Хороший день, чтобы воскреснуть - Влада Ольховская

От вокзала Лия взяла такси. Адрес назвала наобум, а потом только поняла, что угадала. В такое время он не дома, а у себя в офисе. Он не любил там бывать, впрочем… Но сейчас будет, она чувствовала.

Само слово «офис» напрягало Петра Семеновича. Он был из тех, кто по-настоящему жил только на стадионах. Но в этом мире, помимо практики, существует и бумажная волокита. Для этого ему и выделили помещение. Там он встречался со своими подопечными, спонсорами спортивных соревнований, журналистами.

За особые заслуги ему выделили офис на одном из верхних этажей высотного бизнес-центра. Это должно было впечатлить его, но, как признался он сам, не впечатлило. К себе он выставлял такие же требования, как и к своим ученикам: не думал ни о чем, кроме спорта. Но это его больше не извиняло.

Пока машина стояла в пробках, у Лии было время поразмышлять о том, зачем она едет туда. Угадать, как пройдет этот разговор, у нее не получалось, но и плакать больше не хотелось. Нужно просто идти и делать, это правильный путь.

В холле ее встретила секретарь и очень удивилась. Но Лие повезло: у Петра Семеновича не было гостей, он согласился принять ее сразу.

Он сидел за массивным деревянным столом, напротив окна во всю стену, и на этом фоне казался просто темным силуэтом.

– Эмилия, дорогая моя девочка! – он поднялся ей навстречу. – Наконец-то! Неожиданный, но приятный сюрприз!

– О чем вы? – удивилась Лия.

– Твое возвращение в спорт… Ты ведь ради этого пришла? Понятно, почему ты не позвонила мне: такие вещи нужно обсуждать только лично! Я знал, что скоро ты поймешь, что правильно для тебя. Тренировки начнем немедленно, и…

– Я не за тем пришла, – прервала его женщина.

– Я не понимаю…

– Я не собираюсь возвращаться к тренировкам. Я вообще в большой спорт не вернусь, только не после того, что было.

На лице Петра Семеновича отразилось абсолютное изумление: подобные слова казались ему кощунственными. Тренер тяжело опустился на кожаное кресло.

– Ты это точно решила?

– Да.

– Тогда зачем ты пришла? Сказать мне об этом лично? Додумалась!

И вот тут Лия предельно четко осознала, что Елена говорила ей правду. Лицо Петра Семеновича уже начало меняться! На нем появилось холодное, отстраненное даже выражение, какого она прежде не наблюдала. Он смотрел на нее с омерзением и гадливостью, словно перед ним не человек даже, а насекомое.

Тот Петр Семенович, которого она знала и к которому привыкла, не мог обречь Тимура на смерть. А этот, незнакомый и холодный, – мог.

Его реакция не напугала ее. Напротив, Лия почувствовала растущую уверенность.

– Я пришла поговорить о своем сыне!

– Мертвом, что ли? – презрительно усмехнулся Петр Семенович.

– Мертвом – вашими усилиями!

– Что ты несешь?

– То, что знаю наверняка. Это ведь вы подговорили тех двоих похитить его и… сделать все остальное… Валерия Сумина и Михаила Солнцева! Вы даже лично помогали им, приехали в тот день к детскому саду, чтобы отманить Тимура от других детей и воспитателей!

Петр Семенович ничего не сказал, не шевельнулся даже. Но в этом, да еще в его взгляде, и был ответ. Если у Лии оставались какие-то сомнения, то теперь они улетучились. Версия, которая еще несколько часов назад казалась ей невероятной, вдруг стала единственной правильной.

Тем не менее тренер твердо объявил:

– Это полный бред! Ты пьяна?

Того, что он будет уверен в себе и спокоен, стоило ожидать. Он не был наказан, никогда его даже не заставляли осознать, что он был неправ. То, как он поступил с Таней, было подло с точки зрения морали, но не закона. Реальное наказание никогда не появлялось даже на горизонте его жизни.

Лия собиралась это изменить.

– Вопрос не только во мне. И кстати, я не пьяна. О том, что произошло, скоро будет известно многим.

– Эмилия, ты серьезно? Ты думаешь, ты расскажешь кому-то эту сказку и тебе поверят? Да ты, вероятно, умом повредилась в этой тюрьме! Что объясняет твои слова!

Он хотел задеть ее, оскорбить, вывести из равновесия. Но он не видел того, что было открыто Лие…

Тимур сидел на краю стола и смотрел то на нее, то на Петра Семеновича. Он был здесь и судьей, и присяжными. Это придавало Лие сил.

– Вашим делом уже занялись серьезные люди, которым будут верить. Олег Леденин сохранил видеозапись, на которой вас видно. Вы ведь знаете, кто это? Вы осторожный человек, думаю, вы внимательно следили за судом над Суминым. Может, даже помогали? Я бы не удивилась. Но Леденин вам тоже не доверял, никому из вас. Он сохранил важнейшие улики!

– Я не понимаю, о ком речь, – Петру Семеновичу удалось кое-как заставить свой голос звучать ровно, но на лице его уже мелькнул страх.

Для нее это было победой, для него – позором. Вряд ли его так уж пугала тюрьма, скорее, осознание того, что он будет отлучен от большого спорта. Даже если он выйдет на свободу живым, – что вызывает определенные сомнения, ведь он немолод, – его не допустят к тренерству. Спортивное сообщество придирчиво следит за своей репутацией и таких промахов не прощает. Его имя будет покрыто позором, несмотря на былые достижения.

Осознание всего этого постепенно проступало на его лице.

– Расследование на этот раз будет полноценным, – Лия не желала останавливаться. – И вы не сможете никого подкупить! Потому что люди, которые помогают мне, тоже не бедные! Им нужны не деньги, а справедливость! Вы ведь даже не знаете, что это такое…

– Достаточно! – тренер ударил кулаком по столу. – Ты не поступишь так со мной…

– Почему нет? Я давно уже вам ничего не должна! Вы убили моего ребенка, вы что, не понимаете этого?

Секретарша, привлеченная ее криком, растерянно заглянула в кабинет.

– Уйди! – жестко велел ей Петр Семенович, и девушка тут же исчезла из виду. Тренер встал со своего места и направился к Лие. – Ты что, и правда не понимаешь, что делаешь?

– Что же я такого делаю?

– Речь не о тебе и не обо мне как о людях. И даже не о твоем щенке… Речь о Спорте! О служении своей стране и идеалам человеческой природы!

– Он не был щенком, если вы не помните. Его звали Тимур.

– Да что ты заладила со своим Тимуром… Он был помехой! Он был слабым! Постоянно болел и отвлекал тебя. Уже было ясно, что из него не вырастет полноценный человек! Я оказал тебе услугу, избавив тебя от этого слизняка! Ты стала свободной. Ты должна благодарить меня, а не подставлять вот так!

– Я никого не подставляю. Вы будете наказаны за то, что совершили.

– Ты прекрасно понимаешь, что это убьет меня…

– Тем лучше.

Теперь уже Петр Семенович своей реакции не скрывал. Гамма чувств на его лице переходила от страха к ярости, от разочарования к презрению. Он не понимал, что сделал не так… да и не поймет уже. Слишком закостенелой была его система ценностей, обратного хода нет. Он не раскаивался в своих прошлых действиях, он боялся того, как они могут повлиять на его будущее.