Земля белых облаков - Сара Ларк

Местные птицы вызывали у Гвинейры куда большее любопытство, чем шестиногие любимцы Лукаса. Работники фермы уже успели показать девушке несколько видов и немного рассказать о них. По большей части эти люди довольно хорошо изучили природу своей новой родины; благодаря частым ночевкам под открытым небом пастухи знали и бегающих птиц, многие из которых вели ночной образ жизни. Мистер МакКензи представил Гвинейре тезку европейских колонистов, небольшую приземистую птицу киви. Со своим необычным коричневым оперением, больше похожим на шерсть, и слишком длинным для ее телосложения клювом, который она часто использовала в качестве пятой конечности, эта птица показалась Гвин довольно экзотичной.

— Кстати, у нее есть кое-что общее с вашей собакой, — с улыбкой сказал МакКензи. — Она обладает отличным нюхом. Для птиц это редкость.

В последнее время МакКензи часто сопровождал Гвинейру во время ее конных прогулок по окрестностям. Как и ожидалось, девушка быстро завоевала уважение пастухов. Уже первая демонстрация способностей Клео привела мужчин в восторг.

— Господи, да эта собака может заменить двух пастухов! — удивленно воскликнул Покер и нагнулся, чтобы с одобрением потрепать собаку по голове. — Малыши тоже будут способны на такое?

Джеральд Уорден поручил каждому пастуху воспитание одной из новых овчарок. Конечно, было бы лучше, если бы собаку учил тот же человек, который потом собирался с ней работать, однако на практике с молодыми овчарками имел дело лишь мистер МакКензи, которому время от времени помогали Мак-Эрон и юный Харди. Остальным мужчинам было слишком скучно все время повторять одни и те же команды; кроме того, они считали, что выгонять овец на луг исключительно ради тренировки овчарок — это уже чересчур.

МакКензи же, напротив, проявил интерес и неожиданно обнаружил талант к дрессировке животных. Под его руководством юный Даймон в скором времени вполне мог составить конкуренцию самой Клео. Гвинейра постоянно следила за тренировкой собак. Лукас этого явно не одобрял, однако во всем, что касалось овчарок, Джеральд предоставил будущей невестке полную свободу действий. Он знал, что благодаря Гвин собаки каждый день улучшали свои способности и могли приносить ферме еще больше пользы.

— Возможно, нам даже удастся устроить небольшую демонстрацию по случаю свадьбы, — довольно заметил Джеральд, в очередной раз наблюдая за работой Клео и Даймона. — Это должно заинтересовать большую часть гостей. Да что там заинтересовать, остальные фермеры умрут от зависти, когда увидят это!

— Но в подвенечном платье я не смогу как следует продемонстрировать умения собак! — смеясь, ответила Гвинейра.

Ей была приятна похвала Джеральда, однако в его доме она по-прежнему чувствовала себя ужасно беспомощной. Разумеется, пока что она была здесь только гостьей, но предвидела, что в качестве хозяйки Киворд-Стейшн ей придется выполнять те же скучные обязанности, от которых она сходила с ума в доме отца: вести хозяйство большого особняка со слугами и прочим.

При этом никто из прислуги Джеральда не был хорошо обучен. И Англии отсутствие организаторских способностей можно было скрыть, наняв способного дворецкого или экономку, не скупясь на жалованье для прислуги и принимая на работу только людей с лучшими рекомендациями. Тогда домашнее хозяйство велось практически само по себе. Здесь же от Гвинейры ожидали, что обучать слуг-маори всему необходимому будет она, но для этого девушке не хватало энтузиазма и силы убеждения.

— Зачем чистить серебро каждый день? — на днях спросила Моана, и это показалось Гвин вполне логичным вопросом.

— Потому что иначе оно темнеет, — ответила Гвинейра. Эту обязанность она могла объяснить.

— Но почему брать железо, которое менять цвет? — продолжила Моана, с несчастным видом вертя серебряные столовые приборы в руках. — Лучше брать дерево! Очень просто, вымыть — и он снова чистый! — Девушка взглянула на Гвинейру в ожидании похвалы.

— Потому что посуда... должна быть нейтральной на вкус, — вспомнила слова матери Гвин. — К тому же после пары использований дерево приобретает непрезентабельный вид.

— Тогда просто вырезать новый посуда... — Моана пожала плечами. — Очень легко, могу показывать, мисс!

Резьба по дереву была одним из умений, которыми аборигены Новой Зеландии владели в совершенстве. На днях Гвинейра посетила деревню маори, которая относилась к Киворд-Стейшн. Она располагалась не очень далеко, но была скрыта за скалами и леском, который тянулся по другую сторону озера. Гвинейра, вероятно, никогда бы не нашла ее, если бы не заметила на берегу стирающих белье женщин и целую орду полуголых детей, которые весело плескались в воде. Увидев Гвинейру, маори робко отступили, но во время следующей конной прогулки девушка угостила смуглых голышей конфетами и этим завоевала их доверие. После этого женщины жестами пригласили ее посетить селение, и Гвинейра смогла полюбоваться их жилыми домиками, площадками с жаровней посередине и, прежде всего, обильно украшенным резьбой общинным домом.

Постепенно девушка начала понимать отдельные слова из языка маори.

Ki oraозначало «добрый день», tane— «мужчина», a wahine— «женщина». Гвин также узнала, что маори не говорят «спасибо», а стараются отблагодарить человека каким-нибудь ответным поступком. В качестве приветствия они вместо рукопожатия трутся носами. Такая церемония называлась hongi,и Гвинейра упражнялась в ней вместе с хихикающими детьми. Лукас пришел в ужас, когда девушка рассказала ему об этом, а Джеральд заявил:

— Мы ни в коем случае не должны слишком сближаться с этими людьми. Они примитивны и обязаны знать свое место.

— Я считаю, что нет ничего плохого в том, когда люди понимают друг друга, — возразила Гвинейра. — Почему именно примитивные народы должны осваивать язык цивилизованных? Наоборот, для более развитых это намного легче!

Хелен присела рядом с коровой и попыталась уговорить ее вести себя смирно. Животное выглядело довольно дружелюбным, однако — если Хелен правильно помнила, что рассказывала о коровах на корабле Дафна, — это еще ничего не значило. Нужно было помнить, что некоторые коровы имеют привычку брыкаться во время доения. Но даже самая смирная из них не могла подоить себя сама. Хелен попыталась помочь ей, но у нее ничего не получалось. Как женщина ни сжимала дойки коровы, выдоить из нее больше двух капель молока она не могла. А вот Говард управлялся с этим делом довольно легко. Правда, фермер лишь один раз показал Хелен, как нужно доить; он все еще был не в духе после того, что случилось вчера вечером. Когда Говард вернулся от коровы, печка дымила на весь дом. Хелен, вся в слезах, сидела перед этим железным чудовищем и не знала, что делать. Подмести пол она, разумеется, тоже не успела. Говард с ледяным молчанием разжег печь и камин, затем разбил в сковородку пару куриных яиц и через несколько минут поставил перед Хелен аппетитно пахнущую яичницу.

— С завтрашнего дня готовишь ты! — коротко заявил он, и Хелен поняла, что еще одну подобную неловкость муж ей не простит. В то же время она не могла взять в толк, из чего ей готовить еду. Кроме молока и яиц, в доме не было никаких продуктов, и завтра они наверняка тоже не появятся.