Под покровом небес - Евгений Сергеевич Калачев

с Сибирской армией командиров Щетинкина и Кравченко в Урянхайский край[2].

— И Го, сколько дней вы шли из Красной республики Степного Баджея до Белоцарска[3]? — задал генеральный секретарь традиционный уже в их отношениях вопрос.

Кореец улыбнулся, он знал, что Большой дарга задаст этот вопрос.

— Тридцать четыре, Салчак Колбахорекович.

— Тридцать четыре, — удовлетворенно повторил генеральный секретарь. Он покровительственно улыбнулся своему повару, снял руку с его плеча и не спеша, с чувством собственного достоинства двинулся по ковру, заложив руки за спину. — Знаю, знаю, — задумчиво и доброжелательно повторил Тока… — Баран ему и дома надоел, марал у них тоже водится… Рыба, балычок, икра? — У тувинцев и у монголов эти блюда не в большом почете, хотя, конечно, на столе и они будут — на закуску. — А вот, так сказать, основное блюдо?! Вокруг которого и разговор должен оживиться и чтоб запомнилось оно надолго, — генеральный секретарь замолчал, подошел к широкому окну и посмотрел на серую, сталью отливающую под хмурым октябрьским небом, реку.

В кабинете было хорошо натоплено, но Салчак Колбахорекович зябко передернулся — он, глядя на ледяные воды Улуг-Хема[4], вспомнил, как в детстве в своем урочище ходил на охоту. Не от хорошей жизни, конечно, он пошел на охоту в тот холодный с хиусом[5] день — есть было нечего. И ему повезло — вернулся с добычей. Авай[6] тут же зажарила длинноухого. Он ел зайца, облизывал пальцы, и ему казалось, что в мире нет ничего вкуснее…

Салчак Колбахорекович вернулся к своему столу.

— А зайца можешь приготовить?

— Могу, — не задумываясь ответил И Го. — Только у нас зайцев нет.

— Будет, иди, — генеральный секретарь снял тяжелую трубку большого черного телефона, сказал по-тувински: — Мерген, поймай зайца и отдай повару. Немедленно! — Тока плавно опустил на рычаг трубку, задумался.

По распоряжению Большого дарги был снаряжен отряд из десяти всадников министерства обороны ТНР[7]. Всадники, проскакав по пыльной центральной улице мимо первого в городе двухэтажного здания бывшего переселенческого управления, на балконе которого когда-то любил пить китайский чай царский комиссар по делам Урянхайского края — Григорьев, выехали к войлочным юртам, стоявшим на краю столицы. Старший — полковник Мерген Оюн подскакал к ближайшей юрте, плеткой огрел лаявшую собаку и спросил у хозяина, выглянувшего из-за тонкого войлочного полога, прикрывающего вход:

— Зайцев где-нибудь в округе видел?

— Да, да, — закивал радостно хозяин юрты. — Вон там, у подножия тех гор. — Он показал рукой на невысокую из песчаника горную гряду, покрытую карагатником.

Полковник отпустил уздечку, хлестнул по крупу низкорослого монгольского жеребца, вынул из ножен шашку и понесся галопом.

Если честно, то работы у полковника Мергена Оюна, несмотря на высокую его должность в государстве — начальника личной охраны Большого дарги, было немного, и поэтому он рьяно старался выполнить каждое редкое поручение генерального секретаря ТНРП и члена Президиума Малого Хурала ТНР. Ко всему прочему, он, как и каждый настоящий тувинец, любил охоту. Потому и понеслись на всем скаку всадники под его началом, оставляя после себя выбитую копытами дернину да клубы пыли. Мерген нисколько не сомневался, что выполнит приказ Большого дарги — хоть из-под земли, но найдет и загонит зайца. Единственное, что его беспокоило в команде Салчака Колбахорековича, — слово: «Немедленно!» Сколько это «немедленно» — час, два, день? И не осерчает ли Большой дарга, если «немедленно» генерального секретаря не совпадет с его «немедленно»?..

К счастью для полковника Мергена Оюна, уже у березового колка, который находился на полпути от юрты арата[8], собаку которого он отхлестал плеткой, до гор из песчаника всадники вспугнули косого. Заяц оказался крупным, с длинными сильными лапами, которые понесли его прочь. Но длинноухий уже почти отлинял и выделялся ярко-белым пятном на серо-желтом фоне невысокой травы, полусъеденной и вытоптанной овцами еще летом.

И потому заяц вскоре был загнан и почетно доставлен на кухню к корейцу И Го.

У корейца И Го на кухне был порядок идеальный, хотя помощников у него было всего двое. Два Василия. Один — русский парень по имени Вася — истопник, и водовоз, и поваренок в одном лице. Второй — огромный сибирский кот Васька — сторож провизии. Васька ловил мышей и, конечно, был любим небольшим коллективом кухни.

И Го с детства любил кошек, но на Сахалине, где он родился, их большая семья еле-еле сводила концы с концами — на детей еды не хватало. Потом пришли японцы, и И Го с родителями переехал на материк. На материке с десяти лет он начал работать на кухне у трактирщика — богатого корейца Кима. Потом началась революция и Гражданская война. И Го ушел от Кима к партизанам. За годы войны он постепенно перекочевал в Восточную Сибирь, откуда вместе с Сибирской армией красных командиров Щетинкина и Кравченко, в которой он служил поваром, пришел в Урянхай, где и обосновался в Белоцарске — маленьком, но столичном городке края, где в основном проживали русские, но где, к своему удивлению, он встретил скромную, но сразу запавшую в душу кореяночку, выросшую в бедной русской семье, — Машу. Поженились, на краю городка И Го вырыл землянку, рядом разбил огород, ну теперь, казалось, можно было и кошку завести, но его пригласил на работу сам Большой дарга, партия которого к тому времени пришла к власти в Урянхае, а потом начали рождаться дочери, и, хотя огород и кухня давали достаточно пищи, чтоб прокормить большую семью, — землянка стала тесной. На настоящий же дом средств не было.

Так маленькая детская мечта о кошке и осталась бы не осуществленной, если бы однажды в дверь кухни не постучал мальчик-оборвыш и не попросил хлеба. И Го пожалел его, накормил, потом нагрел воды на плите. И вот тут, когда мальчишка снимал свои лохмотья, кореец услышал странный звук: жалостливый и тихий. И Го сунул руку в лохмотья и вытащил из них маленький серый комок, который испуганно замяукал, пытаясь уцепиться острыми коготками хоть за что-нибудь, а так как, кроме руки корейца, которой он держал котенка на весу, поблизости ничего не было, котенок вцепился в руку И Го. Кореец от неожиданности вскрикнул, но тут же засмеялся и прижал беззащитное животное к себе.

Оборваныш смыл грязь и оказался белобрысым русским мальчиком.

— А я думал, что ты китайса, — пошутил И Го. — А звать тебя как?

— Вася.

— Откуда ты, Вася?

— Из Верхне-Никольского Подхребтинского района.

— А родители где?

Мальчик стал смотреть в окно, по щекам потекли слезы.

— А его как звать? —