Ворон. Кровавый глаз - Джайлс Кристиан
Шрифт:
Интервал:
— Понимаю, господин, — сказал я и впервые действительно понял.
Эти люди держались на самой грани жизни. В чужой земле они чувствовали себя так же, как сосна, терзаемая ветром на голом каменистом утесе. Их наградой были грабежи. Многие погибли. Что же касается меня, то я учился у этих норвежцев, впитывал в себя их честолюбивые устремления. Но самое главное в том, что я тоже стал убийцей, таким же, как Флоки Черный, Брам и Свейн, и все же гадал, смогу ли когда-нибудь получать удовольствие, проливая кровь человека, как, похоже, наслаждались этим они.
— Теперь у нас не хватит людей, чтобы вести домой на веслах и «Змей», и «Лосиный фьорд», — сказал Кнут, выковыривая сгусток засохшей крови, застрявший между кольцами бриньи.
Мы как раз остановились, чтобы напиться из узкого ручья.
— Нам понадобится хороший попутный ветер.
— Ворон, скажи англичанину, пусть этот ублюдок Эльдред лучше сдержит свое обещание, — добавил Брам и громко рыгнул. — Если на «Змее» появится хоть одна новая царапина, которой раньше не было… — Он открутил от воображаемого тела голову.
Перед тем как спалить твердыню короля Кенвульфа, мы выпили до последней капли весь эль, хранившийся там. Сейчас у нас болели головы, а глаза щипало от дыма.
— Ты получишь свои корабли, язычник, — ответил Маугер, когда я перевел ему угрозу Брама. — Как только милорд Эльдред возьмет в руки книгу, он отдаст вам ваши корабли и серебро тоже.
Заметно шатаясь, англичанин направился к кустам по малой нужде.
Отец Эгфрит выглядел невероятно счастливым. Алый плащ бесследно исчез. Монах снова нацепил свою скромную рясу. Он постоянно распевал псалмы, однако теперь, после того как Флоки Черный познакомил его с древком своего копья, рулады, к счастью, затихли до негромкого бормотания. Сказать по правде, монах был мне больше по душе тогда, когда притворялся мертвым. Куда худшим я счел то, что он, похоже, был благодарен мне за участие в возвращении священной книги, которую теперь сам и нес за спиной. Казалось, получив в свои руки книгу, служитель божий стал выше ростом, набрался жизненных сил. Не я один гадал, какая же христианская магия скрыта под серебряным переплетом, украшенным драгоценными камнями, среди пергамента и чернил.
— Твой ярл поступил мудро, доверив священные Евангелия моим заботам, — с гордостью сказал Эгфрит.
Теперь, когда эта штука была у нас, Сигурд не желал иметь с ней никаких дел. Он даже не захотел на нее взглянуть.
— Книга не могла попасть в более надежные руки, чем мои, — продолжал монах. — Кстати, одно лишь нахождение рядом с чудесными священными страницами может причинять язычнику ужасную боль.
Я удивленно посмотрел на него, а он широко раскрыл глаза и подтвердил:
— Да, Ворон. Книга обладает силой, способной покрывать кожу язычника язвами и поражать гнилью его внутренности. То, что ты смог без вреда для себя вынести ее из церкви Кенвульфа, дает мне основания считать, что еще есть надежда спасти твою душу. Разумеется, очень слабая. — Эгфрит остановился, внимательно оглядел меня с головы до ног и почесал свою выбритую макушку. — Полагаю, тебе предстоит веки вечные гореть в аду. Но небольшая возможность все-таки есть. Разве не начинает бабочка свою жизнь мохнатой гусеницей? — Похоже, монах остался доволен этим сравнением.
— Да мне больше дела до собачьего дерьма, чем до твоей драгоценной книги, монах, — ответил я и уставился на него кровавым глазом.
Маленький человечек отпрянул назад, изобразил крестное знамение перед моим лицом, затем шаркающей походкой удалился, решив поприставать к кому-нибудь другому. Пусть его слова завязали у меня в груди узел страха перед невидимой силой, но я уже выбрал своего бога, который не любил слабых.
Сигурд поручил мне охранять заложников, поэтому я шел рядом с ними, хотя и не думал, что от них следует ожидать каких-либо неприятностей. Руки у парня и девушки были связаны, их окружали язычники, перепачканные кровью, и переполнял ужас, но они до сих пор дышали. Это должно было придавать им искорку надежды — хотелось бы верить, достаточную для того, чтобы удержать эту парочку от необдуманного поступка. Глядя на пленников, я вспоминал собственное отчаяние, которое испытывал, когда был на их месте. Я подумал об Эльхстане, и это воспоминание всколыхнуло во мне грусть. Так весло, погрузившись в прозрачную воду, пронизанную солнечными лучами, поднимает со дна мутный ил. Но старик погиб. Думать о нем было бесполезно, поэтому я наблюдал за заложниками и гадал, от какой жизни мы их оторвали.
Я никогда не знал своего возраста, но, наверное, Веохстан родился года на два-три раньше меня. Его кольчуга оказалась добротной, дорогой, в движениях присутствовала уверенность. Черные волосы Веохстана были коротко острижены. Рядом с таким красавцем я особенно остро ощущал свой сломанный нос и кровавый глаз. У него были широкие плечи и мускулистые руки, а глаза горели ненавистью. У меня не было никаких сомнений в том, что Веохстан — воин. Если ему подвернется хоть тень возможности, то он перережет мне горло.
Золотовласая и зеленоглазая Кинетрит была приблизительно одного возраста со мной, то есть повзрослела совсем недавно. Бьярни сказал, что она чересчур худая, а Бьорн пробормотал, что у домашней мыши сиськи больше. Быть может, нос Кинетрит был великоват для женщины, а глаза расставлены слишком широко, но она оказалась самым очаровательным созданием, какое я только когда-либо видел. В тот день я шагал рядом с ней и мысленно проклинал судьбу, потому что я внушал Кинетрит ужас и настоящую ненависть. Девушка не один раз украдкой смотрела на меня, но тотчас же отводила глаза, когда мы встречались взглядами. Наверное, она видела во мне бесчувственную дикую тварь. Для меня в этом не было ничего нового. Сигурд полагал, что мой кровавый глаз являлся свидетельством благосклонности Одина. Это определенно спасло мне жизнь. Но для доброй христианки я был потерянной душой, ненавистным прислужником сатаны.
Вечером мы устроили короткий привал только для того, чтобы перекусить вяленой рыбой и сочным копченым мясом, предназначавшимся для стола Кенвульфа. За едой Маугер заверил нас, что король Мерсии сохранил свой трон вовсе не благодаря тому, что его меч постоянно оставался в ножнах.
— Его собаки уже идут по нашему следу, Сигурд, можешь не сомневаться, — предостерег он ярла. — Нам нужно будет оглядываться до тех самых пор, пока мы не достигнем Уэссекса. Возможно, и там это еще не кончится. Особенно если властитель Мерсии заподозрит, что за случившимся стоит король Эгберт.
— Если Кенвульф нас найдет, значит, так тому и быть, — ответил Сигурд громко, чтобы его услышали все. — Тогда-то мы и посмотрим, кто охотник, а кто добыча.
Не было ни костра, ни песен, ни смеха. Лишь сорок три мужчины, монах и девушка, которые молча поглощали пищу и давали отдохнуть ногам, ноющим от усталости. Мы в любую минуту могли услышать приказ Сигурда и снова тронуться в путь. Никто не жаловался на то, что нам предстоит идти всю ночь, поскольку каждый шаг на юг приближал норвежцев к их любимым кораблям. Они сидели, сводя и распрямляя плечи. Их твердые мозолистые руки жаждали снова взяться за весло, даже густые бороды тосковали по морской соли.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!