Больше, чем ты знаешь - Джо Гудмэн

– Да, в глазах Элизабет это, несомненно, было большим достоинством.

– Так и есть. – Он замолчал. Как всегда, непослушный локон, выбившись из прически, затрепетал на ветру, щекоча уголки рта Клер. Но когда она нетерпеливо потянулась, чтобы убрать его на место, Рэнд, перехватив ее руку, сделал это сам. – Когда началась война, Бриа было всего одиннадцать… когда закончилась – пятнадцать. Где-то в эти годы она и умерла.

– О, Рэнд… подумай, о чем ты говоришь!

– Ты же хотела знать. – Сгущались сумерки, и море, так же как и небо, темнело прямо на глазах. – Отделившись от основной армии, маленькие отряды янки, двигаясь на юг, рыскали повсюду, прочесывая местность. Было почти невозможно избежать встречи с ними. А «Хенли», к несчастью, лежала прямо у них на пути. До того времени война почти не коснулась плантации. Кое-кто из рабов еще раньше сбежал к янки, многие ушли сразу же после воззвания Линкольна, однако в распоряжении Дэвида по-прежнему было достаточно людей, чтобы управляться с «Хенли». Единственным рынком сбыта нашего риса по-прежнему оставалась Англия, но прорываться сквозь кольцо блокады становилось все труднее, а потом и вовсе невозможно. К тому времени Шелби уже не было в живых – его убили в Манассасе. Я сидел в тюрьме на Севере, а наш отец, хотя тогда мы этого еще не знали, погиб под Виксбергом.

Эти ублюдки налетели на «Хенли», как саранча, тащили все, что могли унести, даже то, что им было не нужно. Но они не только грабили! Они разрушали все, что могли, удовольствия ради. Были уничтожены все сокровища нашей семьи… ради чего? Думаю, они не сомневались, что тем самым приближают конец войны… впрочем, не знаю.

Двое вломились в комнату к моей матери. Одного Дэвид успел пристрелить, но второй убил брата прежде, чем тот успел что-то сделать. Оставив маму в спальне, где на полу лежало тело ее сына, он принялся шарить по дому в поисках чего-нибудь ценного. Я до сих пор не знаю, он ли затащил Бри в ледник или кто-то еще из банды этих мерзавцев. Не знаю даже, сколько их было на самом деле. Мама говорила, что видела из окна, как из дома выехали пятеро. А Бриа никогда не говорит об этом.

Голос Рэнда был едва слышен.

– Думаю, после того, как ее изнасиловал первый из них, ей уже было все равно, сколько их было потом…

Из глаз Клер хлынули слезы.

– Мне так жаль, Рэнд. И тебя… и Бриа… Он как-то странно посмотрел на нее.

– Но ведь все это случилось не со мной.

– И с тобой тоже. – Ухватившись за поручни, она подняла лицо, чтобы ветер высушил мокрые от слез щеки. – Был ли с тех пор хотя бы день, когда бы ты не винил в этом самого себя?

– День? – помолчав, с трудом выдавил он из себя. – Пожалуй, нет.

– Но Бри ведь не винит тебя ни в чем.

– Это не имеет значения.

– Да, – кивнула Клер, – конечно. Но ты должен перестать винить себя. – Рэнд молчал так долго, что Клер уже решила, что он ушел. Но когда он снова заговорил, она догадалась, что он стоит у нее за спиной. Положив руки ей на плечи, он прижался губами к ее уху, так что его не мог слышать никто, кроме Клер.

– Я хочу сегодня вечером прийти к тебе.

Эта просьба, последовавшая сразу же после ее слов о том, что в несчастье, случившемся с Бриа, нет его вины, не показалась ей странной. Клер оставалось только гадать, что он видел в близости с ней – часть наказания, наложенного им на себя, или же возможность успокоить свою мятущуюся душу.

– Хорошо, – просто ответила она.

Его руки нежно сжали ее плечи, и когда она задрожала, Рэнд лучше, чем она сама, понял, что это не от холода.

Они долго стояли так, прижавшись друг к другу, забыв об остальных. Им не было дела до того, видит ли их кто-нибудь или нет. Казалось, в целом мире не осталось никого, кроме них двоих.

Клер сидела на сундуке, расчесывая волосы щеткой, когда дверь в ее каюту неожиданно распахнулась без стука. Клер улыбнулась.

– Я не ждала тебя так рано.

Переступив порог, Маколей Стюарт осторожно прикрыл дверь. Его обычно улыбающееся лицо сейчас было хмурым.

– Я даже не знал, что вы меня ждали.

Рука Клер застыла в воздухе, пальцы нервным движением сжали ручку щетки. Неожиданное, появление доктора озадачило ее. Клер с трудом взяла себя в руки.

– Вы обронили за ужином, что собираетесь почитать мне перед сном, – запнувшись, пробормотала она. – Вот я и ждала, когда вы придете.

Доктор подозрительно оглядел Клер, и его густые брови сошлись на переносице. С первого взгляда было ясно, что она собиралась лечь в постель. На ней была ночная рубашка, на плечи накинута кружевная шаль, а платье аккуратно висело на плечиках. Постель была разобрана. Прежде, насколько он помнил, Клер никогда не принимала его в таком виде.

– Я пришел не для того, чтобы читать вслух, – проговорил он.

– Да? – Отложив в сторону щетку, Клер нащупала висевший в изголовье халат и набросила его на себя, потом откинула назад волосы и заколола их узлом. – Тогда что вам угодно? Желаете еще раз осмотреть меня? Так я в этом не нуждаюсь. А может, вы намерены вообще посадить меня в одну из тех колб, каких полным-полно в капитанской каюте, заспиртовать и изучать в свое удовольствие? Но доктор даже не улыбнулся.

– Могу я присесть? – осведомился он. Клер кивнула.

– Каким серьезным тоном вы это говорите, Маколей! Что-нибудь случилось?

– Думаю, да. Я, конечно, надеюсь, что еще нет, но боюсь, что я опоздал.

– Вы говорите загадками. Вытащив стул, Маколей уселся.

– Я пришел, чтобы поговорить с вами о капитане. Боюсь, однако, что уже слишком поздно.

– Может, будет легче, если я попрошу вас говорить без околичностей? – предложила Клер.

Маколей с невольным восхищением отметил, как спокойно она держится.

– Хорошо, – кивнул он. – Думаю, нет нужды напоминать, что, нанимая меня, герцог имел в виду многое. Я, само собой, должен был следить за состоянием вашего здоровья и при этом продолжать занятия, начатые миссис Уэбстер. Кроме этого, ваш крестный признался, что надеется на то, что со временем мы станем не только учителем и ученицей или доктором и пациенткой, а друзьями.

– Тогда, я уверена, Стикль остался бы доволен тем, как вы выполняете его поручение, – улыбнулась Клер.

Но Маколей пропустил ее комплимент мимо ушей.

– Больше всего герцог боялся, что капитан Гамильтон примется обхаживать вас, а вы будете настолько…

– Слепа? – язвительно подсказала Клер.

– Точнее, наивна, что поверите в его искренность, – поправился Маколей. – Герцог боялся, что вы забудете о тех причинах, которые заставили капитана взять вас с собой. Гамильтона нисколько не заботит судьба вашего отца или вашего брата. Ему нужно только сокровище, Клер. Герцог просил, чтобы, если понадобится, я напомнил вам об этом.