Хэлло, дорогая - Мишин

И больше ничего.

В ту ночь за спиной Сесиль разверзся ад. В отражении плитки она смутно видела его хозяина и вспомнила: сегодня Хэллоуин, и наверное, это — злой дух, пришедший карать и убивать. Он был весь бронзовый, литой и мокрый от пота; Сесиль слышала, как он тяжело дышит, когда заканчивает с Патрисией. Дрель тогда взвизгнула несколько раз.

Потом наступила тишина.

Он развязал Сесиль и бросил верёвки ей под ноги. Сесиль не решилась обернуться к нему так сразу и услышала, что он ушёл на кухню. Там хлопнул дверцей холодильника — снова грянула батарея бутылок. Сесиль медленно посмотрела себе за спину и наконец обратила взор к двери в гостиную.

В проёме, в ореоле тусклого света, бросаемого сбоку из коридора, стоял высокий страшный человек. Он был весь чёрен, как почудилось Сесиль. И только глаза, будто автомобильные фары, стеклянно горели белым светом, а голову его объяло белое адское пламя. Он остановился там, в дверях, огромный, могучий, набыченный.

Он улыбнулся ей, а потом отступил назад, в темноту, и исчез в ней.

— Бугимен, — позже сказала детективам Сесиль. — Это был Бугимен.

И расплакалась.

***

У этого мужика была красная рубашка, и он катался на «Плимуте» с опасным имечком — «Барракуда». Кэндис замялась, когда он остановился возле бара, выглянул в окно и скользнул по ней долгим взглядом, вскинув брови.

— Привет.

Она отвернулась — не хватало ещё напороться на отморозка среди ночи — и нетерпеливо посмотрела себе за плечо: ну что там Джина, остаётся с тем парнем у стойки или как?

— Ты не подскажешь… — блондин за рулём вдруг показался растерянным и совсем не отморозком, и Кэндис удивлённо посмотрела на него. — Это заведение работает или уже закрывается?

Кэндис вдруг стало интересно.

«Хорошенький, дьявол».

Она же обещала себе, что сегодня вернётся домой одна. Невозможно каждую ночь кого-то подцеплять! Но, с другой стороны, это был совершенно особенный кто-то.

— Эта дыра работает двадцать четыре на семь, — улыбнулась Кэндис.

Блондин кивнул, паркуя Плимут — плавно и уверенно, в одно движение.

«Мужики бы лучше трахались, как парковались».

Затем он убрал ключи из замка зажигания, запер тачку и пошёл к бару. Походка у него была плавной, гибкой, невыразимо приятной. Возле Кэндис он остановился. Накрапывал промозглый осенний дождь; мужчина посмотрел на Кэндис очень внимательно, сверху вниз, глазами, полными странного обещания — может, присоединишься ко мне, и тогда ты получишь что-то незабываемое, то, что так долго ищешь между кирпичных стен этого маленького города.

А после, ничего не сказав, молча кивнул, будто в знак благодарности, улыбнулся и вошёл в бар.

Дверь за ним открылась-закрылась, красный неоновый свет упал на мокрый асфальт. Кэндис уже тогда знала, что снова туда вернётся.

***

В общем, его звали Стэном{?}[микроирония от Хэла, который любит слушать Эминема: у того есть песня об агрессивном фанате Стэне (Stan)]. Неплохой был мужик этот Стэн. Он был прилично одет, не нахрюкивался за стойкой и платил за выпивку Кэндис. Насчёт Джины Кэндис не беспокоилась: та вышла со своим новым парнем на вечер через заднюю дверь и сейчас здорово развлекалась. Кэндис осталась одна. Она пила «отвёртку» — мешанину из водки с апельсиновым соком — и искоса смотрела, как этот мужик цедит свой хайбол.{?}[Алкогольный коктейль на основе виски и колы] Он явно приехал сюда напиться, но передумал. Сел отдельно за столик, вдали ото всех, и отвернулся к единственному узкому окошку, из которого падал неясный сизый свет с улицы.

Кэндис продолжила разговор со Стэном весьма тривиально. Подсела к нему — «Ничего, что так? Я вам не помешаю? А то там, у стойки, какие-то типы…». Он такой: «Ничего, конечно. Что, нужна моя помощь?». А она — «Н-нет…», неуверенно так. И следом сразу: «А впрочем, могу я побыть здесь некоторое время? Вы всё же решили здесь остаться?».

И вот они разговорились. Он отпил свой лонг-дринк, раскашлялся, тревожно сказал, что не будет больше, если ей вправду нужно помочь, и заказал просто чёрный кофе. У Кэндис по спине приятно пробежали мурашки. Это был мужчина из вымирающего рода джентльменов и рыцарей, которые не станут допивать хайбол за десять девяносто девять, потому что берут на себя ответственность за незнакомку в короткой юбке, которую встретили в баре.

Спустя полчаса Кэндис и Стэн смеялись, только она — игриво, а он — печально. В его глазах было что-то такое… словно у него умер близкий человек, или сегодня его жизнь разрушили, или нечто в таком духе. Когда Кэндис мягко коснулась его запястья, он не отодвинул руку, но опустил взгляд. Они уже говорили задушевно.

— Ну что ты такой грустный, а?

За его спиной сидели безразличные люди; никто не обращал внимания даже друг на друга, и Кэндис показалось, что по-настоящему смотрит ей в глаза только Стэн, только он действительно видит её, когда смотрит в упор. Это приятно взбудоражило. По плечам пробежали мурашки. Она положила руку на его запястье, и вдруг он сказал:

— Не против немного пройтись? Здесь так душно. — И поморщился.

— Нет, не против. Вон мой жакет.

Он оделся: когда встряхнул куртку, от ткани вздохнуло чем-то, похожим на дорогой парфюм и выдержанный виски. Стэн подержал жакет Кэндис, помог ей одеться: она ощутила приятный трепет, когда он задержался рукой на её талии, но тут же убрал. Он её не лапал, это был добрый знак.

— Всё хорошо?

Она улыбнулась, взяла его за запястье и потянула за собой.

— Более чем.

Уже в машине они целовались. Кэндис взяла его за воротник рубашки, скользя пальцами то по ткани, то по коже под ним. Это был абсолютно её мужской типаж: здоровый, красивый, плотный, с чувственными изгибами черепа, обнажёнными из-за коротких волос, и такими же крутыми купидоновыми губами с влажной отпотиной над ними. Красивый спокойный мужчина на крутой старой тачке — вот только обычно она выбирала не таких покладистых, как он. Ей нравились плохие парни, он на плохого не тянул. Разве что на опасного — каким-то уголком сознания Кэндис это чувствовала, но по характеру он казался кротким, как ягнёнок. И она подумала, что иногда разнообразие — это даже хорошо.

Она быстро пересела с пассажирского сиденья к нему на руки, широко расставив в стороны колени: оттого короткая юбка задралась ещё выше. Он положил ладони ей на бёдра, придерживая Кэндис так, чтобы она опустилась промежностью между его ног, и прикрыл глаза во время поцелуя.

«Да мне попался настоящий романтик»