Выбор - Шелли Брэдли

— Всё хорошо. Ребенок еще не родился. Я думала, ты будешь рад меня видеть. Мы так долго не расставались с тех пор, как я отправилa тебя в тот летний лагерь, который ты ненавидел, когда тебе было тринадцать. Но если ты не скучал по мне, я могу развернуться и пойти домой.

— Извини. Конечно, я скучал по тебе. Это был долгий, бессонный перелет, — он нахмурился. — Тебе не следует садиться за руль в такую паршивую погоду.

— Пфф. Я возилa вас, мальчиков, во все спортивные учреждения по скользким улицам в течение многих лет. У тебя есть еще какой-нибудь багаж? — она нахмурилась, глядя на его сумку.

— Нет.

— Тогда пошли. Трафик будет ужасным, — она взяла его под руку. — Хорошо, что ты дома.

Сет хотел бы сказать, что хорошо быть дома. Прямо сейчас это было похоже на ад.

Нет, это чувствовалось как поражение.

Выход из аэропорта в предательскую пасмурную серость и запах снега после стольких благоухающих синих лос-анжелесских дней были грубым пробуждением. Сет не взял с собой зимнего пальто. Он был одет в толстовку с капюшоном, которая была более чем достаточно теплой на Западе. А теперь он чертовски замерз. Он подул на руки и энергично потер их друг о друга.

— Как там все остальные? — спросил он, когда они подошли к ее машине.

Западное побережье, уходящее в океан, было лишь одним из страхов Сета перед тем, как он улетел в Лос-Анджелес. Другой же страх — оставить свою семью. После смерти отца Сет стал главой семьи. В течение пятнадцати лет он помогал матери справляться с трудностями, оплачивать счета, содержать дом и держать в узде четырех младших братьев. По большому счету, три недели его отсутствия равнялись трем минутам. Но он также знал по опыту, что все может пойти ужасно неправильно в мгновение ока.

— Хорошо. Им не терпится тебя увидеть. — Она бросила на него любопытный взгляд. — Мы ждали тебя несколько недель назад.

Да, он тоже планировал оказаться дома гораздо раньше. У Сета не было оправдания, кроме того, что его член — и его сердце — были глупы. И он был чертовски взбешен тем, что позволил кому-то из них водить себя за нос. Но он держал это при себе.

— Как себя чувствует Мэгги? — спросил он, забираясь на пассажирское сиденье и включая обогреватель. — Она очень близка к назначенному сроку.

— Бедная девочка выглядит так, будто вот-вот взорвется, а прошлая ночь была очень тяжелой, — ответила мама, выезжая со стоянки.

— Дэнни хорошо с этим справляется?

Сет вспомнил ту ночь, когда Дэнни появился у его двери и сунул ему в руки шесть упаковок пива, в глазах его горело опасение. После того, как они поболтали и он выпил три бутылки пива, его брат наконец признался, что Мэгги беременна. Сет устроил большое шоу, изображая радость за них, а остальное переложил на других, тем более что его мать была в восторге. В доме уже много лет не было ребенка.

— Думаю, что да. У Мэтью, Джека и Коннера все хорошо. А у Мэтти есть для тебя сюрприз. Он закончил колыбель, которую ты приготовил к Рождеству.

Сет нахмурился.

— Это был мой подарок. Зачем он это сделал?

— О, дорогой. Он просто пытался помочь.

Возможно, так оно и было, но Сет с нетерпением ждал возможности затеряться в этом проекте. Вырезание чего-то красивого из простого куска дерева приносило ему умиротворение, особенно в последние годы. Мэтт, закончивший колыбель, лишил Сета столь необходимой ему безмятежности. Конечно, Мэтт проделал большую работу. Отец старательно учил их обоих работать с деревом. Но у Мэтта не было права закончить колыбель.

— Ну, теперь я здесь, так что я нанесу на неё пчелиный воск перед Рождеством… или рождением ребенка, в зависимости от того, что наступит раньше.

— Мэтти тоже сделал это.

Сет вытаращил глаза. Значит, в сущности, он был бесполезен?

— Не хмурься. Теплый медовый цвет выглядит потрясающе, — мама похлопала его по руке. — Они будут тронуты твоим подарком. Вот что важно.

Поскольку мама была права, он позволил своему раздражению уйти.

— Матрац уже привезли?

— Да. Я спрятала его, пока никто не увидел.

— Спасибо, мам.

— Пожалуйста, — она печально вздохнула: — Как бы мне хотелось, чтобы твой отец сейчас был здесь и видел нашу семью. Но с другой стороны, я склонна верить, что он находится всего лишь на расстоянии шепота, наблюдая за всеми нами…

Сету было шестнадцать, когда его отец погиб при исполнении служебных обязанностей. Тот несчастный день и его последствия все еще были запечатлены в его душе. Сокрушительный удар. Парад мрачных незнакомцев, собравшихся у их дома. Похоронная процессия, которая извивалась по улицам, как океан офицеров, одетых в синее. Жуткий вой волынок, выкрикивающих “Удивительную благодать”, все еще преследовал его. Несмотря на опустошение, их мать была жизненной силой и помогла семье выжить.

Годы спустя трагедия случилась снова. Хотя его семья сплотилась вместе со всей своей силой и любовью, потребовались годы, чтобы исцелиться.

Иногда Cет задавался вопросом, было ли оно вообще.

Он и его мама погрузились в молчание. Снежные вихри усиливались, пока машина двигалась по оживленным дорогам, заполненным словно в час пик, и в праздничные дни. Мысли его блуждали.

Эхо другого Рождества пронеслось сквозь него. Тогда, как и сейчас, город был украшен праздничными огнями, и снег покрывал землю. Как всегда, призраки вины и раскаяния терзали его. Что если эхо разнесется по годам, которые будут длиться еще долго после того, как он и его мать зажгут свечи в память о нем.

Отбросив мрачность, он повернулся и увидел на ее лице печаль.

— Постарайся не зацикливаться на этом, милый. Мы переживем каникулы. Мы всегда так делаем. Расскажи мне о Лос-Анджелесе.

Смена темы разговора была долгожданной передышкой, но упоминание о Лос-Анджелесе вызвало в его мозгу образы Хэвенли, огромные голубые глаза смотрели на него поверх ее великолепной улыбки. Ее тихий смех задержался у него в ушах. Он почти ощущал ее пьянящий аромат, настолько уникальный, что узнал бы его даже с завязанными глазами в переполненной комнате.

Каждое мгновение, проведенное с ней, заставляло его желать ее еще сильнее.

Но она выбрала Бека.

Сет все еще не мог принять это без того, чтобы его кровь не закипела. Черт, он даже не мог вспомнить, когда в последний раз женщина отказывала ему. И уж точно ни одна из них не надрала ему задницу.

Дело было сделано. Он отказывался зацикливаться на ней. Хэвенли была не единственной великолепной женщиной в мире.

— К Западному побережью нужно привыкнуть, — он заставил себя улыбнуться. — В проклятом месте вечно солнечно и миллион пальм. Я упоминал о землетрясениях, пожарах и странностях? А их дорожное движение может быть ещё запутаннее, чем наше.