Криминальная история России. 1995-2001. Курганские. Ореховские. Паша Цируль - Валерий Карышев

Нет, этого так быстро случиться не могло. Но почему тогда они пришли?

«Спокойно, – думал я, – надо успокоиться, собраться. Главное – не паниковать, взять себя в руки…»

Стоп! У меня на балконе ствол лежит! В коробке, где картошка хранится… Теперь мне точно хана! Я стал подсчитывать, сколько мне могут дать за ствол. По-моему, до трех лет… Нет, до пяти. Ну вот и все, зона гарантирована! А вдруг не найдут?! Ладно, надо успокоиться…

Тем временем Кузьмичев продолжал:

– Значит, так. Ознакомься с постановлением об обыске, подписано прокурором города Москвы. Поэтому я предлагаю тебе, чтобы мы твое гнездышко особо не растревожили, выдать самому добровольно.

– А что я должен выдать?

– Оружие, деньги, наркотики, – объяснил Кузьмичев. – Впрочем, как я слышал, ты наркотиками не балуешься.

«Интересно, откуда у него такая информация?» – подумал я.

– Ничего выдавать я не буду, у меня ничего нет. – И обратился к соседям: – Кстати, эти люди пытаются меня оговорить. Я прошу вас быть внимательными. У меня никакого оружия и наркотиков в квартире нет. А если они что-то найдут – значит, они это сами подбросили. Я прошу вас это учесть!

– Олег, – укоризненно проговорил Кузьмичев, – ты нас принимаешь за других! Неужели, думаешь, мы станем «химией» заниматься? Что-то подбрасывать тебе или подсовывать? Зачем нам это нужно? У нас и так достаточно оснований для привлечения тебя к уголовной ответственности. Ну, если не хочешь добровольно… – Он достал из папки сложенный вдвое зеленоватый листок, на котором я прочел: «Протокол обыска», и, взяв ручку, стал заполнять форму.

– Можно мне еще раз посмотреть постановление об обыске? – спросил я.

– Конечно, держи! – и он протянул мне листок. Я увидел надпись: «Прокурор города Москвы. Постановляю: произвести обыск у активного члена преступной группировки…» – Дальше шла моя фамилия, – «…проживающего по адресу такому-то, для выявления предметов, относящихся к орудиям преступления».

Но там ничего не было сказано про Сашку. Значит, мы – преступная группировка? Ладно, посмотрим, кого еще арестуют… Главное – не паниковать.

Тем временем оперативники начали обыск. Они подошли к видеотехнике, стали снимать панель с видео и телевизора, думая, что там находится оружие. Еще один начал тщательно изучать шкаф с одеждой. Третий зашел на балкон… «Все, – думаю, – еще пять минут – и ствол найдут!»

Я бросил взгляд на оперативника, находящегося на балконе. Кузьмичев, видимо, заметил это и понял, как опытный сыщик, что у меня там что-то есть.

– Стоп! – сказал он и обратился к оперативнику на балконе. – Внимательней посмотри, что там лежит. Клиент занервничал!

На балконе у меня было немного – два колеса с покрышками от старой машины, коробка с картошкой, в которой и находился пистолет, и еще одна коробка с инструментами. Оперативник вначале занялся инструментами. Он внимательно просмотрел все внутри, но ничего там не обнаружил. Потом он подошел к коробке с картошкой и начал шарить в ней рукой.

Сердце мое бешено заколотилось. Мне казалось, что сейчас он разгребет небольшой слой картошки и вытащит оттуда полиэтиленовый пакет с пистолетом «ТТ»…

Оперативник ничего не нашел. Он подошел к покрышкам, начал их трясти. Потом он спустил воздух из одной покрышки и стал тщательно прощупывать ее. Он, наверное, посчитал, что именно в покрышках у меня что-то спрятано – оружие, наркотики или деньги. Он даже затащил покрышку в дом. Я не отрываясь смотрел на него. А Кузьмичев пристально глядел на меня.

Оперативник начал разбирать покрышку, отделяя ее от камеры.

– Погоди, – сказал ему Кузьмичев, – давай лучше возьмем ее с собой. Запиши в протокол: изымается покрышка, мобильный телефон, три записных книжки, сумма денег… Какая там сумма?

Оперативник стал подсчитывать деньги, лежащие у меня в бумажнике. Тут я вспомнил, что под кроватью у меня лежит коробка из-под обуви, набитая деньгами, привезенная с рынка… «Все, – тю-тю мои денежки, – подумал я. – Сейчас они и коробочку найдут!» Но оперативники даже не приблизились к коробке.

Через несколько минут на меня надели наручники и повезли на допрос.

– А куда вы меня везете? – спросил я.

– В Центральный округ, допрашивать, – ответил Кузьмичев.

Когда меня усадили в машину, рядом со мной сел Кузьмичев. Он традиционно надел один наручник на мою руку, второй – на свою. Всю дорогу мы молчали. Я гадал, куда меня везут. Три варианта – на Петровку, где находился МУР, на Шаболовку, где московский РУОП, а могли отвезти и на Лубянку, где находилось ФСБ. Но машина направилась в сторону Петровки. Неожиданно мы свернули направо и поехали в сторону. Странно, куда же мы едем? Ясно, не на Петровку…

Вскоре машина пересекла Октябрьскую площадь, и мы въехали на Шаболовку. Знакомый адресок – Шаболовка, 6, московский РУОП…

Машина остановилась. Кузьмичев сказал:

– Выходи!

Я вышел из машины. Войдя в небольшой дворик, мы направились к трехэтажному зданию. Я знал уже, что здание московского РУОПа в коммунистический период принадлежало Октябрьскому райкому КПСС. Затем там сидели какие-то коммерческие структуры, а в настоящее время работает РУОП. Проводив мимо дежурного милиционера на первом этаже, сидящего около небольшого столика, меня оставили у первой двери. Кузьмичев застегнул на моей руке второй наручник:

– Ты пока постой тут поскучай, мы тебя позовем. – И вошел в первую комнату.

Я оглянулся. Уже было около десяти вечера, народу вокруг не было, только милиционер одиноко стоял у стола. Сзади него находились стеклянные двери, которые легко открывались. Я оглянулся назад. Коридор был пуст. «Так, – подумал я, – а если попробовать сбежать? В конце концов, я милиционера наручниками отшвырну… Шанс есть! И я свободен! Никого ведь нет вокруг! А если это сделано специально, чтобы я побежал, а они в это время вскочат и начнут стрелять, а потом скажут – попытка к бегству… Что же делать?»

Неожиданно из ближней двери вышел оперативник в темных брюках и такой же темной рубашке, перепоясанный специальной кобурой, из которой торчал «макаров». Он обратился к дежурному:

– Иди скажи этим гаврикам, чтобы хотя бы машину выключили!

– А что такое? – удивился милиционер.

– Да они сидят ждут, а выхлопные газы из машины прямо к нам в окно! Мы же задыхаемся!

Дежурный вышел и что-то крикнул сидящим в машине. Оттуда вылезли несколько оперативников. «Слава богу, – подумал я с облегчением, – что я не поддался этому соблазну, не побежал! Сейчас бы выскочил – и сразу тепленьким к ним! Меня тут же и пристрелили бы…»

Наконец в дверях появился Кузьмичев.

– Олег, заходи, – сказал он и пропустил меня в комнату.

Я вошел. Это было что-то типа фотолаборатории. Меня поставили к стене и стали фотографировать – сначала анфас, потом в профиль, на фоне специальной длинной линейки, которая показывала мой рост. Дали в руки табличку, где уже были набраны мои фамилия, имя, стоял какой-то номер.