Тайна Ирминсуля - Юлия Эфф

– Благостного вечера, сир Марсий, – поздоровался Антуан с хозяином замка.

– И вам благостного вечера, – не сбавляя уровня иронии в голосе, мужчина подставил локоть Мариэль. – Позвольте вас, юная сирра, проводить лично к столу. Надеюсь, Антуан, вы не обидитесь: была бы у меня дочь, я бы предложил вам ту же услугу.

Мари взялась за локоть отца Армана, растерянно оглядываясь на брата, а тот скорчил гримасу, мол, бзик хозяина дома обсуждению не подлежит.

– Признаться, ждал вашего появления с особым нетерпением, слишком противоречивы были слухи о вашем приобретении, Мариэль, – они подошли к лестнице, сир Марсий отпустил руку гостьи и дотронулся до её локтя, поддерживая, чтобы помочь, если девушка оступится. – Но я рад видеть вас в добром здравии.

Далее последовали незначительные вопросы относительно дороги и здоровья родителей. Перешагнув порог гостиной, Мари остановилась. Но сир Марсий не дал замешкаться, увлёк к фигурам, сидящим в креслах в жёлтом окружении свечных бликов: бледной маленькой женщине рядом с Арманом, Люсиль, сиром де Трасси и учителем танцев Сер’ддором

Быстрее всех вспорхнула златовласка и бросилась обнимать оцепеневшую подругу, отвлекая своей нежной улыбкой от возникшей холодной тяжести в груди.

«Это безумие какое-то!» – Мари заставила себя перевести взгляд с Армана на женщину, поднявшуюся с помощью руки сына. В дневнике ей был присвоен эпитет «безумная», но вряд ли именно сейчас он подходил. Это была красивая дама лет сорока, несколько бледная и со сдерживаемой тревогой во взгляде. Арман определённо походил на неё, цветом волос и глаз и, отчасти, улыбкой. Антуан приветствовал всех, называя по имени, в том числе и сирру Элоизу, – за себя и сестру, проглотившую язык.

Волноваться было от чего: к сумасшедшим ударам сердца примешивалась неловкость от всеобщего внимания. Мари казалось, будто её оценивают и ждут малейшей оплошности, чтобы сказать: «Ну, мы так и знали!»

– Что ж, раз все в сборе, прошу к столу! – сир Марсий снова подставил локоть Мари и указал другой рукой на двери, ведущие в смежную комнату.

Там смущение только повысило градус: хозяин дома неожиданно усадил Мари по левую от себя руку как самого почётного гостя. Напротив оказался сир Аурелий с его пронзительным взглядом, учитель Сер’ддор, Арман и Люсиль. Слава Владычице, брата посадили рядом с сестрой, и, едва Мари опустилась на предложенный стул, снова вцепилась в Антуановскиую руку, лежащую на его коленке. Он ответно пожал, прибавляя уверенности.

Сир Марсий сказал небольшую речь, благодаря собравшихся за компанию, и приступили к ужину. Болтовня рассыпалась на диалоги между сидящими, хотя Мари не оставляло чувство, что к её разговору с хозяином дома прислушиваются все.

– Расскажите, юная сирра, как уживаются оба ваших дара? – на тарелку сиру Марсию и, кажется, ему единственному положили плохо прожаренный кусок мяса. Нож отрезал от него кусок, и на тарелку вытекла струйка то ли крови, то ли красного соуса. Мужчина невозмутимо положил мясо в рот, успевая задать вопрос.

– Не могу пока сказать, – ответила Мари, замечая всё тот же любопытный взгляд сидящего напротив сира Алтувия. – Чтобы разобраться с ними, потребуется некоторое время.

– Кому много даётся, с того многое спросится, – сир Марсий взглянул тёмными глазами на собеседницу. Властность и беспощадность к врагам – вот что читалось в его облике. Несколько тяжёлая челюсть и взгляд давали понять, что привести в трепет собеседника ему ничего не стоило. Крупный прямой нос определённо по наследству перешёл к Арману.– Вам несказанно повезло: унаследовать матушкин дар и вашего прадеда Ригхана – великая честь.

– Я бы предпочла иметь более скромные способности.

Как можно было жевать в присутствии всех этих людей? Сир Марсий заботливо положил ей на тарелку угощение, заметив, что гостья неактивно управляется вилкой:

– Отчего ж, юная сирра? Разве вам не хотелось бы научиться управлять людьми? – Делоне-старший мимолётно переглянулся с герцогом. – Мы, менталисты, можно сказать, держим руку на пульсе событий Люмерии. Владением огнём, безусловно, – полезная штука, но что может сравниться с властью? Научиться видеть суть людей и их желания. Влиять на их настроение и подталкивать к тому выбору, который выгоден вам. Очаровывать и завлекать. Играть с людьми. Как ваши браслеты, кстати, сирра Мариэль? Помогают ли они вам сдерживать ваши желания?

Где-то слева громко звякнула вилка. Прислуга тут же подскочила, заменяя упавший прибор сирры Элоизы на чистый. Мари показалось, будто слова сира Марсия относились и к супруге, только значение для неё они имели другое, отличающееся от того, что было предназначено для Мари. У сира Алтувия на губах мелькнула ироничная улыбка, учитель Сер’ддор нахмурился, Арман бросил быстрый взгляд и теперь смотрел на свою мать. Одна Люсиль с любопытством и фирменной обворожительной улыбкой поддерживала подругу.

Мари глотнула сок, напоминающий компот, заставила себя прямо посмотреть в чёрные насмешливые глаза сира Марсия:

– Возможно, кому-то это удовольствие кажется желанным, сир Марсий. Но не мне. Получать удовольствие от склонения воли другого человека в угоду собственным амбициям, мне кажется, может только человек с заниженной самооценкой. Я за свободу воли и выбора.

Вот теперь точно все уставились на неё. Даже Арман.

– Вот как! Признаться, вы меня удивили, юная сирра. Откуда проистекает столь глубокая философия в юной голове? – Делоне-старший весело и торжествующе обратился к присутствующим, хотя вопрос явно относился к Мари.

– Личный опыт, сир Марсий, и сожаления, – она заставила себя взять в руки столовые приборы, чтобы показать увлечённость едой.

– Вот так! Уделала! – засмеялся мужчина, сбрасывая напускную свирепость. – Ну, с этим сложно поспорить. Но я буду плохим хозяином, если ради диалога о высоких материях лишу вас полноценного ужина. И настаиваю на продолжении занимательной беседы после.

Двусмысленный диалог, который каждый из присутствующих за столом понял по-своему, завершился. Мари надеялась, что г-жа Делоне сможет в прозвучавших словах услышать извинения за поведение прежней Мариэль и обещание более не пытаться навредить Арману.

Сир Марсий разговорился с соседом справа и учителем, на время «забыв» о Мариэль и давая ей передышку.

После ужина все вернулись в гостиную, где произошло небольшое изменение. У одной из стены появилась импровизированная сцена – столик с проигрывателем и большие вазы с цветами по бокам.

Желание Сер’ддора порадовать присутствующих музыкой озвучил де Трасси. Концерт начался. Учитель исполнил несколько композиций разных тональностей, минорных, надо сказать, было на порядок больше мажорных. Получив бурю оваций от растроганных слушателей, кашлянул:

– А сейчас я приглашаю мою лучшую ученицу! – учитель протянул руку, приглашая к себе Люсиль. Взмах руки – из усилителя граммофона полилась музыка, и девушка запела.

У Люсиль был отличный голос, профессионально берущий ноты разных высот, и Мари поддалась очарованию, простив златовласке свои обиды. А когда, после её выступления поднялись мужчины, аплодируя и выкрикивая: «Бьян-фэ!» – Мари непроизвольно сделала то же самое, в порыве обожания. Как можно было тягаться с обаянием Люсиль и обвинять её в чём-либо? Тот, кто умел так петь проникновенно о чувствах, разве мог лгать и обманывать?