Укриана. Фантом на русском поле - Юрий Юрьевич Воробьевский

латыни к живому, хотя и «вульгарному» итальянскому и стал одним из основоположников новоевропейских литератур. Так что если «руслиш» начнёт эстетизироваться, даст дополнительную возможность многозначной игры со словами других языков, то через некоторое Гоголя в подлиннике смогут читать только специалисты. Да и то держа в руках словарь забытых архаизмов… «Птица-тройка…» Какая ещё там «тройка»?

По следам латыни?

Мёртвый язык. Мёртвый народ. И тюркоязычные песни на русской равнине. Кирдык! Впрочем, попробуем успокоиться. Надо понять что происходит.

Да, русский — единственный из 10–12 ведущих мировых языков, который на протяжении последних двадцати лет неуклонно утрачивает свои позиции. Причем, не только во всех регионах мира, но даже внутри Российской Федерации.[93]

Русский изгоняется из бывших «братских» республик, в том числе и Укрианы. К этому все уже притерпелись. Мало кому известно, однако, что в самой РФ примерно половина территории находится по сути вне зоны действия русского языка! Как такое может быть?! Как это произошло? Об этом мы еще поговорим… Однако такие потери территорий! Такие людские потери! Они вызывают ассоциацию однозначную: идёт война. Против русского языка по всем фронтам ведётся скоординированная лингвистическая война. Кто же виноват в её развязывании? Это естественный вопрос, который возникает у русского человека.

«Наше представление о войне в корне отличается от понятия войны в других языках. По-английски слово война war происходит от глагола ware, что значит «торговать», и английские войны велись и ведутся ради торговли и барышей, это война ради прибылей. По-немецки слово война der Kreig происходит от глагола kriegen, означающего добывать, захватывать. Германские народы воевали ради захвата чужих территорий. А что значит война по-русски?

Слово война имеет тот же корень, что и слово вина. По-русски, для того, чтобы вести войну, нужно понять, кто виноват в развязывании войны. Нужно найти виновного» [45, с. 179]. Запомним это и начнём разбираться.

Существует федеральный закон «О языках народов Российской Федерации». В нём вполне миролюбиво сказано, что русский по-прежнему занимает одно из центральных мест среди языков народов РФ… И это вызывает недоумение. Русский язык — не «один из». Он единственный из языков РФ имеет статус мирового и соответствует следующим признакам:

Запас слов. Во всех мировых языках суммарное количество слов составляет несколько миллионов. Трудно сказать, сколько слов в русском языке. Но некоторые считают, что по этому показателю он занимает первое место в мире.

Им возражают. «Во всех словарях русского языка советской эпохи, изданных на протяжении 70 лет, в общей сложности приводятся около 125 тысяч слов. Это очень мало для развитого языка, с великим литературным прошлым и, надо надеяться, большим будущим. Для сравнения: в Словаре В. Даля — 200 тыс. слов. В современном английском — примерно 750 тысяч слов: в третьем издании Вебстеровского (1961) — 450 тыс., в полном Оксфордском (1992) — 500 тыс., причем более половины слов в этих словарях не совпадают. В современном немецком языке, по разным подсчетам, от 185 до 300 тысяч слов». В чём же причина таких противоречивых оценок? Попробуем разобраться.

Миллионное слово. Отступление.

Цитируем интересное сообщение прессы. Английский стал первым языком, в котором словарный запас перешагнул миллионный рубеж, заявила американская группа исследователей The Global Language Monitor. Ни один существующий ныне язык не обладает таким объемным словарным запасом, как английский. Словарь его пополнялся 1,5 тысячи лет. И вот теперь порядковый номер, равный миллиону, получило слово «Web 2.0».

Но прежде чем слово нового поколения признали, оно должно было появиться в текстах 25 тысяч раз (только в этом случает какое-либо обозначение имеет право на статус слова). The Global Language Monitor, следящая за употреблением новых терминов пользователями Интернета, подтвердила, что слово встречается в поисковых запросах более 25 тысяч раз и за последние полгода стало общеупотребимым. Этот факт был зафиксирован 10 июня 2009 года.

«Глобал лэнгуидж монитор» базируется в Калифорнии и имеет «наблюдателей» едва ли не во всех точках мира. Они внимательно следят за появлением любых неологизмов, направляя свежие данные в центральный офис службы. По их подсчетам, количество слов в современном английском языке увеличилось за последнюю тысячу лет примерно в 20 раз. Ожидалось, что словарный запас перевалит за миллион еще в 2006 году (тогда активно пополняющийся английский словарь насчитывал 986 тыс. 120 слов). Но случилось это лишь три года спустя.

Предполагалось, что слово придет из гибридов английского языка — чайнглиша, хинглиша или спанглиша. Хотя не исключалась возможность проникновения слова из молодежной субкультуры или веб-сленга, что и произошло. Не могу не съязвить: этим успехам могла бы позавидовать цивилизация киборгов.

Входе мониторинга неологизмов было обращено особое внимание на слова: «снэпарацци» — люди, использующие мобильный телефон со встроенной фотокамерой для съемки знаменитостей; «подкаст» — цифровая запись радио и иных программ, которую можно скачать из Интернета для последующего прослушивания; и «мисандерэстимейт», как Дж. Буш после трагических событий в сентябре 2001 года назвал вопиющую недооценку угрозы и возможностей международного терроризма. А из Китая пришло слово «дринкти», что означает перерыв на чаепитие в мелкой торговой лавке.

Конечно, не все неологизмы в итоге попадают в Оксфордский словарь, но многие из них уверенно входят в повседневный речевой обиход. Английский язык превратился в универсальное средство межэтнического общения во многих сферах деятельности. В этом смысле он давно выполняет функцию, которую некогда хотели возложить на подзабытый ныне эсперанто. А поскольку «инглиш» весьма распространен, он более других языков открыт все новым и новым заимствованиям.

Для того чтобы понять, что такое миллион слов, достаточно привести некоторые научно подтвержденные данные.

Например, взрослый носитель английского языка в зависимости от уровня образования употребляет в своей речи от 10 до 50 тыс. лексем. Среднестатистический англичанин, американец, канадец и т. д. знают значение около 75 тыс. слов, но далеко не все активно используют. Наконец, в словаре младенца в возрасте от полутора до двух лет — не более пяти десятков речевых единиц.

Итак, лелеющие своё мировое лидерство англосаксы утверждают, что английский стал первым языком-миллионером. Однако в этом можно усомниться. Один из наиболее авторитетных в мире специалистов по английской филологии, британский академик Дэвид Кристал убежден, что «инвентаризация» лексикона — вообще бессмысленная затея. Считать ли, скажем, словами аббревиатуры наподобие CNN wiu IBM? Могут ли считаться разными словами английский и американский орфографические варианты написания слова «цвет» («color» и «colour»)? Нужно ли включать в общую статистику научные термины, для классификации которых применяется латынь? Кроме того, ставится под сомнение, можно ли назвать «словом» обозначение, содержащее в себе цифры (Web 2.0)? Скорее всего,