Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 8 - Роберт Альберт Блох

близнецы не пытались убить друг друга, как это происходило сейчас. Ахиллес появился, ступая по дорожке, залитой кровью, перед забрызганным кровью Гектором, который прибыл почти в таком же стиле. Выхватив мечи, двое стояли неподвижно в центре бушующего вокруг них урагана, и никто из их людей не смел отвести любопытных глаз от своих собственных противников.

Гектор бросился в атаку, меч и боевой топор совершали сверкающие акробатические трюки в воздухе. Ахиллес каким-то образом отбил и то, и другое оружие своим единственным мечом, затем ткнул Гектора в грудь, в последнюю секунду отведя руку и смеясь. Он подшучивал над сыном Приама, который улыбался этой шутке, так как и сам получал удовольствие от игры.

Гектор позволил битве захватить себя, использовав ложный выпад Ахиллеса против него самого. Он отрубил руку Ахиллеса и только через мгновение осознал это. Он увидел, как рука упала на землю, и почувствовал надежду: Ахиллес отнюдь не был неуязвимым! Затем Гектор заметил слабое зеленоватое свечение на отрубленной руке. Было ли это знаком быстрого разложения плоти? Конечно, нет. Одно удивление Гектора тут же сменилось другим, когда он увидел, как другая правая рука, такого же оттенка, потянулась вниз, чтобы выхватить меч из ослабевших пальцев. Его противник в мгновение ока отрастил себе новую конечность! Так Гектор узнал секрет непобедимости Ахиллеса. Он мог быть ранен, и серьёзно, но подобно какой-нибудь рептилии, он мог восполнить утраченное.

Принц Трои проклинал себя за то, что отвлёкся, хотя вряд ли мог удержаться. Он снова обратил своё внимание на Ахиллеса. Пока Гектор готовился к новой атаке, он испытал новый шок — Ахиллес потянулся к своему шлему и снял его.

Его лицо не принадлежало ни одному из племён людей, в этом Гектор не сомневался. У сына Фетиды не было ни волос на голове, ни бороды, ни даже губ. Выпученные глаза не выражали никаких эмоций, они даже не моргали. Широкий рот Ахиллеса открылся, не показывая зубов. Из него вырвалась туманность фиолетового цвета. Гектор непроизвольно вдохнул ядовитое облако и его мгновенно парализовало. На секунду он задумался, не заглушит ли этот яд боль от смертельного удара, который он вот-вот получит. И так Гектор пал, жестоко убитый.

Весть о его поражении распространилась, как лесной пожар, среди воинов и на стенах Трои. Андромаха, похоже, не восприняла это сообщение с тем шоком и истерикой, которых все ожидали. Она только покачала головой в знак покорности, как будто уже видела эту часть гобелена Судьбы. Она единственная знала, что произойдёт. И только она знала о визите Гектора к провидице, о которой в Трое было запрещено говорить. Женщина-оракул не дала надежды её мужу, но теперь Андромаха молилась, чтобы сбылось остальное, чтобы жертва Гектора каким-то образом принесла спасение Трое.

4

Дар Богов

Война между Ахейским союзом и Троей тянулось долго, целое десятилетие, и мало кто помнил с чего всё началось. А те, кто помнил, возмущались тем, что столько людей потратили свои жизни зря, ради простой мести в бытовой мелодраме. Ибо весь крестовый поход был направлен на то, чтобы вернуть некую Елену, неверную жену царя Менелая. Она бросила некрасивого мужа ради молодого любовника по имени Парис, распутника, а не воина, приехавшего из Трои. Он околдовал королеву Елену нелепой историей о сне, в котором его выбрали для сравнения трех красавиц: Афродиты, Афины и Елены. Он присудил корону Елене, а она, узнав об этой сновидческой победе, отдала ему свое сердце или, по крайней мере, тело, и пара грешников сбежала в Трою. Греческие цари договорились, что все они потеряют лицо, если один из них позволит своей жене безнаказанно изменять ему. Их жёны качали головами в недоумении по поводу ребяческого плана мужчин, но знали, что не смеют протестовать. И вот ахейский флот отплыл.

Но у троянцев имелась более веская причина сокрушаться о глупости своего участия в войнах. Все возмущались присутствием в их городе греческой прелюбодейки, которую они считали не более чем обычной блудницей, и удивлялись, что для Трои считается делом чести защищать Елену и её женоподобного любовника от ахейцев, которые были явно правы. Неудивительно, что война шла так плохо; какое уважающее себя божество посчитает Трою достойной защиты в таких обстоятельствах? Единственным утешением для троянцев служило то, что боги их противников должны были испытывать к ним такое же отвращение, отсюда и бесконечные тупики, в которых ни одна битва никогда не была решающей. Это было похоже на сон, в котором одно и то же повторялось снова и снова.

Если бы это была детская игрушка-головоломка, которую никто не мог решить, то тут помогла бы птица, что разломала бы игрушку своим клювом. Однажды утром троянские наблюдатели на крепостных стенах поспешили сообщить убитому горем Приаму, что одна из игрушек богов упала с Олимпа на равнину прямо за городскими воротами. Это был огромный деревянный конь, грубо сколоченный из досок. Царь призвал своего самого доверенного жреца, который совершил гадание на свежих внутренностях голубя и объявил, что гигантское чучело на колесах — это действительно дар богов, знак их благословения, и победа уже не за горами. Троянцам нужно было только открыть ворота и вкатить коня внутрь, и защита Зевса и Геры будет им обеспечена. Приам, всегда прислушивавшийся к советам богов, обдумал этот план и быстро согласился. У него не было причин подозревать, что его жрец всего несколько дней назад получил взятку золотом от ахейского посланника.

На улицах Трои было большое ликование, когда ворота открылись и коня вкатили в город. Царь и его вельможи сидели на поспешно возведённом помосте, достаточно широком, чтобы на нём стояло несколько тронов. Они с волнением наблюдали, как жрец читал древние благодарственные псалмы и перерезал горло жертвенным животным. Ритуальные танцоры жестикулировали и взмахивали конечностями с изящной грацией. Флейты и лиры дополняли праздник, но вдруг люк в конском животе распахнулся, и, подобно жеребятам, выходящим из чрева кобылы, отряд ахейских солдат высыпал наружу и бросился на троянцев. Жрец знал, что его ждёт, но, тем не менее, был немало удивлён, когда первое же брошенное копьё пронзило его насквозь, как лягушку.

Толпы людей разбежались подобно испуганным овцам при появлении волка. Ахейские хищники сыграли свою роль и отправились на убой. Приам и его свита были закованы в цепи, хотя всеобщая вера в богоизбранность, окружающую любого царя, имел он её или нет, защитила их от дальнейшего грубого обращения, по крайней мере, на данный момент.

Захватчики быстро открыли