БронеМашина времени - Владислав Морозов

— А при чем тут фон Браун?

— А при том, что его, в общих чертах, конечно, информировали о том, что его ракетам есть «возможная альтернатива». Но о восточнопрусском «диске» у него была информация, что тот уничтожен. Окончательно и непоправимо. А вот о втором, антарктическом «диске» он знал. Ну и слил эту информацию американцам в обмен на всевозможные гарантии. Думаешь, зачем адмирал Берд в Антарктиду ходил в 1947-м? Для охраны «диска» у нацистов там была небольшая военная база, поэтому янки ожидали сопротивления. Но все закончилось пшиком. Оказалось, что база эвакуирована. Кем, куда, зачем? До этого так и не докопались вплоть до XXI века. Второй «диск» исчез. Вместе с ним исчезло почти шестьсот человек (научники, охрана, обслуживающий персонал), несколько подводных лодок, ракеты, самолеты. Остатки базы американцы взорвали. Берд в итоге написал туфтовые отчеты о том, что ему «оказали сопротивление», а реальные итоги этой экспедиции засекретили навечно. То ли у Гитлера были какие-то заранее заготовленные «запасные варианты», то ли в игру вступили какие-то «третьи силы». Немаловажный момент — русские в Антарктиде поначалу очень активно что-то искали. Посмотри, если будет время и желание, карту первых советских санно-гусеничных походов по Антарктиде. Маршруты там предельно странные… Кстати, не забывай, что у американцев исследованием Антарктиды занимались военные. Вплоть до конца 1950-х, когда был заключен международный договор о ее демилитаризованном статусе. И еще — вспомни неожиданную активность разведки НАТО в Прибалтике в 1940—50-е годы. В советское воздушное пространство упорно залетали их самолеты-разведчики. Несколько американских и шведских машин было сбито. Плюс активизация агентуры. Уж не к затопленному ли комплексу был такой интерес?

— А наш «засланный казачок» при чем?

— Дело в том, что с Бердом в Антарктиду ходила группа сотрудников фон Брауна. Они там, на этой покинутой базе, нашли много интересных железок. Например, детали от двухступенчатой ракеты А-9/10. Причем у них создалось впечатление, что в Антарктиде собрали серию таких ракет. Про это даже фон Браун не знал… В общем, есть очень большая вероятность того, что наш человек, ушедший сегодня за Эльбу, попадет в эту группу. Нам очень нужно, чтобы он побывал на этой базе и увидел все своими глазами…

— Зачем?

— А вдруг найдет какие-нибудь следы, указывающие на то, куда эвакуировали «диск», или на то, кто такой приказ отдал. Ведь потом Берд базу подорвал…

— И что это даст?

— Видишь ли, начиная с 1980-х годов было несколько утечек информации о производстве тяжелой воды и дейтерия «налево». Но во всех случаях все это было столь умело законспирировано, что даже ЦРУ и КГБ не смогли докопаться до какого-либо результата. Отсюда возникли подозрения, что это либо проделки каких-то «экспериментаторов» вроде твоего «666-го» друга, подпадающие под юрисдикцию КТБ, либо…

— Что «либо»?

— Либо объявились хозяева «диска». В этом случае дело вообще приобретает интересный оборот. Но тут я не хочу что-либо даже заранее предполагать, поскольку начинаю впадать в ересь…

— Это дьявольски интересно, — заметил я. — Только зачем вы мне все это рассказали, командир?

— Затем, что ты можешь помочь нам. В своем времени. Но мы к этому разговору еще вернемся…

— В каком смысле?

— Пора тебе, понял? Забыл, какой сегодня день?

— Черт, а ведь верно… Я и не заметил, что уже время…

— Просьбы, пожелания будут? — спросил Заруба.

— Передай Катьке, — сказал я, одергивая ватник (мы для сохранения секретности были в солдатской форме), — что я ее почти любил, но понимал, что всерьез у нас ни черта не выйдет! Желаю ей найти своего единственного. И чтобы между ними возникло нечто этакое — большое, советское и железное!

— И это все?

— А остальное в письмах, которые я кое-кому оставил…

— Ну-ну, — усмехнулся Заруба. — Оракул засратый…

В этот момент откуда-то из темноты, может, даже с того берега Эльбы, выстрелили из винтовки. Мне прямо в грудь.

— Приходя не радуйся, уходя не грусти, — сказал Заруба и добавил: — Будь здоров, солдат. Встретимся в 18.00, после войны…

Я хотел ответить, но уже не смог. На меня обрушилась темнота…

Под городом Магдебургом, недалеко от бывшего военного городка одной из советских частей на территории почившей в бозе ГДР, есть довольно большое военное кладбище. По сей день там лежит плита с надписью: «Теркин В. И. гв. лейтенант. 22.04.1922 — 9.05.1945. Погиб в боях за Родину». Там похоронена та часть меня, которая навечно осталась на той, давней и большой войне. Если бы на то была моя воля, я бы остался там целиком и навечно. Тогда хоть было за что умирать… И пусть катились бы к черту следующие шестьдесят лет. Но моего хотения никто не спрашивал… Кстати, Екатерина Васина два раза, в 1970-м и 1982-м, приезжала на это кладбище во время своих поездок в ГДР…

А майор (точнее, в то время уже полковник) Климов, узнав о моей гибели, с большим облегчением приказал сдать все материалы по теме «Теркин» в архив. Собственно, это была чистой воды формальность. С момента моего перевода в коминтерновскую спецслужбу Сталин все равно не проявлял никакого интереса к моей персоне…

Но, увы, я должен был вернуться к себе. В то время, о котором можно сказать словами поэта Алексея Суркова (правда, написал он это по другому поводу, еще в 1935-м, в стихотворении «Над картой Союза»): «Голоса наших пушек смолкли давно. Кости смелых тлеют в гробу…»

И я вернулся. Сначала сквозь тьму отчетливо проступило близкое тиканье будильника. Я открыл глаза, и предметы вокруг меня обрели четкие очертания. Сквозь шторы пробивался солнечный свет. В общем, самое нормальное утро. С пробуждением в любимой койке… На кухне чем-то гремела мама. До меня доходили вкусные запахи. Хорошо, когда есть мама, живая и настоящая…

Продрав глаза, я сдвинул шторы в стороны. На улице был солнечный весенний день с едва проклюнувшейся на деревьях молодой листвой. На другой стороне улицы слева маячила сине-бело-зеленая вывеска офиса «ВолгоУралНефтеГазБанка», а справа краснела на розовом фоне входная дверь гастронома «Копейка» с рекламой «Пепси-колы» в витрине. Сев на постели, я включил телевизор, надеясь выловить какие-нибудь новости.

Но на экране возникла странная картина, состоящая из черно-белой хроники. На корабль пикировал японский самолет. По нему лупила чуть ли не сотня корабельных зениток — весь горизонт был исхлестан светлыми пунктирами снарядных трассеров. Самолет вспыхнул, потерял крыло и, завертевшись волчком, ударился о воду, подняв столб брызг. Потом в черно-белом небе вспух гриб атомного взрыва… И на фоне этого видеоряда совершенно не в тему заливался соловьем какой-то французский певун… Что за фигня?! Но тут атомный взрыв на экране сменился цветными кадрами какого-то западноевропейского города конца XX века, и я наконец понял, что к чему… Тьфу ты, идиот! Классику забыл… Это же «Тегеран-43» с песнопениями Шарля Азнавура. «Вечная любовь», кажется… Блин, сегодня же 10 мая, воскресенье. Вчера народ справлял очередные поминки по нашей победе, а сегодня выходной. А какие, спрашивается, могут быть по ящику новости утром в воскресный день? Нет, точно, я идиот…