Проклятое сердце - Дженни Хикман

меня был дерьмовым, – сказал он. – Рори от смеха лопнет, когда узнает…

Риан взмахнул рукой, и Тайг исчез. У него в руке поблескивал кинжал, на острие которого собирались темно-красные капли, стекая на пол. Кап. Кап.

Он с кривой усмешкой склонил голову набок, а рана на руке начала заживать.

– Чувствуешь себя лучше?

На самом деле, немного. Кто бы мог подумать, что я испытаю такое облегчение просто от того, что ударю кого-то кинжалом?

– Я бы чувствовала себя лучше, если бы вонзила клинок тебе в сердце.

Убрав прядь волос с моего лица, Риан наклонился ближе и прошептал:

– Становись в очередь, моя маленькая гадюка. Ты не единственная, кто этого желает.

Глава 23

Когда Риан отступил, я не расстроилась.

Совсем.

Ни капли.

Облегчение. Вот что я почувствовала.

Особенно когда он повернулся и направился к двери.

– Хочешь есть? Я умираю с голода.

Голод. Внезапно ноющая боль у меня в желудке обрела смысл. В конце концов, я не ела целых полгода.

– Полагаю, даже пленникам нужно есть.

Взмахом руки Риан сменил перепачканную кровью рубашку на чистую, небесно-голубого цвета.

– Что будешь: вдовьи пальцы или сиротские уши?

«Ты пленница, Эйвин. Не. Смей. Улыбаться».

– Удиви меня, – сказала я.

Кухня располагалась на нижнем этаже, дальше по коридору от гостиной и кабинета. Чем ближе мы подходили, тем громче становилось бряцанье кастрюль и сковородок, тем сильнее чувствовался пикантный запах бекона.

Полноватая женщина с седыми волосами, выбивавшимися из-под белого чепца, суетливо металась между столом и очагом, помешивая еду и напевая себе под нос.

Заметив нас, она закинула кухонное полотенце на плечо и засеменила нам навстречу.

Ее черные глаза подсказали мне, что она ведьма, хотя напоминала обычную миловидную старушку. У нее не было ни носа крючком, ни кустистых бровей, ни острых зубов, как часто изображалось в сборниках сказок.

– Здравствуй, мой мальчик! – Женщина потрепала Риана по щеке и улыбнулась. Ее улыбка стала шире, когда она взглянула на меня, неловко застывшую на пороге. – Это она? – Ведьма сцепила руки в замок под двойным подбородком. – Ах, ну что за красавица! Подойди ближе, дитя мое, дай разглядеть тебя.

Я шагнула вперед, не зная, что думать о странной женщине и ее радушном приветствии.

Риан махнул рукой в мою сторону, как будто прогонял назойливую муху.

– Это Эйвин. Эйвин, а эту обворожительную юную деву зовут Эйва.

– Ох, полно тебе! – Эйва хлопнула его по плечу тыльной стороной ладони. – Каков льстец, а? Обворожительной юной девой я была лет сто назад.

Эйва.

Я вспомнила, как Риан говорил в ночь перед моей смертью. Я неуверенно улыбнулась.

– Приятно познакомиться. Значит, это вы печете вкуснейшие в мире вишневые тарты?

Она взяла меня за руки и сжала их в своих ладонях.

– Я удивлена, что этот закоренелый эгоист поделился ими с тобой. Должно быть, он без ума от тебя.

Без ума от меня? Ну да, именно поэтому он держал меня в плену.

Риан застонал, проходя мимо:

– У Эйвы не все в порядке с головой. Мы держим ее только из жалости.

– Следи за языком, мальчик, или в следующий раз они будут отравлены. – Она выдвинула высокий табурет из-за стола и похлопала рукой по сидушке. – Садись, Эйвин. Сейчас будем завтракать.

В центре стола рядком были расставлены кувшины и баночки без надписей.

Я была решительно настроена ненавидеть все, связанное с Тирманном, но Эйва мне понравилась.

Ведьма подошла к буфету и достала из него три тарелки.

– Где твой брат? – спросила она.

Риан тем временем поднимал крышки с кастрюль и сковородок и нюхал готовящуюся еду.

– Готов поспорить, надирается где-то до потери сознания.

– Вот как. Ему понадобится что-нибудь от похмелья, когда он закончит. – Она поставила тарелку передо мной, а затем подошла к другому шкафчику, чтобы достать банку муки, сахар и два яйца.

Моя сестра вышла замуж за паршивого, ни на что не годного пьяницу. Чудесно.

Устроившись на табурете, Риан подпер подбородок рукой и уставился на меня. Если он не перестанет пялиться, я его ударю.

– Кроме вдов и сирот, что ты любишь есть на завтрак? – поинтересовался он, задумчиво хмурясь.

Эйва рассмеялась.

– Я ем почти все, – ответила я. Это Кейлин была привередлива в еде, а не я.

– Я не спрашивал, что ты ешь. Я спросил, что тебе нравится из еды.

Что мне нравится?

Я никогда об этом не задумывалась. В отчем доме я просто ела то, что подавали к столу. Ни отец, ни я никогда не оговаривали меню с нашей кухаркой, и она готовила на свое усмотрение.

– Я люблю… эм… яйца пашот и тосты.

Риан кивнул и повернулся к Эйве:

– Слышала, старая карга?

Она запустила в него деревянной лопаткой, которая пролетела у него над головой.

– В следующий раз я выбью тебе глаз.

Риан улыбнулся женщине в ответ, и от его широкой улыбки у меня в животе запорхали бабочки.

Я здесь пленница. Пленница. Пленница.

Где-то под деревянным полом раздался глухой удар. Но кроме меня, казалось, никто этого не заметил.

Эйва поставила на стол четыре тоста – два для Риана и два для меня, – а затем вернулась к плите, чтобы насыпать горсть зелени в одну из кастрюль.

Я потянулась за блюдцем с маслом, которое появилось по мановению руки Риана.

Под полом снова что-то громыхнуло.

– Что это за шум? – спросила я. И откуда он идет?

Стук стал громче. Стоящая на столе посуда зазвенела.

Риан вздохнул:

– Это Рори.

– Звучит так, будто он под полом. – Я поискала под столом люк, но нашла лишь валявшуюся на полу сковородку.

Риан захрустел тостом.

– Так и есть.

– Где? – спросила я.

– Там, где ему самое место.

Эйва с грохотом поставила на стол поднос с вареными яйцами и двумя стаканами свежевыжатого апельсинового сока.

– Что я тебе говорила насчет того, чтобы отправлять бедного мальчика в темницу?

Рори в темнице? Неужели он там с самого утра?

Риан продолжил с хрустом поглощать тост.

– Я предупреждал его. Он сам нарвался.

Предупреждал? Едва ли.

– Ты наказал его только потому, что он предложил мне помощь?

Рори был единственным, кто проявил по отношению ко мне заботу и сочувствие. Я не забуду его доброту.

– Тебе не нужна его помощь, – возразил Риан, постукивая ложкой по вареному яйцу, раскалывая скорлупу.

Я крепче сжала в руке нож, которым намазывала масло.

– Неужели? Приношу свои извинения. Я-то думала, ты держишь меня здесь против воли.

– Малыш Риан! – Эйва зацокала языком. – Мы ведь договорились, что ты больше не будешь никого удерживать.

Риан