Телохранитель для невесты - Мария Коваленко

— Кого я вижу! Моя красавица-жена! — стоило Алисе закрыть за собой дверь, произнёс банкир.

— Здравствуй. — Девчонка расправила плечи и остановилась у стола.

— Прекрасно выглядишь. Не так изысканно, как в нашу последнюю встречу, но этот цвет тебе идёт.

— Говорить комплименты совсем не обязательно. Я здесь по делу. — Положив перед Давидом папку с контрактом, она сама отодвинула для себя стул и уже собиралась сесть.

— Ц-ц-ц! — Шиммер поцокал.

Тут же водитель вышел из-за его спины и остановился рядом с Алисой.

— Не так быстро, милая, — прокомментировал банкир. — Контракт — это, конечно, прекрасно, но мы так давно не виделись…

Он кивнул водителю. Тот достал портативный сканер и принялся исследовать Алису с ног до головы.

— Небольшие меры предосторожности. Думаю, родная, ты понимаешь. — Шиммер откинулся на спинку стула. — И… Одежду тоже придётся снять.

— Что? — Алису передёрнуло. Вполне правдоподобно.

— То, что слышала, дорогая. Давай, доставь мне небольшое удовольствие. Я слишком давно не любовался прелестями своей молодой жены.

— При них? — Девчонка взглядом указала на водителя и юриста.

Шиммер равнодушно пожал плечами.

— Немного прекрасного им не повредит. — Взмахнул рукой водителю. — Рубен, помоги девушке. Она, кажется, смущается.

Закончивший поиск жучков амбал положил сканер на стол и снова потянулся к Алисе. Притронуться не успел. Рыжая отшатнулась от него как от чумного и решительно взялась за пояс своего платья.

— Я справлюсь сама.

На то, чтобы остаться в одном белье и чулках, хватило пяти секунд. Если Шиммер рассчитывал на долгую унизительную сцену с раздеванием, то он прогадал.

— Дальше, — сделав глоток кофе, снова скомандовал банкир.

— Ты хочешь раздеть меня догола? — Девчонка начала заливаться краской.

Я знал, как быстро это у неё получается. А ещё знал, что нас сейчас смотрят минимум трое. Те же, кто были на связи во время начала операции, и, возможно, опера Самсонова.

До чёртиков хотелось рявкнуть всем, чтобы отвернулись, но события на экране разворачивались слишком быстро.

Даже не взглянув на Шиммера, Алиса сняла бюстгальтер и положила его на стол рядом с контрактом. От холода алые соски мгновенно затвердели, и взгляд банкира стал маслянистым.

Следующими были чулки и трусы. Будто тренировалась сотню раз, девчонка мигом скатала чулки вниз и избавилась от последнего прикрытия.

— Резинку для волос тоже снимать? — Даже голой девчонка умудрилась держаться спокойно. Ничего общего с той трусихой, которая боялась высунуть нос из-под одеяла в Тель-Авиве.

— Нет, вполне достаточно. — На губах Шиммера заиграла недвусмысленная ухмылка. — Присядь три раза, и можешь одеваться.

На этом моменте я выругался, не сдерживаясь. Зачем этот гандон заставляет её присаживаться, было понятно — стандартная процедура при любом досмотре, только желание вмазать ему по роже стало ещё сильнее.

Алиса и эту унизительную часть проверки прошла с достоинством. Прикрыв грудь руками, она трижды присела. Потом бросила вопросительный взгляд на стоявшего рядом с ней водителя и, когда тот кивнул, принялась одеваться.

Всего несколько секунд на всё про всё. Скорости, с которой она это делала, позавидовали бы и пожарные на зачётах, но моя злость так и не стихла.

После досмотра атмосфера в комнате изменилась. Не утруждая себя объяснениями, Шиммер указал юристу на контракт, и тот вместе с папкой вышел из ВИПа. Следом за ним ушёл и водитель. Алиса осталась с банкиром один на один. Хотя бы в чём-то этот гад был предсказуем.

— Признаться, ты меня удивила. — Давид расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Теперь ни о чём не переживая, он позволил себе нормальную человеческую улыбку.

— Чем?

Алиса села напротив. Девчонка будто почувствовала, где именно стоит камера, и устроилась лицом к ней. Картинка получилась идеальной. Я бы и сам не рассадил их лучше.

— Отец знает, что ты решила избавиться от его компании? Или сюрприз устроишь?

— Нет, пусть лучше винит меня, чем с ним что-нибудь случится… Как чуть не произошло с Владом.

— Приятно знать, что в жёны я себе выбрал мудрую женщину.

Улыбка на губах Шиммера превратилась в оскал. Первый намёк на организацию убийства не достиг своей цели. Обидно. Проговорись он, с цирком можно было покончить в считанные секунды. Но на лёгкую победу никто и не рассчитывал.

— В качестве подарка, скажи отцу, что я готов оставить его на прежней должности и повысить зарплату. — Давид продолжил играть "доброго самаритянина". — Это, конечно, не цена за акции, но мне ведь самому придётся вложиться. Сплошные расходы.

— Я сомневаюсь, что он примет предложение. — Девчонка не подала вида, что расстроилась. Получилось лучше, чем на репетициях.

— А вдруг? Не так уж много денег у него осталось.

— После того, как твои люди в меня стреляли, папа видеть тебя не захочет.

— Какой ужас! В тебя стреляли?

Шиммер сделал новый глоток и насмешливо посмотрел на Алису поверх кружки. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом.

— В отцовском доме. Средь бела дня.

— Надеюсь, всё в порядке, причёска не испортилась?

— А ты спроси у своих людей.

— Ты говоришь загадками. — Давид откровенно развлекался, как огромный кот, поймавший глупую мышь.

— Загадками? А двух маленьких девочек в заложники брали тоже из-за загадок?

— Какая насыщенная у тебя была жизнь в эти дни!

— Я знаю всю правду о твоих планах. — "Мышь" показала ещё большую бесхитростность. Девчонка спешила. Играя роль глупой овечки, нужно было ещё немного разогреть клиента, но сейчас подсказать я ничего не мог.

— И какую же? — наклонившись, шепнул Шиммер. — Что моя молодая жена сбежала с любовником в первую брачную ночь?

Его хохот прокатился по комнате.

— Ты пытался меня изнасиловать! — Губы девчонки дрогнули.

— Изнасиловать собственную жену? Какой бред!

— Я просила тебя не прикасаться ко мне. Умоляла не трогать. — Даже мне, находившемуся за сотню метров, удалось почувствовать, что в Алисе клокочет ярость. Ей не нужно было играть. Всё получалось слишком реально. Такими могли быть лишь настоящие эмоции, тщательно спрятанные от себя и других.

— Какая ж ты дура. Самой двадцать три, а все ещё папина дочка.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

— Очень хотелось остаться чистенькой? Верной своему придурку юристу?