Печать для Рыжей ведьмы - Кайла Зэт

слухи эти были одна хуже другой. Многие эльфы уже настроились против людей. Кое — кто поговаривал о том, чтобы изгнать людей из Дрима. А некоторые особо рьяные даже предлагали их казнить. Большую часть сплетен создала сама Элириль Кельтрене. Она была уверена — Эдрена Фэллари убила ее брата, и никакие доводы не могли ее уверить в обратном, хотя некоторые члены совета считали, что она просто ищет козла отпущения. Ее возможно даже нисколько не волновала смерть брата, ведь она даже дня не носила траура. Наоборот, она можно сказать даже радовалась. Конечно, ведь Элириль стала главой дома Кельтрене. Именно этого она добивалась долгие годы, споря с братом.

Линериль Саа-Неш ждал данерр Кельтрене в одной из комнат дворца. Пару часов назад закончился еще один совет, а вчера создатель принял в свои объятия ее брата. Эльфийка праздновала.

Когда она появилась на пороге комнаты, глава совета поморщился.

— Я ждал тебя. Слишком долго ждал.

— Мааре Саа-Неш, — эльфийка насмешливо поклонилась ему. — Рада вас приветствовать.

— Я не люблю, когда меня заставляют ждать.

— О — о, простите мааре, — она закрыла за собой дверь и подошла к Линерилю. Усевшись в кресло рядом с ним, эльфийка улыбнулась. — Не хотела вас так сильно побеспокоить. Знала бы, что вы так отреагируете…

— Ты слишком вольно себя ведешь, — сказал Линериль. Эльфийка хмыкнула и посмотрела на него. Советник был слишком бледен, его волосы, кожа, даже глаза были даже для эльфа слишком бледны. Слишком, даже одежда у него была белой. Традиционной белой, без каких — либо ярких нашивок и узоров кланов, только серебристая полоса идущая от ворота до пояса. Полоса, исписанная рунами. Значение, которых знал только сам главный советник.

— Простите мааре Саа-Неш, — произнесла она.

— В твоем голосе столько превосходства и злобы, — советник встал со своего кресла и подошел к ней. Он коснулся лица Элириль и задумчиво прошептал: — Почему твое прекрасное лицо не отражает чувств? Ты настолько холодна, что смогла совершить убийство родного брата. Неужели тебя не гложет совесть? Что же твое сердце? Неужели оно молчит?

— Я не убила родного брата, то она, человек, наследница убила моего родного любимого брата, — сказала Элириль, чуть улыбаясь. Саа-Неш отдернул руку.

— Мне ты можешь не врать.

— Но я не вру.

— Помнишь, в тот день я встретил тебя в доме дер Силар. Ты ходила среди гостей и улыбалась. Потом ты подошла к брату и сказала ему что — то такое, отчего он побледнел. Вы вдвоем покинули гостей, а потом ты появилась спустя какое — то время еще более довольная. Ты заговорила с советником Шенуримом, а потом на твоем лице появилась такая мерзкая улыбка.

— Мерзкая? — Элириль хмыкнула.

— Думаешь, почему я пошел за тобой и остановил возле кабинета? Я знал, ты что — то задумала. Но я еще более удивился твоей жестокости, когда увидел тело твоего брата и наследницу, на которую ты туже набросилась с криками. Что это было? Песок забвения? Одурманивающие чары? Почему же она до сих пор не в силах говорить?

— Я не собираюсь раскрывать своих секретов и признаваться в чем — либо, ведь я знаю, что вы мааре Линериль не станете долго думать, чтобы избавится от меня в случае необходимости.

***

Это был как кошмарный сон. Она стояла ровно на том месте, где Лэран приказал ей стоять и вдруг почувствовала, что не в силах пошевелится. Сразу по коже пробежались мурашки, она хотела позвать Лэрана, попросить не ходить туда, но голос словно отнялся. А потом случилось самое страшное. Она увидела саму себя. Другая Эдрена словно отлепилась от стены и подошла к Лэрану. Она схватила с полки статуэтку и ударила ею Лэрана по голове. Затем она повернулась к ней и улыбнулась.

Следующее что увидела Эдри это свои руки в крови. И эльфа. Он лежал рядом и горло его было перерезано. Из раны кровь уже не шла, но этот вид… к ее горлу подкатил приступ тошноты. Она попыталась закричать, но голоса все еще не было. Потом она услышала голос Лэрана, она протянула к нему окровавленные руки. На мгновение она закрыла глаза, а потом появилась эта эльфийка с криками. В ушах застыл крик:

— Убийца!

Эдри резко открыла глаза и вытерла испарину появившуюся на лбу. Опять этот сон, опять она видит то, чему не может найти объяснения. Ночью кто — то раскрыл шторы. Эдри посмотрела в окно и глубоко вздохнула. Это ведь был всего лишь сон, она и сама не могла вспомнить, было ли это на самом деле или же это плод разболевшейся фантазии.

Белые стены спальни Эдрены сливались в один сплошной белый квадрат. От этого насыщенного белого окраса болели глаза, а единственное широкое окно, через которое проникал яркий солнечный свет, раздражало. Жмурясь от яркого света, Эдри так жалела, что находится не в Мадленде и не в Роларе рядом с любимым отцом, а очень далеко. Боже как ей хотелось сейчас попасть домой. Оказаться в объятиях отца. Чтобы все то чему она стала свидетельницей, стало всего лишь плохим сном. Эдри перевернулась на другой бок, отвернувшись от окна.

— Ты уже не спишь? — в дверном проеме появился Артур. Эдри покачала головой. Она вновь пыталась что — то сказать, но у нее ничего не получилось. Расстроено Эдри схватилась за горло и всхлипнула. — Ты же знаешь, что произошло, расскажи или напиши.

Артур вытащил из — за пазухи сверток с бумагой и чернила с пером. Он подал их Эдри, она привстала на кровати и взяла их в руки. Некоторое время она недоуменно смотрела на бумагу, а потом, печально вздохнув, отложила их в сторону.

— Ты не хочешь рассказать, что с тобой произошло?

Эдри кивнула.

— Но почему?

— Не надо ее заставлять, — в комнату вошел Лэран. Эдри увидев его, побледнела и отвернулась.

— Но что с ней происходит? — спросил Артур.

— Это какая — то магия, — ответил ищейка. — Надо попросить Зак осмотреть ее ауру.

— Думаешь, она что — нибудь найдет?

— Не может быть, чтобы от одного простого шока, — Лэран посмотрел на девушку и тяжело вздохнул, — она так себя вела. Тут замешано нечто большее.

— Тогда надо быстрее поговорить с Зак, — Артур хотел выйти из комнаты, но Лэран остановил его.

— Не оставляй сестру одну, она сейчас очень сильно боится.

— Я бы и сам боялся, если бы меня обвиняли в убийстве, — сказал Артур.

— Я сам поговорю с Зак, к тому же с вашей семьей она не очень — то хочет