Верные. Книга 1. Когда исчезли все люди - Кристофер Холт

Взвизгнув от злости, Гизмо кинулась вперёд с криком:

– Не в этой жизни, дамочка!

– Гиз! – попытался образумить терьершу Крепыш. – Не надо! Хуже будет!

Дейзи подскочила, раскрыла пасть, чтобы схватить маленькую терьершу поперёк спины.

– Погоди! – гавкнул Макс.

Доберманша остановилась, едва не перекусив Гизмо пополам. Но малышка по-прежнему гневно скалилась, не желая отступаться.

Пригнув голову, Макс заслонил собой терьершу, вынуждая Дейзи посторониться, и сказал:

– Мы пойдём. Не трогайте нас.

– А это уж от вас зависит. – Дейзи со смехом вернулась в строй и встала рядом с Деймоном.

Макс посмотрел на Гизмо, потом на Крепыша. Кивнул, пытаясь успокоить их, и пошёл к стеклянному лифту, слыша сзади шаги друзей.

У лифта Деймон подпрыгнул и нажал кнопку открывания дверей. Отряд натасканных псов наблюдал за сценой издалека, всё время рыча, а Дейзи и Деймон щёлкали зубами за спиной у троих арестантов, пока те не оказались в лифте. Деймон зашёл в кабинку следом за ними, подпрыгнул, чтобы надавить на другую кнопку, и быстро выскочил наружу, прежде чем двери успели закрыться и поймать его в ловушку.

– Не одно, так другое, – простонал Крепыш, когда двери задвинулись. – Сперва бедная Мадам, теперь это. До чего всё сложно в этом мире!

– Всё будет хорошо, – успокоила такса Гизмо и потёрлась носом о его бок. – У Макса есть план. Верно, Макс?

Тот раскрыл было пасть, чтобы ответить, но тут лифт заскользил вниз. Они спускались мимо тёмных этажей здания к променаду.

Однако кабинка не остановилась на первом этаже, а продолжала движение вниз.

– Ого, что это происходит? – Крепыш насторожённо вскочил на лапы.

– Думаю, мы едем вниз, – сказал Макс, наблюдая, как этаж с променадом ползёт вверх, а кабина лифта погружается во тьму.

– Опять в метро? – спросила Гизмо, когда было уже почти ничего не разглядеть. – Зачем нам туда?

– Кажется, это не метро, – произнёс Макс.

Через мгновение лифт остановился. В темноте стеклянные двери со свистом открылись, за ними обнаружилась другая дверь – металлическая. Макс подумал было, что их заточили в лифте, но тут металлическая дверь, скрипя, отъехала в сторону. На пассажиров лифта потёк тусклый жёлтый свет.

Прямо напротив стоял Председатель. За его спиной послушно сидели в ряд крепкие, натренированные псы и молча слушали.

Глава Корпорации принюхался, потом выкатил тёмные глаза:

– Какая потеря. Пошли, Макс. И твои приятели тоже.

Доберман повернулся и зашагал на тёмную бетонную площадку. Тут и там потолок подпирали большие колонны. Макс видел очертания брошенных людьми машин. Видимо, это была подземная парковка.

Пёс замешкался, бросая взгляды по сторонам: вдруг тут есть выход, через который они могли бы сбежать?

– За мной! – рявкнул Председатель.

Шесть псов с оскаленными зубами мигом загородили дверь лифта. Макс молча пригнул голову и пошёл по холодному бетону, друзья – следом. До чего тошно изображать покорность! Но сейчас без этого никак.

В окружении шести псов Макс и его приятели двигались к тому месту, где в ожидании стоял Председатель, – у загородки из ячеистой сетки, которая протянулась через всю парковку. Здесь собаки-охранники встали полукругом позади троих друзей, чтобы отрезать им путь к бегству.

Доберман с отвращением качал головой, шагая взад-вперёд перед Максом.

– Я дал тебе шанс стать частью грандиозного плана, – сказал он. – Но вместо того чтобы влиться в моё новое сообщество, ты попытался ослушаться меня.

– Знаешь, Трезор, ты ничем не лучше Дэнди Когтя! – вдруг протявкала Гизмо. – Так не уверен в себе, что боишься дать свободу другим!

Макс замер и приготовился к тому, что сейчас Председатель бросится на Гиз, как Дейзи наверху. Вместо этого он встретился взглядом с терьершей, хохотнул и медленно проговорил:

– Да, так может показаться. Но дело не в том, что я не уверен в себе, детка. Речь о том, каким должно быть цивилизованное собачье общество. Один отвечает за всё, остальные слушаются и сидят у моих лап. В противном случае мы погрузимся в хаос, как уличные псы. Ну правда, кто из нас хочет жить в хаосе? Это так… – Его передёрнуло.

– Цивилизованное, да? – проворчал Крепыш. – Мы видели, что ты сделал с Мадам! Разве это цивилизованно – ломать собаке ноги и оставлять её умирать?

– Она не соглашалась с моей философией, коротышка, – рявкнул Председатель. Снова пройдясь из стороны в сторону, он продолжил: – Видите ли, я мечтаю о мире, в котором все собаки привлечены к решению насущных задач, а не создают бесконечные неприятности. Следовательно, раз ты стал частью моей Корпорации, то должен быть как все или… – На этот раз доберман посмотрел в глаза Максу. – Тебя будут ломать, пока ты не станешь хорошим бойцом. Мадам сделала выбор, когда попыталась поднять смуту. Кажется, ты тоже сделал выбор.

Отвернувшись от троих друзей, Председатель пролаял несколько резких команд. Высокая светло-коричневая собака, которая управляла лифтом, подошла к дверце в загородке, рядом с которой на столбике располагалось что-то вроде панели управления. Она нажала носом на какие-то кнопки, и сетчатая дверь на колёсиках со скрипом и тихим клацаньем металла о металл отъехала в сторону.

Псы, стоявшие позади Макса, Крепыша и Гизмо, с лаем ринулись вперёд и стали прикусывать друзей за задние лапы, побуждая идти, пока те не оказались за порогом открытой дверцы. Все трое обернулись и ждали, не в силах предпринять хоть что-нибудь, а тем временем высокая собака снова нажала кнопку, и дверь загородки с клацаньем закрылась. Они оказались взаперти.

Председатель глянул на них сквозь сетку; сзади его освещал тусклый жёлтый свет, и вся фигура пса превратилась в чёрный силуэт.

– Добро пожаловать, – усмехнулся он. – Я уверен, вам понравятся ваши новые друзья – собаки, создающие неприятности.

Ещё раз хохотнув, Председатель вальяжной походкой удалился; его послушная охрана двинулись следом, оставив Макса и его друзей в западне.

На подземной парковке было тихо. Председатель и его сторожевые псы удалялись к лифту. Двери щёлкнули – закрылись; загудел мотор, и доберман со свитой уплыли вверх.

Тут-то и появились «неприятные» собаки. Те, о которых говорила Мадам, – запертые и обречённые на смерть.

Макс почуял их задолго до того, как увидел: влажные, потные шкуры, гноящиеся раны и нездоровое дыхание. За сеткой было темно: в этой части помещения не горела ни одна лампочка, и лабрадор напрягал зрение, вглядываясь в сумрак.