Побочные эффекты - Ирина Градова

– Вы правы, – кивнула она. – Судя по всему, его дар убеждения работал уже тогда, а с годами он отточил его до виртуозности!

– Во время последней отсидки с Кулебой вроде как случилось прозрение: он открыл для себя православие. Мы-то с вами в курсе, что у доброй трети зэков оно рано или поздно наступает – надо же и грешки свои замолить, и начальству доказать, что ты, дескать, исправился и стал законопослушным гражданином, а тут ничто не работает лучше, чем демонстрация истовой веры! Кулеба прочитал всю библиотеку в колонии – в основном его интересовала церковная литература. Он покрестился, постоянно посещал часовню, а когда оказался в колонии-поселении, стал активным прихожанином тамошней церкви. Кстати, туда они с Рубальским отправились в одной связке – видимо, там и снизошло на Кулебу озарение, как завязать с хождением по зонам и разбогатеть. Одной из его настольных книг стала «Дианетика» Хаббарда! Американского писателя-фантаста, создавшего секту сайентологии!

– Один господь знает, как этот эпистолярный «шедевр» оказался в тюремной библиотеке! – покачала головой Алла.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю, – усмехнулся Дамир. – Только у тамошнего священника о Кулебе создалось двойственное впечатление.

– А вы и с батюшкой разговаривали? – изумилась Алла. – Когда успели-то, вы же вроде бы в колонию не ездили?

– Алла Гурьевна, есть такая волшебная штучка – телефон называется. Может, слыхали? Начальник колонии-поселения дал мне номер батюшки, и я набрал – оказывается, он все еще служит в той же самой церкви!

– Отлично! Так что за двойственное впечатление?

– Поначалу батюшке показалось, что Кулеба искренне уверовал: он демонстрировал отличное знание священных книг и рвение в церковных делах. Он целиком погрузился в деятельность тамошней православной общины, всячески пытаясь подвизаться к батюшке в помощники. Однако позже тот начал замечать, что Кулебу тянет куда-то не туда.

– То есть?

– В мистику его занесло. Батюшка пытался пресечь это, ведь новообращенный Кулеба вливал в уши других прихожан крамольные мысли, однако у него ничего не вышло. В конечном итоге многие переметнулись на сторону Кулебы и, перестав посещать церковь, приходили слушать его «проповеди» на открытом воздухе. Батюшка даже сходил на одну такую – просто ради интереса с целью понять, что так привлекает людей в учении Кулебы.

– И что, понял?

– Да ни фига он не понял, Алла Гурьевна, – простите, конечно! Кулеба сделал главными действующими лицами своей «религии» ангелов. Он умело смешивал Писание, художественный вымысел и откровенную ересь, создавая красивые сказочки. Кулеба утверждал в своих «проповедях», что Бог далеко, а вот ангелы, наоборот, живут среди людей и призваны отстаивать их интересы и отмаливать их грехи перед Создателем.

– Он им что-то обещал?

– Вечную и прекрасную жизнь на том свете, а на этом – рай на земле, который он и его последователи построят в Сибири, каковая останется единственным островком спокойствия после того, как весь мир захлестнут войны и природные катаклизмы. А еще он утверждал, что ангелы способны исполнять самые сокровенные людские желания.

– Да уж, – скривилась Алла, – думаю, вот это последнее звучало особенно привлекательно!

– Говорить Кулеба всегда был мастак, если верить тем, кто его знал! Удивительно другое – как народ так легко клюет на откровенно мошенническую наживку?!

– Чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее верят, – тихо пробормотала Алла. – Прав был старик Адольф…

– Гитлер? Мне казалось, это Геббельс сказал!

– Заблуждение, Дамир: изначально фраза принадлежала Адольфу Гитлеру, а позже ее, несколько видоизменив, процитировал Геббельс. Может, он просто повторял слова своего фюрера, но в историю цитата вошла как «геббельсовская», это правда. Кстати, некоторые полагают, что эти слова впервые произнес Фридрих Ницше, только звучали они иначе, хотя смысл был тот же… Кто бы это ни сказал, он абсолютно прав: человеку трудно поверить, что ему могут ТАК лгать, понимаете? Бессовестно, беззастенчиво, изобретательно!

– Но одним враньем тут не обошлось, Алла Гурьевна, – покачал головой Дамир. – Мы же знаем, что Досифей, в миру – Кулеба, использовал разнообразные методы и для вербовки сторонников, и для того, чтобы выманивать у них бабки и собственность!

– Верно, – согласилась она. – Во-первых, он выбирал людей сломленных, потрясенных тяжелой утратой или тех, кто уже ничего хорошего от жизни не ждал. Далее он воздействовал на них с помощью доброго слова, после чего…

– После чего шла в ход наркота! В колонии-поселении достать препараты не представлялось возможным, зато уж словом Кулеба пользовался виртуозно: первые прихожане «Общины Святого Ангела» пришли за ним именно оттуда, причем некоторые даже не были преступниками! Кое у кого имелась собственная недвижимость, но в то время Кулеба, судя по всему, ставил себе целью набрать достаточное количество народу и ценил скорее рабочие руки, нежели деньги, ведь надо было строиться!

– А как насчет Марфы, о ней вы что-нибудь выяснили?

– Марфа, она же Мария Куприна, работала в лабазе колонии-поселения продавщицей. Она была замужем за горьким пьяницей и жила в беспросветном кошмаре: супруг бил ее смертным боем каждый раз, как не хватало денег на водку.

– Трудно поверить, что такая здоровенная бабища страдала от домашнего насилия!

– Вот не поспоришь с вами, Алла Гурьевна: она одной левой могла бы перешибить своему благоверному позвоночник!

– Может, потому она и стала такой держимордой в общине? – предположила Алла. – Как показывает практика, люди, подвергавшиеся насилию, зачастую сами проявляют агрессию и стремятся довлеть над теми, кто слабее их!

– Видимо, сладкоречивый Досифей пленил Марфу своей харизмой и обещаниями лучшей жизни, вот она и устремилась за ним, бросив мужа-алкаша и детей.

– И дети были?

– Тоже верится с трудом, да?

– Сдается мне, – задумчиво произнесла Алла, по обыкновению грызя кончик карандаша, – прихожанам найдется, что порассказать, как только они окажутся без опеки Досифея и его подручных!

– Даже не сомневайтесь, Алла Гурьевна, – не на одну статью наболтают!

– По трупу Рашетова что-нибудь выяснилось?

– Антон с Шуркой вернулись из командировки, поэтому сегодня поедут по друзьям убиенного – я достал пару адресов, хотя, надо сказать, пришлось нелегко: оказывается, у него нет здесь родственников, только знакомые и бывшие коллеги.

– Я в вас нисколько не сомневалась, Дамир! – искренне сказала Алла.

– А как там паренек… ну, сын Князева, не знаете? – спросил опер. – Может, пора его вытаскивать?

– Ой, пора, Дамир, пора! Да и самому Князеву там больше делать нечего – прямо сегодня поеду и выковыряю их обоих, пока не начался кипиш!

– Правильно, – кивнул Ахметов. – Невозможно предвидеть, как поведут себя сектанты, когда мы придем задерживать их начальство!