Где-то во времени. Часть первая. - Anthony Saimski

идеей. К тому же в этом не было необходимости.

Вдоль обочины лежало множество массивных камней и несколько стволов упавших берёз. Пришлось всё-таки вернуться в машину, чтобы забрать тот самый большой нож, которым Вовка разделывал морковку. Моё появление не вызвало особого одобрения у брюнетки, которая готова была уже приступать. Поэтому я быстро взял то, за чем приходил и удалился.

На улице было прохладно. Запах мокрой листвы пропитывал воздух, дополняя ту самую неповторимую атмосферу дождливого осеннего дня. Редкие порывы ветра шумели в верхушках жёлто-красной берёзовой рощицы и словно пружинили на волнах мокрой травы.

Этот мир точно был живым. Во всяком случае я так думал, невольно сравнивая его с синеватыми сумерками и гробовой тишиной города выеденных сердец. Этот пасмурный осенний свет, казался мне куда более дружелюбным чем странный, бесконечный снегопад мира продавца сосисок.

Я быстро сложил на обочине небольшое кольцо из обломков камней среднего размера, разместив его рядом с двумя крупными, на которые при необходимости можно было сесть. Разве что надо было подложить под задницу что-нибудь сухое и желательно не промокающее.

В походы я никогда особо не ходил, но однажды в детстве, когда мне было восемь или девять лет, мы с дедом пошли на рыбалку и попали под дождь. Он был не сильным, но возвращаться назад по открытой степи всё равно не хотелось. И тогда дедушка развёл костёр. В то время он показался мне очень большим, хотя сейчас я понимал, что на самом деле там горело несколько тоненьких веточек. Да и устроено это всё было только ради того, чтобы хоть чем-нибудь меня развлечь раз уж с рыбалкой ничего не вышло. Именно тогда я и подсмотрел, как дед счищал ножом с веток мокрую кору, добираясь до сухой древесины.

Что ж, именно этим методом я сейчас и воспользовался, по чуть-чуть расщепляя обломок берёзовой ветки, толщиной чуть больше руки. Таким образом удавалось получить более-менее сухую щепу. Мокрая береста, прислонённая к внутренней стороне камней импровизированного костровища, уже находилась рядом с робкими язычками пламени, потрескивающими на растопке. Мокрые веточки пока гореть не хотели, но я был уверен, что скоро возьмутся.

Дело оказалось довольно хлопотным. Надо было всё время следить за тем, чтобы не погасли сухие кусочки дощечки, и это заняло практически все мои мысли. Наверное, на самом деле мне просто надо было немного побыть одному и всё же осмыслить всё произошедшее. А свежий воздух и осенний лес располагали к этому лучше всего.

Мне казалось, что прошёл час с того момента как мы въехали в этот мир. И за это время мимо не прошло ни одной машины. Да и сама дорога выглядела так, словно просто была здесь как некая объективная данность. Я не знал, как это объяснить, но создавалось такое чувство что она существует сама по себе. Будто её никто и не прокладывал вовсе... Во всяком случае явно запущенная обочина с обломками камней и берёз свидетельствовала о том, что её давно никто не чистил. К тому же огромное количество жёлтой листвы, прилипшей к поблёскивающему мокрому асфальту, выступали в поддержку данной теории. Должно быть мы просто оказались в какой-то максимально безлюдной местности, где редко кто бывает.

— Но девушка же здесь шла... — тихо протянул я, посмотрев в сторону Боливара. — Зачем? И куда?

Ярко-оранжевая расцветка буханки очень гармонировала с осенними тонами. Из приоткрытой дверцы доносились редкие, хрипловатые фразы брюнетки и редкие шутки Вишнякова. Гарик большую часть времени молчал, видимо наблюдая за тем, как и что надо делать.

Чем дольше я возился с костром, тем больше успокаивались мысли, давая взвешенную оценку всему случившемуся. И первое, что навязчиво лезло в голову, так это горькая мысль о том, что поговори я Людмилой как-то по-другому, всего этого могло и не произойти. Но что и почему меня заставило поддакнуть ей? Сказать, что всё наладиться если только найти в себе сил и решиться на перемены?

«Но ведь я же совсем не это имел в виду... — с горечью подумал я. — Вот дерьмо. Насколько важными иногда могут оказаться простые слова. А ты не смог понять, и подобрать подходящие. Дурак ты, Антон, и редкостный тормоз. Только и можешь что на сиськи пялиться... А вот если бы на твоём месте оказался Мезенцев, чтобы произошло?

— Даже не знаю, — тихо протянул я. — Гарик бы точно её разговорил. Отпустил бы пару-тройку шуточек. Позвал с нами в буфет чай пить. Глядишь там бы она отвлеклась от своих мыслей и всё было бы хорошо... А я, тупо поддакнул... Давай, мол, дерзай. Решись уже. Чёрт, получается, что это моя вина...

Даже собственный приглушенный шёпот резал слух. Я помотал головой и подложил остатки сухой деревяшки. Тоненькие веточки наконец-то престали дымить и стали характерно потрескивать.

Осознание случившегося давалось очень тяжело. Впрочем, я в который раз заметил, что реагирую на всё достаточно спокойно. Пришлось даже начать корить себя за то, что никак не могу выкинуть из головы симпатичное лицо загорелой незнакомки. И неестественно синие глаза.

«А так должно быть? Это вообще нормально? — зазвучали мысли внутри головы, почему-то с оттенками маминого голоса. — Люда тебе как девушка не понравилась, и ты ляпнул что-то, даже не задумавшись. И вон оно как обернулось. А теперь думаешь о незнакомой брюнетке? Да ты походу реальная скотина».

— Не соглашусь, — всё так же тихо буркнул я. — Тут ещё во всём разобраться надо. Вот даже если такой цвет глаз для здешних норма, то у нас то он явно не такой. А вопросов у неё не вызвал. Выходит, мы ей странными не кажемся...

Я хмыкнул и кивнул, соглашаясь с собственными умозаключениями. Впрочем, мы даже не спросили, как её зовут. Тоже мне, джентльмены. А поведение девушки было весьма странным. Особенно то, как она сразу узнала про Вовкино ранение и распознала запах морковки, сквозь завязанный пакет.

— Чёрт, а там ведь под столом джинсы мои лежат, и они всё ещё мокрые. Вдруг тоже сквозь пакет учует. Ладно, разберёмся как-нибудь...

Мелкие веточки затрещали и расцвели язычками жёлтого пламени. От костерка начало исходить приятное тепло. Правда пока его хватало только на то, чтобы согреть ладони. Но этого оказалось достаточно, чтобы улыбнуться и подложить ещё заранее наломанных мелких веточек.

Довольный полученным результатом я вернулся к собственным мыслям. Но те так и ходили по кругу, задавая одни и те же бесполезные вопросы. И постоянно