Мерцание экрана - Терри Пратчетт

Нянюшка удивленно воззрилась на Летицию.

– Ты имеешь в виду огромную бадью с отрубями, в которой ребятишки шарят на удачу, чего вынется?

– Именно.

– И ты поручишь ее матушке Ветровоск?

– Конечно.

– Но у матушки довольно своеобразное чувство юмора, если ты понимаешь, о чем я.

– Доброе утро, мои дорогие!

Матушкин голос нянюшка не перепутала бы ни с чьим другим, поскольку знала его чуть ли не с детства. Но в этот раз в нем опять сквозило что-то странное. Что-то бесконечно милое.

– А мы как раз думаем, не поручить ли тебе бадью с отрубями, девица Ветровоск.

Нянюшка вздрогнула. Но матушка только сказала:

– С радостью займусь, госпожа Увертка. Уж очень хочется поглядеть на детские мордашки, когда они станут вытаскивать оттуда подарочки.

«Да уж и я бы взглянула», – подумала нянюшка.

Когда члены комитета поспешно удалились, нянюшка бочком приблизилась к подружке.

– Зачем тебе это? – спросила она.

– Не понимаю, о чем ты, Гита.

– Я видела, как ты одним взглядом усмиряла жутких тварей, Эсме. А однажды на моих глазах ты поймала единорога. Что ты задумала, скажи на милость?

– Я по-прежнему не понимаю тебя, Гита.

– Ты разозлилась из-за того, что тебя не допустили к Испытаниям, и теперь замышляешь жуткую месть?

Подруги разом посмотрели на поле, которое мало-помалу заполнялось народом. Кто-то ловил свиней в яме с грязью, кто-то штурмовал натертый жиром шест. Любительский оркестр Ланкра пытался исполнить попурри из популярных мелодий – жаль только, что каждый музыкант играл свой любимый мотив. Малышня мутузила друг дружку. День обещал выдаться жарким – возможно, став последним теплым днем в этом году.

Взгляды двух ведьм притягивал огороженный веревками квадрат в центре поля.

– Ты примешь участие в Испытаниях, Гита? – поинтересовалась матушка.

– Ты так и не ответила на мой вопрос!

– На какой именно?

Нянюшка решила оставить попытки проникнуть за запертую дверь.

– Да, я собираюсь попробовать, – сказала она.

– Тогда я очень надеюсь, что ты победишь. С удовольствием поболела бы за тебя, но, боюсь, это будет несправедливо по отношению к другим. Лучше останусь в задних рядах и буду сидеть тихо, как мышь.

Нянюшка решила проявить хитрость. Ее лицо расплылось в широкой розовой улыбке, она толкнула подружку локтем в бок.

– Да ладно тебе, – сказала она. – Уж мне-то можешь сказать! Не хотелось бы пропустить самое интересное. Дай хотя бы знак, когда решишь начать, а?

– На что ты намекаешь, Гита?

– Эсме Ветровоск, иногда мне ужасно хочется влепить тебе хорошую затрещину!

– Ну ты даешь!

Нянюшка Ягг ругалась редко – по крайней мере, стараясь не выходить за рамки тех выражений, которые в Ланкре считались «красочными». Конечно, вид у нее был такой, будто только плохими словами она и разговаривает, изредка делая исключение для хороших, но на самом деле ведьмы очень тщательно следят за языком: мало ли какой фортель выкинут слова, оказавшись за пределами слышимости. Но сейчас она выругалась себе под нос, вызвав небольшой пожар в сухой траве, который, к счастью, быстро погас.

Впрочем, это настроило ее на подходящий для Проклятий лад.

Рассказывают, что когда-то Проклятия обрушивались на живую, дышащую мишень, по крайней мере, на заре Испытаний, но для семейного праздника это оказалось чересчур. Поэтому уже несколько сотен лет Проклятиям подвергается Невезучий Чарли, который, как ни крути, всего лишь болван. А поскольку Проклятия, как правило, направлены на разум проклинаемого, то работа с чучелом представляла определенную проблему, поскольку даже страшная фраза «пусть сгниет твоя солома и отвалится морковка!» не производила особого впечатления на тыкву. Впрочем, баллы начислялись скорее за стиль и изобретательность.

Испытание с Чарли было далеко не решающим. Однако однажды матушка Ветровоск заставила тыкву взорваться, и никто так и не разгадал, каким образом.

В конце дня одна из ведьм станет признанной всеми победительницей – что бы там ни выходило по сумме баллов. Можно было выиграть приз за лучшую остроконечную шляпу или за образцовую выездку метлы, но это все не более чем баловство для развлечения зрителей. Главное в Испытаниях – исполнить Коронный Трюк, к которому ведьма готовится все лето.

По итогам жеребьевки нянюшка оказалась последней – под номером девятнадцать. В этом году среди соревнующихся появилось немало новых ведьм. То тут, то там нянюшке приветственно кивали остроконечные шляпы. Слух о том, что матушка Ветровоск участвовать не будет, распространился мгновенно – ведь ничто не разносится быстрее, чем новости в оккультной среде: им-то ведь не нужны наземные средства передачи.

Ведьмы уживаются друг с другом примерно как кошки. Однако даже кошки порой собираются на нейтральных территориях, где поддерживают нечто вроде мира. Вот и сейчас происходящее на поле напоминало некий медленный и чрезвычайно затейливый танец…

Ведьмы прохаживались кругами, приветливо здоровались и спешили навстречу вновь прибывшим. Простодушному очевидцу могло показаться, что он присутствует на встрече добрых старых подруг. Отчасти так оно и было, но опытным глазом ведьмы нянюшка подмечала, насколько аккуратно женщины выбирают позиции, оценивают силы соперниц и стреляют в конкуренток взглядами тщательно отмеренной интенсивности и долготы.

А когда очередная ведьма выходила на арену (особенно сравнительно незнакомая), все прочие находили предлог не спускать с нее глаз – желательно как можно незаметней.

Они действительно напоминали кошек. Те также подолгу присматриваются друг к другу и, когда дело доходит до драки, попросту заверяют штампом нечто давно решенное в их головах.

Нянюшка все это прекрасно понимала. А еще она знала, что большинство ведьм добры (по большому счету), деликатны (с покорными), великодушны (с достойными; недостойным, как правило, и так достается больше, чем они заслуживают) и в целом искренне преданы своему ремеслу, которое, как правило, приносит больше шишек, нежели наград. Никто из них не жил в леденцовых или пряничных домиках (хотя иные добросовестные молодые ведьмы проводят опыты с хлебобулочными изделиями). И детей в печках давно никто не жарил (хотя некоторые из них прямо-таки напрашиваются). В основном ведьмы занимались своим обычным ведьмовским делом: облегчали соседям приход в этот мир и уход из оного, а также помогали преодолевать наиболее неприятные из разнообразных препятствий, возникающих на жизненном пути.

Ведьмой быть непросто. Для этого надо иметь особый слух, ибо часто приходится общаться с людьми в обстоятельствах, располагающих к откровенности: они могут поведать, например, о том, где закопан клад, или кто настоящий отец, или почему под глазом снова появился синяк. А еще нужен особый язык – который будет всегда оставаться за зубами. Чужие тайны – это власть. Власть внушает уважение. А уважение – самая твердая валюта в мире.