Песнь небесного меча - Бернард Корнуэлл

И я был прав.

Мы казались легкой добычей — горстка людей на толстопузом судне. Морской волк встанет с нами борт к борту, дюжина человек перепрыгнет на наш корабль, а остальная их команда будет просто наблюдать за побоищем. По крайней мере, я надеялся, что так и произойдет. Конечно, наблюдающая команда будет вооружена, но те не ждут битвы, зато мои люди будут к ней готовы.

— Помните, — громко сказал я, чтобы прятавшиеся под парусом тоже меня слышали, — мы убьем всех!

— Даже женщин? — спросил Финан.

— Кроме женщин, — ответил я.

Я сомневался, что на борту далекого корабля окажутся женщины.

Ситрик, сидевший на корточках рядом со мной, прищурился, глядя на меня снизу вверх.

— А зачем убивать всех, господин?

— Чтобы они научились нас бояться, — ответил я.

Золото в небе светлело и угасало. Солнце поднялось над темной грядой облаков, и море мерцало еще ярче. На переливающейся, медленно текущей воде виднелось длинное отражение вражеского корабля.

— Весла правого борта! — крикнул я. — Табань! Да понеуклюжей!

Гребцы ухмыльнулись, намеренно вспенивая воду неловкими ударами, которые медленно повернули нос нашего судна вверх по течению, как будто мы пытались спастись. С нашей стороны это было вполне разумным, если б мы и вправду были так невинны и беззащитны, какими выглядели. Тогда нам следовало бы грести к южному берегу, вытащить судно на сушу и бежать, спасая свою жизнь. Но вместо этого мы повернули и начали грести, борясь с отливом и течением. Наши весла сталкивались, заставляя нас казаться неумелыми, испуганными дураками.

— Он заглотнул наживку, — сказал я гребцам.

Но теперь, когда нос нашего судна смотрел на запад, они и сами видели, что враг начал грести всерьез. Викинг шел прямо за нами, его весла поднимались и опускались, как крылья, белая вода вздымалась и опадала под его форштевнем, когда каждый удар весел посылал корабль вперед.

Мы продолжали изображать панику. Наши весла стукались друг о друга, поэтому мы не гребли, а просто месили воду вокруг неуклюжего корпуса. Возле нашей короткой мачты кружили две чайки, их печальные крики разносились в прозрачном утреннем воздухе. Далеко к западу, там, где небо потемнело от дымов Лундена, лежащего за горизонтом, я видел крошечную темную черточку и знал — это, должно быть, мачта еще одного корабля. Корабль шел к нам, и наш преследователь наверняка тоже видел его и гадал, дружеское ли это судно или вражеское.

Не то чтобы это имело значение, потому что викинг за пять минут захватил бы наше маленькое торговое судно, на котором так не хватало людей, и имел бы в запасе еще почти час до того, как отлив и усердная гребля привели бы находившийся на западе корабль к месту, где мы бултыхались. Викинг быстро приближался, его весла работали в унисон, но такая скорость означала, что чужие гребцы не только окажутся неподготовленными к схватке, когда доберутся до нас, но и устанут. Венчавшая высокий нос вражеского корабля гордая голова изображала орла с открытым клювом, выкрашенным в красный цвет, словно хищная птица только что рвала кровавую плоть жертвы. Под этой резной головой на носовой площадке сгрудилась дюжина вооруженных людей. Им предстояло перебраться на наше судно и перебить нас.

Двадцать весел с каждого борта — значит, сорок человек. Если прибавить к этому абордажную команду — еще дюжина, хотя трудно было сосчитать людей, сгрудившихся так тесно. А еще двое стояли у рулевого весла.

— От пятидесяти до шестидесяти! — крикнул я.

Вражеские гребцы не носили кольчуг. Они не ждали боя, и мечи большинства из них будут лежать у ног, в то время как щиты будут свалены на дне.

— Перестать грести! — выкрикнул я. — Гребцы, вставайте!

Корабль с орлиной головой был уже близко. Я слышал, как поскрипывают в уключинах его весла, слышал всплески лопастей весел и шипение морской воды у носа. Я видел ярко поблескивающие топоры, лица под козырьками шлемов тех, кто думал, что сейчас нас убьет, и тревожное лицо рулевого, когда тот пытался направить нос своего судна прямиком на наш.

Мои гребцы толкались вокруг, изображая панику. Гребцы-викинги в последний раз налегли на весла, и я услышал, как их капитан приказывает перестать грести и втянуть весла на борт.

Корабль шел на нас, разрезая воду; теперь он был уже близко, достаточно близко, чтобы ощутить даже запах чужаков. Люди на его носовой площадке подняли щиты, а рулевой направил судно так, чтобы нос скользнул вдоль нашего борта. Викинги втянули весла, когда их корабль устремился вперед, к предстоящей резне.

Я выждал одно биение сердца, а когда враги уже не могли повернуть, дал им увидеть, что те попали в засаду.

— Пора! — закричал я.

Парус оттащили в сторону, и наше маленькое судно внезапно ощетинилось вооруженными людьми. Я сбросил плащ, Ситрик подал мне шлем и щит.

На вражеском корабле кто-то предостерегающе крикнул, и рулевой всем весом резко налег на рулевое весло. Его судно слегка повернулось, но поворот был начат слишком поздно. Раздался треск ломающегося дерева — их нос прошелся по нашим веслам.

— Пора! — гаркнул я снова.

Клапа, стоявший на носу, швырнул абордажный крюк, чтобы захватить врага в смертельное объятие. Крюк вонзился, перелетев через ширстрек[11], Клапа мощно потянул, и сила движения вражеского судна заставила его повернуться на канате и врезаться в нас сбоку. Мои люди тут же хлынули через его борт. Это были мои гвардейцы, обученные воины, одетые в кольчуги и жадные до убийства, и они легко перепрыгивали через невооруженных вражеских гребцов, совершенно не готовых к бою.

Абордажная команда викингов, единственные люди, вооруженные и подготовившиеся к схватке, заколебалась, едва оба судна врезались друг в друга. Они могли бы атаковать моих людей, которые уже убивали, но вместо этого их вожак выкрикнул команду перепрыгнуть на наш корабль. Он надеялся напасть на моих людей с тыла, и это было довольно умно, но у нас на борту оставалось еще достаточно людей, чтобы помешать этому.

— Убейте их всех! — прокричал я.

Один датчанин — я решил, что он именно датчанин — попытался прыгнуть ко мне на площадку, и я ударил его щитом. Он исчез в бреши между судами, где кольчуга немедленно утянула его на дно.

Другие викинги из абордажной команды добрались до скамей гребцов на корме и рубились там с моими людьми, осыпая их проклятиями. Я находился выше них, позади; компанию мне составлял только Ситрик. Мы двое могли бы остаться в безопасности на рулевой площадке, но мужчина не может вести за собой других, если сам остается в стороне от битвы.

— Оставайся тут, — велел я Ситрику и прыгнул.

Я прыгнул с вызывающим криком, и высокий воин повернулся ко мне лицом. На его шлеме красовалось орлиное крыло, он был в прекрасной кольчуге, а руки блестели от браслетов. На щите его красовался орел, и я понял, что передо мной владелец этого корабля. То был повелитель викингов, светлобородый и кареглазый, вооруженный топором на длинном топорище, уже покрасневшем от крови. Он замахнулся на меня, но я парировал замах щитом. В последний миг викинг нанес низкий удар, пытаясь перерубить мне лодыжку, и Тор преподнес мне дар — корабль качнулся, и топор задел лишь за шпангоут торгового корабля.