Бог-Император Дюны - Фрэнк Герберт

— Так что же это за место?

— Я уже сказала тебе. Кстати, я хочу знать, кто был Муад'Диб.

— Это был друг, о котором может мечтать каждый человек.

— Значит, Устное Предание говорит правду, хотя оно же утверждает, что его наследники создали деспотию, а это звучит довольно зловеще.

Она завлекает меня в какую-то западню, подумал Айдахо.

Он натянуто улыбнулся, обдумывая возможные мотивы Сионы. Казалось, она ждет какого-то очень важного события, ждет с волнением, может быть, даже со страхом, не лишенным, впрочем, какого-то восторженного оттенка. Но больше никаких намеков не было. Все это пока походило на обыкновенную светскую болтовню, она просто занимает время, но до каких пор и что за этим последует?

Его размышления были прерваны топотом бегущих ног. Айдахо обернулся и увидел ребенка лет восьми, который Изо всех сил бежал к ним по боковой улочке. Босые ноги Малыша взметали фонтанчики пыли, а вдалеке слышался громкий голос матери. Которая звала сына вернуться. Ребенок остановился в десяти шагах от Айдахо и уставил на Него такой напряженный, алчущий взгляд, что Дункан ощутил внутреннее неудобство. Этот ребенок казался очень знакомым, еще дитя, но в его чертах угадывался мужчина — высокие скулы, курчавые темные волосы, складка над бровями. На мальчике был надет синий, вылинявший от многочисленных стирок комбинезон, сшитый, впрочем, из хорошего, добротного и прочного материала.

— Нет, ты не мой отец, — объявил ребенок. Повернувшись, он опрометью бросился прочь и вскоре исчез за углом.

Айдахо, нахмурившись, взглянул на Сиону, боясь задать вопрос, который вертелся у него на языке: Это бш ребенок моего предшественника? Он знал ответ и без этого, слишком очевидно было сходство. Этот ребенок — я сам в детстве. Это понимание опустошило его, повергло в растерянность. Какова мера моей ответственности?

Сиона закрыла лицо руками и опустила плечи. Все произошло совсем не так, как она себе представляла. Она почувствовала, что ее подвела собственная жажда мести. Айдахо был не просто гхола, нечто чуждое, с чем можно было не считаться. Она вспомнила, как он невольно прижался к ней в орнитоптере, как на его лице отражались обычные человеческие чувства. И этот ребенок…

— Что произошло с моим предшественником? — спросил Айдахо. Голос его звучал бесстрастно, в нем слышалось обвинение.

Сиона отняла руки от лица. В глазах ее металась плохо скрытая ярость.

— Мы не знаем наверняка, — ответила она, — но однажды он вошел в Цитадель и больше его не видели.

— Это его ребенок?

Она молча кивнула.

— Это точно, что не ты убила моего предшественника.

— Я… — Она была потрясена искренними сомнениями в его голосе, его обвинением.

— Мы прилетели сюда только из-за этого ребенка?

Она судорожно сглотнула.

— Да.

— Что, по-твоему, я должен был с ним сделать?

Она пожала плечами, чувствуя, что совершила не вполне пристойный поступок.

— Что ты можешь сказать о его матери? — спросил Айдахо.

— Она и прочие живут на той улице, — она кивнула головой в ту сторону, куда убежал мальчик.

— Прочие?

— Там есть еще старший сын… дочь… Ты не… Я хочу сказать, что могу устроить…

— Нет! Мальчик прав — не я его отец.

— Прости меня, — прошептала Сиона. — Мне не следовало этого делать.

— Но почему он выбрал это место? — спросил Айдахо.

— Отец… твой…

— Мой предшественник!

— Потому что здесь был дом Ирти, а она никуда не желала отсюда уезжать. Так рассказывают люди.

— Ирти… мать?

— Жена, согласно старому обычаю, освященному Устным Преданием.

Айдахо оглядел каменные стены домов, окружавших площадь, окна, занавешенные плотными занавесками, узкие двери.

— Так он жил здесь?

— Когда мог.

— Как он умер, Сиона?

— Честно говоря, я не знаю… Но других Червь убил. Это мы знаем точно!

— Откуда ты можешь это знать? — Он так внимательно смотрел на девушку, что она, не выдержав его взгляда, отвернулась в сторону.

— У меня нет сомнений в подлинности историй о моих предках, — ответила она. — Они рассказаны мне по кусочкам — замечание об этом, сплетня о другом, слух о третьем, но я верю в эти рассказы. И мой отец тоже в них верит!

— Монео ничего не рассказывал мне об этом.

— Есть одна вещь, которую определенно можно сказать об Атрейдесах, — заговорила Сиона. — Мы верны, и это факт. Мы всегда держим свое слово.

В изумлении Айдахо открыл было рот, но смолчал. Ну, конечно, Сиона тоже из Атрейдесов. Эта мысль потрясла его. Нет, он, конечно, знал это и раньше, но как-то не воспринимал этот факт, не осознавал его. Сиона была бунтарем, но ос действия были санкционированы самим Лето Границы его снисходительности были неясны, но Айдахо отчетливо их ощущал.

— Ни в коем случае не причиняй ей вред, — напутствовал его Лето. — Сиона должна пройти испытание.

Дункан повернулся к ней спиной.

— Ты ничего не знаешь наверняка, — сказал он. — Отрывочные сведения и слухи.

Сиона не ответила.

— Он Атрейдес! — с вызовом произнес Айдахо.

— Он Червь! — не менее горячо возразила девушка. Казалось, яд в ее голосе можно было потрогать пальцами.

— Твое проклятое Устное Предание — это не что иное, как собрание древних сплетен! — в сердцах воскликнул Айдахо. — Только глупцы могут верить в них.

— Ты все еще доверяешь ему, — сказала Сиона, — но это скоро пройдет.

Айдахо резко обернулся и уставил на Сиону пылающий взор.

— Ты же никогда не говорила с ним!

— Говорила. Когда была ребенком.

— Ты и сейчас ребенок. Он воплощение Атрейдесов, всех, которые когда-либо жили на свете. Это ужасно, ведь я знал многих из этих людей. Они были моими друзьями.

В ответ Сиона только покачала головой. Айдахо снова отвернулся. Он почувствовал, что эмоции опустошили его, выпили до дна. Было такое впечатление, что его лишили станового хребта. Сам того не желая, он направился через площадь на улицу. Где скрылся мальчик. Сиона бегом догнала его и пошла рядом, но он делал вид, что не замечает ее.

Улочка была узкой, каменные стены домов зияли дверьми, скрытыми в арках, окна — уменьшенные копии дверей, занавешенные тканью, которая шевелилась, когда он проходил мимо.

На первом перекрестке Айдахо остановился и посмотрел направо — в ту сторону, куда побежал мальчик. В нескольких шагах стояли две седые, одетые в длинные черные юбки и зеленые кофты, пожилые женщины, которые судачили о чем-то, склонившись друг к другу. Они замолчали, заметив Айдахо, и уставились на него, не скрывая любопытства. Он не стал отворачивать взгляд и посмотрел вдоль улицы — она была безлюдна.