Третье пришествие. Звери Земли - Виктор Точинов

Ах да, чуть не забыл… Колумб отплыл на запад с тремя каравеллами, в составе же нашей эскадры два вымпела: сзади на буксире тащится третий катамаран, уцелевший от разборки на запчасти. Сейчас это транспортное судно, плавучий рефрижератор, нагруженный провизией. Но по беде, если снять укрепленный сверху холодильный шкаф, двоих-троих седоков примет (несмотря на мрачный пессимизм Сэмми, я все же надеялся, что из Хармонта мы сумеем вернуться без потерь, даже в расширенном составе).

Вот так был устроен и вооружен ковчег, на котором мы планировали добраться до восточной части города, но отплыли, подобно Колумбу, на запад…

Почему так получилось?

Ответ прост: Нева.

«Ной» – судно основательное, но ходовыми качествами не блещет. С быстрым невским течением наш тихоход бороться не сможет, придется держаться у самого берега… А по хорошему-то надо бы двигаться по самому фарватеру, подальше от берегов: невские набережные – излюбленный маршрут для всякой вооруженной швали, двигающейся к Центру.

Есть и второй фактор, заставляющий не соваться лишний раз в невские воды: в глубокой и широкой реке можно встретить что-то слишком крупное и опасное, а в узких и относительно мелких каналах таким тварям не разгуляться.

Решение проблемы придумано не мной и давненько, два с лишним века назад. Обводный канал – для того он в свое время и был прорыт, чтобы тихоходные грузовые барки не боролись с течением Невы. По Обводному тоже придется плыть против течения, но оно в канале, если верить найденному в библиотеке Вивария справочнику, не более одного километра в час, а в Неве – вчетверо быстрее… При этом ходовые испытания показали: полностью загруженный «Ной» движется по спокойной воде со скоростью пешехода, выжимая около пяти километров в час, а если тащит на буксире катамаран, цифра падает до четырех… Короче говоря, иных вариантов, кроме Обводного, не имелось.

Однако устье Обводного находилось к юго-западу от Новой Голландии, оттого экспедиция и стартовала в несколько странном направлении…

Маршрут после долгих медитаций над картой получился следующий: река Мойка – река Пряжка (вся) – небольшой, несколько сотен метров, участок Невы (по течению) – река Екатерингофка – Обводный канал (весь, от устья до истока) – снова Нева, еще полтора километра по ней (уже против течения) – а дальше пешком, к клинике Бехтерева.

Расчеты показывали, что водную часть пути за семь-восемь часов мы преодолеем, если все пойдет гладко… Сухопутная часть значительно короче, и теоретически можно было обойтись без ночевки на маршруте. Но ключевые слова здесь «если все пойдет гладко», а гладко в Зоне получается путешествовать только по карте…

Но пока, на Мойке, все и в самом деле шло гладко.

Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

* * *

«Ной» с трудом (экипажу пришлось пригнуться) просочился под низким пролетом Храповицкого моста, и Новая Голландия исчезла из вида…

Прощай, остров доктора Моро и вы, странные его жители… Если все пройдет как задумано, возвращаться мне сюда не потребуется.

– Левее, – скомандовал я отцу, – градусов на тридцать.

Он выполнил необходимые манипуляции с рычагами – и «кислый ерш», неторопливо дрейфующий по течению, остался далеко по правому борту.

Негоже, конечно, капитану исполнять обязанности впередсмотрящего… Но никто лучше меня водные ловушки не разглядит, по крайней мере те, что находятся в приповерхностных слоях. А разведка на глубине – дело Дракулы, но пока что он остается на борту, здешние воды изучены им досконально.

– Согласно Морскому уставу, надо отвечать так: «Есть левее тридцать градусов!», – произнес я наставительно. – Примите к сведению, товарищ рулевой.

– А изменение курса, согласно тому же уставу, надо командовать в румбах, – хмуро парировал Панов-старший.

– Ну, тогда… тогда еще немного левее, не знаю уж, на сколько румбов, слаб я в них, в румбах… Короче, держи курс вдоль изгиба берега.

– Да я его толком не вижу отсюда… Ты уж командуй, раз взялся.

Да, есть у «Ноя» такой конструктивный недостаток: никудышный обзор с места механика-водителя (воспользуюсь сухопутным термином ввиду незнания флотского). Но зато и механик закрыт от взглядов и выстрелов с берега…

Мойкой мы плыли недолго, меньше четверти часа. Затем ковчег, повинуясь моим командам, свернул, проплыл под Матисовым мостом и оказался в веселой речке Пряжке.

Бывают реки великие, как Волга, бывают тихие, как Дон, бывают бурные, как Терек. А Пряжка речка веселая: и название у нее забавное, и длина какая-то несерьезная, меньше полутора километров, и, самое главное, на берегу ее до сих пор стоит старейший в Питере сумасшедший дом, неофициально носящий имя речки… Грех, конечно, веселиться над скорбными разумом, но слова из песни не выкинешь. И название «Пряжка» не выкинешь из множества шуточек, прибауточек, анекдотов и прочих проявлений устного народного творчества…

Да и чисто внешне выглядела речка в старые, дозонные времена весело. В большинстве своем питерские реки и каналы серьезны, даже слегка угрюмы: закованы в высокие гранитные набережные – ни дать, ни взять имперские чиновники в наглухо застегнутых вицмундирах. А Пряжка выглядела на их фоне легкомысленным городским щеголем: текла в зеленых, поросших травой берегах – набережные здесь низенькие, символической высоты, фактически бордюр, не позволяющий земляным откосам сползти в воду.

Набережные и сейчас не изменились… Лишь трава стала не зеленой, темно-фиолетовой, почти черной, и выглядит речка уже не так легкомысленно и весело.

Зато дурдом на своем законном месте, громадное Н-образное здание высится по правую руку, целое и невредимое, даже стекла во многих окнах поблескивают, и можно рассказать какой-нибудь анекдот в тему, но отчего-то не хочется. Вместо того в голове крутится странная мысль: а вдруг и здесь, в «Пряжке», произошла смена власти? И правят психи, считающие себя здоровыми, а весь мир – больным? Не такое уж безосновательное мнение, стоит лишь взглянуть на пейзаж за окнами психушки…

Ерунда, разумеется. Скауты Вивария проверяли все окрестности нашей базы, и никто в «Пряжке» не живет, и ничем не правит, и никем себя не считает… Но мысль не уходит, я даже поднимаю к глазам бинокль, вглядываюсь в окна мрачного здания, но никаких подтверждений своей бредовой идеи не замечаю.

Следующий мост на Пряжке все двести лет своего существования назывался Банным, ни разу не поменял названия – хотя бани на правом берегу уже давненько не функционировали, а потом и вовсе были снесены.

Там, невдалеке от Банного моста, нас поджидал первый нежданчик… Из тех, что никогда не встречаются на гладких картах, зато наполняют реальные путешествия незабываемыми впечатлениями.

* * *

Банный мост мы миновали легко. А когда отплыли от него на сотню метров, я разглядел нечто, приближавшееся по речке к «Ною». Вернее, разглядел я факт приближения, а само «нечто» увидеть не смог…