Жажда - Трейси Вульф

– Извини, что? – говорит он через секунду, и в голосе его сейчас больше льда, чем на всей территории школы.

– Это из «Молчания ягнят». Это проделывает со своими жертвами серийный убийца, которого ловит Джоди Фостер. Для этого ей и нужен Ганнибал Лектер.

– Я не смотрел этот фильм.

– Ну, он похищал девушек и…

– Понятно. – Он отпускает мою руку – впервые после того, как появилась Лия. – Вообще-то одежда, сшитая из человеческой кожи, – это не мой стиль.

– Само собой. Поэтому я и выдала эту шутку. – Когда он не отвечает, я толкаю его плечом: – Брось, Флинт, не сердись. Я просто прикалывалась.

– Не трать слов понапрасну, – говорит Лия. Мы идем по туннелю все дальше. – Он же драк…

– Выкуси, – рычит Флинт.

Она презрительно смотрит на него:

– Размечтался.

– Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься это сделать. – Он глядит на нее с не меньшим презрением.

Надо же, как быстро все произошло.

– Разве нам не надо идти на урок? – спрашиваю я, желая прекратить эту перепалку, пока не стало хуже. – Через минуту прозвенит звонок.

– Не бери в голову, – говорит Лия. – Кауфман знает, что добираться на ее урок – это еще тот геморрой, а потому не заморачивается по поводу опозданий.

Но она все-таки ускоряет шаг – и смотрит на Флинта, ощерив зубы в самодовольной ухмылке.

Я иду за ней, решив, что нам всем будет лучше, если я сыграю роль буфера между нею и идущим сзади Флинтом. Впервые с тех пор, как Мэйси попыталась объяснить мне, что я не могу дружить сразу и с Джексоном, и с Флинтом, я действительно начинаю ей верить. Лия явно из команды Джексона, несмотря на то, что я наблюдала между ними на днях, что бы это ни было, и только посмотрите, как замечательно проходит эта наша экскурсия по туннелям.

Мы идем быстро, так что я не могу рассмотреть туннель, как мне бы того хотелось. Но свет встроенных светильников, каким бы тусклым он ни был, все-таки позволяет мне видеть, куда я иду. И надо сказать, что, каким бы жутким ни был вход в туннели, сами они классные.

Стены тут сложены из разноцветных камней – в основном черных и белых, но попадаются среди них и цветные. Даже в слабом свете они блестят – красные, синие, зеленые, – и я невольно протягиваю руку, чтобы дотронуться до одного из самых крупных цветных камней. На ощупь он прохладный, гладкий, полированный, словно драгоценный камень. Может, это и впрямь драгоценные камни? Да нет, это абсурд, ведь разве может школа, даже такая элитарная и богатая, как Кэтмир, иметь столько денег, чтобы вставлять в стены драгоценные камни?

Пол здесь сделан из белого кирпича, как и колонны, мимо которых мы идем. Но больше всего меня поражают скульптуры, похожие на костяные, которые свисают с потолка и стоят на пьедесталах в нишах.

Это явно дань уважения парижским катакомбам, где либо покоятся, либо служат зловещими украшениями семь миллионов скелетов. Интересно, эти «костяные» статуи изваяли ученики, изучающие здесь изобразительное искусство? И что представляет собой этот материал, так похожий на кость?

Но с поиском ответов на эти вопросы придется подождать, если у меня еще есть хоть какая-то надежда не очень опоздать на урок.

Мы доходим до круглого зала с куполообразным потолком – и от изумления у меня перехватывает дыхание. Похоже, здесь сходятся все туннели – кроме нашего, тут есть еще одиннадцать других. Но меня ошеломляет не это, хотя я понятия не имею, по какому из них мы должны пойти теперь.

Глаза у меня вылезают из орбит, а челюсть ошарашенно отвисает из-за висящей в центре зала огромной люстры со свечами. Но меня поражают не размеры люстры и не то, что в ней горят настоящие свечи (нормы пожарной безопасности, где вы?), а тот факт, что люстра, как и скульптуры, выглядит так, словно она изготовлена из человеческих костей.

Я понимаю, что это просто искусство и свисающие кости сделаны из пластика или чего-то в этом роде, но выполнены они так реалистично, что меня мороз продирает по спине. Это явно нечто большее, чем простая дань уважения парижским катакомбам, – впечатление такое, словно кто-то в самом деле попытался их воссоздать.

– Почему ты остановилась? – спрашивает Флинт, проследив за моим взглядом.

– Все это так странно, ты не находишь?

Он ухмыляется:

– Да, есть немного. Но это еще и классно, что, скажешь нет?

– Очень классно. – Я выхожу в центр зала, чтобы рассмотреть люстру получше. – Интересно, сколько времени ушло на ее изготовление? Ведь наверняка это было коллективное произведение всей группы, а не одного-единственного ученика.

– Коллективное произведение? – в недоумении переспрашивает Флинт.

– Мы не знаем, – вступает в разговор Лия. – Здешний декор был изготовлен за много лет до того, как сюда прибыли мы, – за много лет до того, как здесь появились твой дядя и другие нынешние учителя. Но да, наверняка это было коллективное произведение всей группы. Один человек никак не мог изготовить все это за семестр и даже за год.

– Это потрясающе. Все выполнено так искусно и так реалистично – ты понимаешь, о чем я, да?

Она кивает:

– Да.

Над входом в каждый из туннелей красуются еще кости, а также таблички с надписями на каком-то незнакомом мне языке. Я уверена, что это язык одного из коренных народов Аляски – хотелось бы знать какого. И я достаю телефон и делаю фото ближайшей таблички, рассчитывая погуглить этот текст вместе с названиями здешних флигелей.

– Нам надо идти, – спешно говорит Флинт, когда я пытаюсь снять на телефон еще одну табличку. – Сейчас начнется урок.

– А, ну да. Извини. – Я оглядываюсь по сторонам и засовываю телефон в карман блейзера. – По какому из этих туннелей мы пойдем?

– По третьему слева, – отвечает Лия.

Мы идем ко входу в туннель, но когда мы подходим совсем близко, зал начинает трясти. Поначалу мне кажется, что у меня просто разыгралось воображение, но когда свисающие с люстры кости начинают жутко стучать друг о друга, я понимаю, что воображение тут ни при чем.

Мы стоим посреди старинного подземного хода в то время, как землю трясет.

Люстра над нашими головами качается, и у Лии округляются глаза:

– Нам надо убраться из этого зала.

– Нам надо убраться из этих туннелей! – отвечаю я. – Как ты думаешь, насколько они крепки?

– Они не обрушатся, – заверяет она, но начинает чертовски быстро двигаться в сторону туннеля, ведущего в изостудию.

Мы с Флинтом идем так же быстро.

Это не похоже на предыдущие еле заметные подземные толчки, которые я уже застала здесь, на Аляске. Опираясь на мой калифорнийский опыт, я бы оценила это землетрясение баллов на семь по шкале Рихтера.