Бабы строем не воюют - Елена Кузнецова

Когда слухи, сплетни и прочие перешептывания, возбужденные появлением в крепости первых раненых, малость поутихли, в один из вечеров холопки накрыли стол у Анны в горнице: ничего особенного, так, ягоды с молоком, несколько оставшихся от ужина ломтей хлеба. А потом боярыня приказала позвать отроков, которые вместе с Кузьмой отличились в Ратном – тех, кого она назвала своими опричниками.

В этот раз за дверью они не перешептывались: Киприан сразу постучал и спросил дозволения зайти.

– Заходите, ребятки, заходите! – Анна сидела за накрытым столом и ласково улыбалась вновь заробевшим при виде столь радушного приема мальчишкам. – Не надо мне сейчас ничего докладывать, – отмахнулась она от урядника. – Лучше за стол садитесь. Знаю, старается Плава, кормит вас на совесть, да только не видела я еще сытого отрока. Да садитесь же!

Парни переглянулись, и Киприан – опять первый! – сел на скамью напротив боярыни, а за ним и остальные. Анна приподнялась, разлила по кружкам молоко, подтолкнула в их сторону накрытый полотенцем поднос с нехитрым угощением.

– Угощайтесь, детушки.

Времени после ужина прошло всего ничего, проголодаться мальчишки не успели, но принять угощение из рук боярыни – честь немалая! Степенно поклонившись хозяйке, они поначалу старались блюсти вежество и чинно отхлебывали молоко, заедая его хлебом, но скоро здоровый молодой аппетит пересилил, и миски с ягодами опустели на глазах. Анна намеревалась за угощением выспросить у отроков то, что ее интересовало, но неожиданно для себя самой расчувствовалась и сидела в извечной женской позе, подперев кулаком щеку, и умиленно наблюдала, как они едят.

«Много мне всего правильного Аристарх наговорил, но вот этой бабьей радости ни одному мудрецу не понять. Эх, мальчики мои, мальчики, сидеть бы вам сейчас за родительским столом да наворачивать краюху, матерью испеченную. Не судьба. Стану я когда-нибудь грозной боярыней или нет – посмотрим, но вот мать им заменить и в самом деле должна. Иначе грош цена моему боярству, и никто мне тут не помощник. Трудно будет? Конечно. А у какой бабы жизнь легкая?»

Скажи кто Анне, что она сейчас нащупала самое действенное оружие, которое поможет противостоять неизвестной ей ворожбе Великой Волхвы, она бы только плечами пожала, но в глубине души… Нет, не знала она – чувствовала, понимала, хоть и не нашла бы правильных слов, что именно так должна себя вести, что именно такой разговор нужен оторванным от рода и семей мальчишкам. И что только так она сможет накрепко привязать их к себе, ибо видели они перед собой не боярыню из сильного и страшного рода, а Мать.

Когда-то точно так же она сидела, глядя, как ест вернувшийся из похода муж, потом точно так же кормила старшего сына, племянников, крестников. Скоро придет очередь младшего. Вечная бабья доля: сидеть напротив своих мужчин, с любовью смотреть, как они едят, и с тоской ждать, что вот сейчас встанут и опять уйдут. И неизвестно, вернутся ли. Только и останутся потом драгоценные воспоминания об этих горьких и счастливых мгновениях за столом.

«И ничегошеньки они не понимают. Только бурчат: «Не смотри на меня так!» Вот еще – не смотреть! А что тогда нам вообще останется?»

Мальчишки тоже что-то почувствовали, расслабились, ибо понимали, что видят сейчас тот лик боярыни, который она являла разве что самым близким, и от ощущения причастности к сокровенному у них перехватывало дыхание. До сыновней любви, конечно, еще далеко, но восторг и преклонение они испытали в полной мере.

– Ну что, насытились, детушки? – заботливо поинтересовалась она. – Или кликнуть холопке, чтобы еще принесла?

Назарий кивнул и открыл было рот – добавки попросить, но Киприан пихнул его локтем в бок, и парень только сглотнул, дожевав последний кусок.

– Устали, поди, за день-то, намаялись. – Анна все так же опиралась щекой о кулак, внимательно вглядываясь в сидящих напротив нее мальчишек. – Привыкли уже здесь?

Киприан пожал плечами, Гавриил вздохнул, а Илья и Назарий переглянулись и решительно кивнули.

– Привыкли, матушка-боярыня. Мы же не поодиночке здесь, а с братьями да соседями, – подал голос Илья.

– А потом – здесь столько всего… и наставники рассказывают много, – подхватил разговор Гавриил.

– Значит, не скучно вам здесь?

– Да некогда скучать, матушка-боярыня. Первое-то время и опомниться не могли… Глаза разбегались! – Отроки наконец-то разговорились и теперь торопились высказаться, перебивали друг друга, начисто позабыв про вежество и степенность. В общем, мальчишки как мальчишки. – Думали, аж в самый Киев-град попали! Дома да усадьбы… а еще казарма… таких и не видывали! И вокруг народу – ну прям муравейник… Мы и не были до того нигде, кроме соседнего селища, а тут и людей много, и богато как, и кормят сытно…

– А главное, придумок сколько! Мы сказок столько не слышали, сколько тут былей навидались! А уж в кузне-то… – Природная смекалка Киприана и Назария и тут дала о себе знать. – Вот хоть болты самострельные мастер Кузьма при нас на ножном станке точил… Диво-то какое!

– Это да, Кузьма у нас горазд на выдумки. Он и мне работу облегчил – утюг сделал, а с ним шить гораздо способнее. – Анна поделилась с ними и своей радостью.

Парни на миг примолкли: видно, в их понимании хитроумные новшества кузнечных дел мастера и обыденные бабьи дела не особо сочетались, но, поразмыслив немного, решили, что боярыне виднее. А раз уж она в подобном разбирается, с воодушевлением продолжили:

– И еще винт какой-то сделать хочет, чтобы воду из колодца не ведрами поднимать… – Тут Назарий с горящими, как у Кузьки, глазами начал было объяснить Анне устройство необыкновенного винта, но Киприан пнул его под столом ногой и уже более солидно подвел итог: – Всем мы довольны, матушка-боярыня.

«Эх, мальчишки-мальчишки, вечно бы вам с железками играться… Ну да ладно, все равно их не переделаешь. Да и не надо оно мне – пусть со своими придумками возятся… рядом с Кузькой. Заодно и присмотрят за ним, сами того не подозревая».

– Только вы? Или и другие тоже? – озаботилась Анна.

– Ну-у, про всех мы не скажем, но с кем говорили – ни один не жалеет, верно тебе говорю. – Илья, разгорячась, даже кулаком по столу пристукнул, но тут же спохватился, спрятал руку под стол и слегка сгорбился.

– Порадовал ты меня, Илюша, ой порадовал! А других я и сама потом расспрошу. – Она чуть помедлила, так, чтобы отроки заметили, и продолжила: – Хотя… забот-то у меня много… помощников, конечно, тоже немало…

– Матушка-боярыня, ты только скажи, что надо, мы враз все выполним!

– Ну моих дел вам не переделать, – усмехнулась, ласково оглядела всех четверых, покивала своим мыслям. – Но помочь мне вы и вправду можете. Со всеми отроками я, пожалуй, скоро-то не переговорю, а знать, если что не так, мне уже сейчас надобно. Так что вы уж, ребятушки, будьте моими глазами и ушами, присмотрите, кому какая помощь нужна или еще что. Знаю я вас, мужей, – женщине пожалуетесь, только когда совсем край придет, а помогать уже поздно.