опыта, что на нее было больно смотреть. Я знал, какое детство ей досталось. Клэр – единственная дочь Бритвы, президента байкерского клуба «Железные призраки». Сказать, что он был плохим отцом, все равно что назвать Клета сельским оригиналом. Клэр сбежала из дома еще подростком и в восемнадцать лет вышла за Бена.

Бен ее боготворил, но я знал, что никакая нежность не в силах стереть в памяти годы жестокости и отвратительного семейного климата.

Я попробовал другой подход. Обычно Клэр меняла гнев на милость в ответ на мягкость и ласку.

– Может, просто рассчитывала, что он так подумает?

Клэр не удержала виноватой улыбки – едва заметной – и отвернулась.

– Прости.

– За что?

– Прости, если из-за меня у тебя терки с братом.

Я долго смотрел, как ходят ходуном ее плечи. Я ждал. Клэр молчала. Ей-богу, эта женщина упряма, как стена.

– Клэр, я не понимаю, что происходит и что там у вас вышло с Билли, но…

– Ничего у нас… – Она помолчала, вытерла глаза ладонями и глубоко вздохнула. – У нас с ним уже очень давно ничего. Все закончилось еще до Бена, в самом щенячьем возрасте.

Ничего себе… Для меня это полнейшая новость. Клэр, которую я сто лет знал, вдруг открылась с неожиданной стороны.

Я сложил руки на груди:

– Слушай, по-моему, я заслуживаю каких-то ответов. Я впервые слышу, что у вас с Билли вообще что-то было.

Сникнув, Клэр покачала головой:

– Это было так давно… Джетро, прости, если из-за моей скрытности ты нажил проблемы. С моей стороны не было ни намеков, ни расчета, что Билли что-нибудь себе придумает, честное слово. Просто я… – она потерла грудь там, где за ребрами билось сердце, и отвернулась немного в сторону, будто не могла на меня смотреть, – не отрицала, когда он спрашивал.

– А что дает ему право спрашивать?

– Вот именно! – Клэр глянула на меня в упор, и ее взгляд был твердым, а шепот – яростным: – Нет у него на это никакого права!

Самое большое бедствие на свете – потеря себя – происходит порой очень тихо, будто ничего и не случилось.

Сёрен Кьеркегор, «Болезнь к смерти»

~ Сиенна ~

Джетро так и не прислал мне селфи.

Вместо этого он сбросил свою фотографию с огромным черным медведем на заднем плане. Медведь лежал в клетке и спал (или был усыплен), а Джетро сидел рядом на корточках (на безопасном расстоянии), не глядя в камеру. Сердце у меня радостно затрепетало, щекотные иголочки под кожей оживились. Я мечтательно улыбнулась – по крайней мере, губам улыбка показалась мечтательной.

Какой же он красивый… Для меня он самый красивый.

Джетро: Вот единственная моя фотка в телефоне. Придется ограничиться ею.

Сиенна: У тебя в телефоне нет селфи? Что, серьезно?

Джетро: Нет.

Сиенна: Ты единственный человек в мире со смартфоном и без селфи.

Джетро: Уверен, у Дрю тоже нет селфи в телефоне.

Сиенна: Дрю не в счет. Эшли говорила, что он ей стихи читает. Для Дрю можно сделать исключение.

Джетро: Намекаешь, чтобы я почитал тебе стихи?

Сиенна: Вовсе нет!

Сиенна: ХОЧУ, чтобы ты почитал мне стихи, – вот как бы я тебе намекнула об этом.

– Кому ты пишешь? – неожиданно спросила Марта.

Вздрогнув, я оглянулась. Марта, стоя за диваном, глядела на экран моего смартфона. Я мгновенно прижала мобильный к груди.

– Марта, не читай мои сообщения.

– Почему мне нельзя посмотреть? Кто это?

– Потому что это вторжение в мое личное пространство, балда!

Марта снисходительно поглядела на меня:

– Ты же знаешь, что у тебя нет личного пространства.

Она имела в виду взлом моего аккаунта в «облаке» три года назад: с тех пор сотни моих фотографий гуляют по Сети. К тайному недовольству желтой прессы, самый провокационный снимок, который они накопали, – где я в раздельном купальнике (меня щелкнула подруга по университету и переслала мне фото). Средства массовой информации – мы говорим о «Си-эн-эн», «Фокс ньюс» «Эм-эс-эн-Би-Си» и прочие – месяцами спорили, можно ли считать мою талию нормальной и соблазнительной или нет.

А я тем временем деятельно сортировала крутых перцев – и метафорических, и натуральных. Сразу скажу, не все метафорические перцы оказались крутыми перценосцами. Я ходила на самые многообещающие свидания, но работа оставалась для меня на первом месте, фильмы с моим участием били кассовые рекорды, и подыскать нормальных кавалеров с неметафорическими перцами становилось все труднее.

Не знаю, что в итоге решили массмедиа насчет моих шансов помереть в одиночестве и сидеть на голодном пайке в плане секса, потому что у меня совсем нет пресса: абсолютно довольная своим телом, я была по горло занята в съемках блокбастеров.

Типа засыпала в слезах на куче золота.

– Мало ли что, – не сдавалась я, не отнимая телефона от груди. – Все равно нечего совать нос в чужую жизнь. Тебе бы понравилось, почитай я твою личную переписку?

– Я же не мировая знаменитость! Ты не можешь рассчитывать на такой уровень приватности, как у других, потому что ты на виду. Для поддержания популярности приходится мириться с утечками, и ты это прекрасно знаешь!

Мы сто раз вели этот разговор, но еще никогда он не начинался с того, чтобы Марта за мной подглядывала.

– Да, но ты не только мой менеджер, но и моя сестра. Я такого от тебя не ожидала.

У Марты хватило совести немного устыдиться:

– Ты права, прости меня. Я не должна была смотреть… Ну а теперь скажешь, кому пишешь?

Я улыбнулась, не в силах удержаться, потому что я писала Джетро.

Слишком счастливая, чтобы думать о реакции Марты, я объявила:

– Я кое с кем познакомилась.

Брови сестрицы подскочили к самым волосам:

– В Теннесси?

– Да!

Сестра долго смотрела на меня, словно перебирая в уме картотеку.

– Речь о Томе? Вы снова вместе?

– Нет! Нет, нет и нет.

– Тогда о Кене? Это было бы идеально, учитывая приближающийся промотур вашего нового фильма…

– Нет, Марта, мой парень – не актер.