Жюль Верн - Геннадий Прашкевич

Меняя лошадей, царский курьер стремительно скачет через Владимир и Нижний Новгород, переплывает Волгу и Каму, минует хмурые Уральские горы, затем перебирается на лодках и паромах через Тобол и Иртыш, Томь и Енисей и выходит, наконец, к Байкалу.

«Озеро Байкал, — привычно сообщает Жюль Верн читателю, — лежит на тысячу семьсот футов выше уровня моря. Длина его около девятисот, ширина — около ста верст. Глубина до сих пор неизвестна. Основываясь на рассказах местных моряков, госпожа Бурбулон в своих записках передает нам, что Байкал любит, когда его называют морем. Если его называют озером, он непременно разражается бурями. Но не бывало пока так, чтобы кто-нибудь из русских утонул в нем…»

И далее: «Байкал дает начало одной только реке Ангаре, протекающей мимо города Иркутска и впадающей затем в реку Енисей немного выше города Енисейска. Горы, опоясывающие его, составляют часть громадной горной системы Алтая…»

Типичный бедекер. И приключения соответствующие.

Сибирские волки быстро почуяли легкую добычу и атаковали людей.

«Женщины и дети собрались посредине парома, а мужчины, вооруженные кто шестом, кто ножом, кто просто дубиной, встали по краям, чтобы не подпускать близко зверей. Ни одного человеческого крика не было слышно, только злобный вой оглашал воздух. Михаил Строгое взял кривой нож и, растянувшись на краю плота, бил волков куда попало. Журналисты не отставали от него. Защита велась храбро и неутомимо. Но главное, — все совершалось в глубоком молчании, несмотря на то, что многие из мужчин были серьезно ранены».

К сожалению, волки всё прибывали и прибывали.

Они бежали к парому «целыми сотнями».

«Сведения эти я почерпнул не в старинных книгах, — оправдывался Жюль Верн перед издателем, — а у Рюсселя Килланга, совершившего свое путешествие по России в 1860 году».

Все же думается, что подобные сведения писатель черпал не столько у Рюсселя Килланга, сколько у Александра Дюма-отца, любившего уснащать свои описания невероятными выдумками.

«В русскую тройку сажают трех-четырех охотников с двустволками, — писал Александр Дюма-отец о своих приключениях в России. — Тройка — это любой экипаж (дрожки, кибитка, коляска или тарантас), запряженный тремя лошадьми; название идет от упряжки, а не от его формы. Из этих трех лошадей коренная всегда должна идти рысью, те же, что справа и слева от нее, — галопом. Коренная идет рысью, нагнув голову, и зовется снегоедом, а боковые идут галопом, отвернув головы, одна — направо, другая — налево, оттого их называют бешеными. Таким образом, тройка несется, закусив удила, и смотрится настоящим раскрытым веером. Правит ею кучер, в котором все уверены, хотя вряд ли в мире сыщется кучер, на которого можно положиться. Позади веревкой или цепью, чтобы прочнее, привязывают подсвинка. Веревка или цепь должны быть в длину не менее десятка метров. Поросенок нежится в экипаже до леса, при въезде в который решено начать охоту. Там его ссаживают, и кучер пускает коней вскачь, и они несутся, коренная — рысью, боковые — галопом. Подсвинок, мало приспособленный к подобному способу передвижения, испускает жалобные вопли, переходящие скоро в непрерывные стенания. На эти стенания навостряет свой нос первый же волк и бросается в погоню за свиньей, за ним — два, затем три волка, и десять, и пятьдесят волков. Они грызутся из-за поросенка, бьются за право приблизиться к нему, стараясь достать его, одни — когтями, другие — клыками. Стенания бедного животного переходят в отчаянный визг. Он будоражит волков в самых отдаленных лесных глубинах. В конце концов, сбегаются волки со всей округи, и тройка оказывается преследуемой этим волчьим полчищем. Вот почему важно иметь хорошего кучера»[38].

Ссылка на Килланга не могла успокоить Этцеля.

Но, с другой стороны, не на Флетчера же ссылаться. И не на Николая Варкоча. И не на отчеты ганзейского посольства, отправленного в XVII веке в Нижний Новгород. И не на отчеты А. Роде и других подобных ему путешественников и посланников, когда-то побывавших в России. Дж. Флетчер, например, утверждал, что «Волга берет начало у корня ольхового дерева в 200 верстах от Ярославля», а Роде описывал огромную злобную щуку, обитавшую в одном безымянном русском озере. Щука беспощадно пожирала всех людей и животных, рискнувших приблизиться к берегу, пока ее, наконец, не поймали на маленький якорь, к которому был привязан теленок…

Впрочем, Этцеля больше беспокоил царский курьер.

«Досадно, — негодовал на его опасения Жюль Верн, — что наша цензура цепляется ко всем моим определениям. Вот Тургенев знает Россию гораздо лучше всех этих господ, но не усмотрел в романе ничего предосудительного».

С Тургеневым Жюль Верн был знаком, они не раз встречались в Париже.

Действительно, Иван Сергеевич не сделал никаких особенных замечаний по прочитанному роману, разве что указал на некоторую наивность придуманного Жюлем Верном «туркестанского» восстания. Узнав об этом, осторожный Этцель показал рукопись еще и русскому послу в Париже — князю Орлову, но тот от рукописи попросту отмахнулся. Подумаешь, волки! Главное, чтобы государственный преступник был наказан, а дикое восстание усмирено.

Романы «Вокруг света в восемьдесят дней», «Таинственный остров» и «Михаил Строгов» невероятно укрепили популярность писателя. Александр Дюма-сын даже выставил кандидатуру Жюля Верна в академию. Впрочем, сам Жюль Верн в успех начатого дела не поверил, ему не хотелось терять время на хлопоты, как он считал, «унизительные и бесперспективные». «Сорок бессмертных», писал он Этцелю, и пальцем не шевельнут, чтобы ввести его в свой узкий круг. Они даже «своего» Эмиля Золя регулярно проваливают. «А мои книги академики считают приключенческими, а это уже — знак отверженности». И не играет тут никакой роли то, что известный французский критик Мариус Топен только что включил очерк о Жюле Верне в книгу «Современные знаменитости», а в Лондоне появилась хвалебная статья Роберта Льюиса Стивенсона и многие романы давно переведены в Англии, в Испании, в России…

Впрочем, были и радостные события.

Весной 1876 года Жюль Верн приобрел новую яхту. Она была оснащена паровой машиной, но могла ходить и под парусами.

Жюль Верн назвал яхту «Сен-Мишель II». Он был уверен, что совершит на ней множество прекрасных путешествий. Правда, радость писателя омрачило известие из Парижа: 8 июня в замке Ногана скончалась знаменитая писательница Жорж Санд. Она всегда относилась к произведениям Жюля Верна доброжелательно. Писателю передали слова одного из крестьян замка, который принес на могилу Жорж Санд красивый венок. «Этот венок — от крестьян, — сказал он. — Я возлагаю его на могилу именно от лица крестьян, а не от лица бедных. По ее милости у нас бедных не было».

В начале 1877 года в «Журнале воспитания и развлечения» начал печататься роман Жюля Верна «Гектор Сервадак. Путешествие и приключения в околосолнечном мире».