Ленинские эскизы к портретам друзей и противников - Генрих Маркович Дейч

всяких личных записках Ленина членам правительственной верхушки и своим сотрудникам! Если все это собрать, какое оружие в руках Сталина! Тройка обсуждает вопрос, как это сделать, конечно, в моем присутствии. Но я ясно вижу, что Зиновьев и Каменев недальновидно думают при этом только о борьбе с Троцким и его сторонниками, а Сталин помалкивает и думает о значительно более широком использовании ленинского динамита. Решено окольными путями внушить Рязанову, чтобы он сделал нужное предложение на Политбюро. Рязанов, старый партиец, считается в партии выдающимся теоретиком марксизма, руководит Институтом Маркса и Энгельса и копается с увлечением в Марксовых письмах и рукописях. Действительно, он с искренним удовольствием предлагает Политбюро сделать из Института Маркса и Энгельса Институт Маркса, Энгельса и Ленина. Политбюро в принципе соглашается, но считает необходимым вначале создать особый Институт Ленина, который бы несколько лет был посвящен творчеству Ленина и собиранию всех материалов о нем, и только затем объединить оба института. Кстати, Политбюро решает, что надо приступить к делу немедленно, и 26 ноября 1923 г. постановляет, что Институт Ленина должен представлять единое хранилище всех „рукописных материалов“ Ленина и в порядке партийной дисциплины, под угрозой партийных санкций обязывает всех членов партии, хранящих в своих личных или учрежденческих архивах какие-либо записки, письма, резолюции и прочие материалы, написанные рукой Ленина, сдать их в Институт Ленина. У решения Политбюро хороший камуфляж — решение принято по инициативе Рязанова; члены ЦК, получив протокол Политбюро, будут считать, что дело идет об изучении творчества Ленина».[73]

Так Сталин заполучил в свои нечистые руки «секретное оружие», которое он в удобный для себя час в полной мере использовал, организуя расправу с ленинской гвардией.

Н. И. Бухарин

9 октября 1988 г. исполнилось 100 лет со дня рождения видного деятеля большевистской партии, партийного теоретика и публициста, экономиста и философа, академика Николая Ивановича Бухарина, подло оклеветанного Сталиным и его подручными и расстрелянного 15 марта 1938 г. по сфальсифицированным обвинениям.

Неполные 50 лет, которые прожил Н. И. Бухарин, сменились 20 годами самой чудовищной лжи вокруг его имени и еще 30 годами лжи менее яростной, сопровождаемой слабыми проблесками полуправды. И только сегодняшнее время, время великого очищения от сталинской и сталинистской скверны, вернуло нам его доброе имя, поставило Н. И. Бухарина с его экономическими, философскими, науковедческими и другими трудами в ряд самых активных борцов за обновление нашего социалистического общества, за придание ему нового качественного состояния.

В настоящем очерке сделана попытка, основываясь на эпистолярном наследии В. И. Ленина и Н. И. Бухарина, объективно рассмотреть их деловые и личные взаимоотношения, которые много лет трактовались только как негативные. В их обширной переписке содержится богатый материал для осознания адекватной оценки Владимиром Ильичем личности Бухарина, его теоретической и практической деятельности, его сильных и слабых сторон, его успехов и ошибок.

Напомним штрихи ранней биографии Бухарина.

Николай Бухарин родился 27 сентября (9 октября) 1888 г. в Москве в семье учителей начальной школы. Рано научился читать, писать и рисовать. Уже в гимназии заинтересовался марксизмом и приобщился к работе общественной организации учащихся, которая вскоре становится социал-демократической. Участвовал в революционных событиях 1905 г. В 1906 г. стал членом большевистской фракции РСДРП. Вел агитационно-пропагандистскую работу в Дорогомиловском и Хамовническом районах Москвы, а несколько позже — в Замоскворецком (где, в частности, встречался с Ильей Эренбургом).[1] Продолжал революционную работу и после поступления в Московский университет (на экономическое отделение юридического факультета). В 1908 г. кооптирован в Московский комитет большевистской организации, а в 1909 г. избран в состав МК РСДРП(б).

В эти годы написал свою первую научную статью «Теория развития народного хозяйства».[2]

23 мая 1909 г. был впервые арестован, потом еще дважды арестовывался и, наконец, в 1911 г. приговорен к ссылке в Онегу Архангельской губернии. По пути в ссылку бежал, нелегально вернулся в Москву. В октябре того же года эмигрировал.

Жил в разное время в Германии, Австро-Венгрии, Швейцарии, Швеции, подвергался полицейским гонениям и высылке.

Во время первой мировой войны выехал в США, где выполнял ряд поручений Ленина. Одно время редактировал там газету «Новый мир», издававшуюся группой русских эмигрантов, принадлежавших к разным течениям социал-демократии. Возглавлял в газете левое крыло.

После Февральской революции отправился на родину через Японию. В Челябинске его арестовывали за большевистскую агитацию среди солдат.

Был одним из руководителей Октябрьского вооруженного восстания в Москве.

После победы Октябрьской революции занимал ответственные посты в советских и партийных органах, редактировал газету Московского комитета партии «Социал-демократ» и теоретический журнал того же комитета «Спартак». Неоднократно избирался в состав ЦК и участвовал в съездах партии.

В автобиографии, написанной для Энциклопедического словаря «Гранат», Бухарин неоднократно говорит об огромном влиянии, которое оказывал на него Ленин. Самой серьезной из своих ошибок он считал борьбу против Ленина в период брестских переговоров, квалифицируя ее как «крупнейшую политическую ошибку». Заканчивая автобиографию, Николай Иванович писал: «Весь последующий период есть период возрастающего влияния на меня со стороны Ленина, которому я обязан, как никому другому, в смысле своего марксистского воспитания и с которым я имел счастье не только быть в тех же рядах, но и стоять близко к нему вообще как товарищу и человеку».[3]

В 1912 г. Бухарин лично познакомился с Владимиром Ильичем. В своих воспоминаниях о Ленине Н. К. Крупская так пишет об этом: «Еще осенью 1912 г. мы познакомились с Николаем Ивановичем Бухариным. Кроме Багоцкого,{76} с которым мы часто виделись, к нам первое время заходил поляк Казимир Чапинский, работавший в краковской газете „Напшуд“ („Вперед“). Так вот Чапинский много рассказывал о знаменитом краковском курорте Закопане, какие там горы замечательные и красота какая неописуемая, и между прочим рассказывал, что там живет социал-демократ Орлов, который очень хорошо рисует закопанские горы. Вскоре после того как мы перебрались из Звежинца в город, смотрим раз в окно и видим — идет какой-то молодяга с огромным холщовым мешком на плече. Это и оказался Орлов, он же Бухарин. Они довольно обстоятельно потолковали тогда с Ильичем. Бухарин тогда жил в Вене. С тех пор установилась у нас с Веной тесная связь. Там же жили и Трояновские.{77} Когда мы стали спрашивать Николая Ивановича о его рисовании, он вытащил из своего холщового мешка ряд великолепных изданий картин немецких художников, которые мы стали усердно рассматривать…»[4]

А вот как вспоминал Н. И. Бухарин в январе 1925 г. об этой первой встрече:

«Много лет тому назад увидел я первый раз Ильича. На маленькой грязной уличке Кракова нужно было найти квартиру Ульяновых.