Хроники Империи Ужаса. Гнев королей - Глен Кук

– Пойдем поговорим с ним, – предложил Браги.

– Мне потребуется и его помощь, – согласилась она. – И почти наверняка – помощь Непанты.

Король поморщился:

– На него особо не рассчитывай. Он полон решимости держать ее в неведении.

– Я его уговорю. Придется.

– Будь осторожнее. Никогда еще не видел его столь раздражительным. Он говорил, что, если я намекну ей хоть словом, помощи от него могу больше не ждать.

Ингер вскинула взгляд, и в ее глазах сверкнули недобрые искорки. «Что за дьявольщина?» – подумала Мгла.

– Гм, – пробормотала она.

В иных обстоятельствах этим наблюдением можно было воспользоваться, но не сейчас. Все, чего ей теперь хотелось, – разрешить вставшую перед ней дилемму.

Служанка королевы принесла еду, о которой просила Мгла. Схватив тарелку с главным блюдом, она начала есть на ходу, пока король вел ее по продуваемым сквозняками коридорам замка. Расспросив встречавшихся им слуг, они пришли в небольшую библиотеку, где и нашли Вартлоккура.

Когда они вошли, чародей привстал, увидев перепуганную Мглу, и совершил жест против дурного глаза. Прежде чем он успел что-либо сказать, она начала рассказывать, и его смятение сменилось отчаянием. Она вполне могла представить охватившую его бурю чувств, хотя обычно он напоминал камень.

– Хватит, женщина, – бросил он. – Мой ответ – нет. Я за это не возьмусь. Найди другой способ.

– Но…

– Я не могу позволить, чтобы Непанта увидела, кем он стал. Она смирилась с его смертью, и пусть для нее он остается в могиле.

– Что ты ей скажешь, когда сюда доберутся его мертвецы? – спросил король.

– Мгла преувеличивает. Его войско раньше развалится на части.

– Это ты прячешь голову в песок, – огрызнулась Мгла. – Они устояли против лучших наших воинов. Вначале он ошибался, – в конце концов, он все еще ребенок. Но он быстро учится и с каждым днем будет становиться сильнее – пока те трое или четверо, которые больше всего для него значат, не разорвут сковавшие его цепи ненависти.

Лицо чародея побагровело от гнева.

– Твои слова полны убежденности и страсти, но ты сама не понимаешь, о чем просишь. Мой ответ – нет.

– Тогда отправь туда Радеахара, – предложил Браги. – Пусть ложь станет правдой.

– Ложь? Правдой?

– Прикажи Радеахару его убить.

– Нет… послушайте… вы не понимаете. Я ничем не могу помочь. Это твоя проблема, Мгла, – ты с ней и разбирайся. Браги, я уже говорил: если расскажешь Непанте…

– Угу, угу, знаю. Я ничего ей не скажу, хотя думаю, что ты ошибаешься. Страшно ошибаешься. Но я ничего не скажу.

– Ты неразумно поступаешь, Вартлоккур, – сказала Мгла.

– Попытайся меня понять. Я хочу защитить жену.

– Ты недостаточно ей доверяешь, – заметила Мгла. – На самом деле у нее намного более крепкие нервы, чем может показаться. По-другому и быть не может.

– Сомневаюсь, что ты вообще ее защищаешь, – добавил король. – Мне кажется, ты защищаешь себя, от собственной неуверенности. Ты боишься перемен, которые могли бы повлиять на ваши отношения…

– Хватит! – бросил чародей. – Вспомни, как поступил с тобой Тинг, когда решался вопрос о престолонаследии. Помнишь, как прошло голосование? Понимаешь, что это значит! – Он зловеще улыбнулся. – Без меня тебе не обойтись.

– Чародей, я терпеть не могу, когда мне выкручивают руки.

– Что ж, привыкай.

– Раньше мы с тобой были по разные стороны. Я вполне могу прожить без тебя.

– Я тебя предупредил. Держись подальше от моей жены. – Вартлоккур посмотрел на Мглу, которая пошатнулась под его взглядом. – Избавитель – твоя проблема, женщина. Этриан мертв.

Она бессильно обмякла, и король взял ее за руку.

– Мы впустую теряем время. Он окончательно спятил. Может, нам сумеет помочь Братство. У тебя ведь там есть друзья?

– Мне нужно не колдовство, – ответила Мгла. – Этого у нас в Шинсане более чем достаточно. Мне нужны те, кто пробудят в Этриане человеческие чувства.

– Что-нибудь придумаем. – Браги обернулся через плечо. – Я тебе это еще припомню, чародей.

Вартлоккура застигла врасплох его злость, но лишь на мгновение. Он швырнул на пол книгу, отчего Мгла подпрыгнула – нервы и без того уже были на пределе.

– И что теперь? – спросила она, когда за ними закрылась дверь.

Ощущение собственного бессилия, из-за которого пришлось отправиться на запад с просьбой о помощи, ей нисколько не нравилось.

– Полагаю, нам придется обходиться собственными силами. Может, тетя и крестный справятся и сами. Идем. Нужно сказать Гьердруму и Дерелю, куда я отправляюсь. Старик Кранкворт был прав в одном: меня ждет немало неприятностей, судя по тому, что провернул Тинг, пока мы сажали тебя на трон. Мне нужно быть уверенным, что на время моего отсутствия кто-то прикроет мою задницу. Иначе, вернувшись, я могу обнаружить, что стал безработным.

– Вдвоем нам отправляться нет особого смысла. Мы воплощаем в себе все, что так ненавидит Этриан. Вряд ли сейчас кто-то способен проникнуть в его душу, кроме матери.

– И все же, думаю, стоит попытаться. Если он настолько опасен, как ты говоришь.

– Пожалуй, да.

– Как долго ты можешь ждать? Вдруг Вартлоккур все же одумается.

– Недолго. Лорд Сыма упрям, но вечно держаться не может.

– Если у тебя есть любимый бог – вознеси ему молитву. Может, Вартлоккур успокоится, и здравый смысл возобладает. Если все в самом деле так плохо, как ты говоришь… Он, в общем-то, вполне приличный человек. И у него есть совесть.

– Возможно. А может быть, он просто старый слепой дурак.

Вартлоккур вернулся в свои покои через час после встречи с Мглой и королем. Руки его все еще дрожали, и ему было страшно. Прошли века с тех пор, как его в последний раз охватывал подобный гнев, и ему пришлось воспользоваться старыми способами времен ученичества, чтобы хоть сколько-нибудь успокоиться.

Что-то с ним было не так. Разум его словно окутывал некий дурман. Прежде он никогда не терял самообладания. Неужели Браги прав и его настоящая проблема – всего лишь детская неуверенность в себе?

Могла ли Непанта справиться с подобным? Или только он сам считал, что у нее недостаточно крепкие нервы?

Не питал ли он ложную надежду, решив, что Этриан в конце концов погубит сам себя?

Он зажег свечу, сел и попытался читать старый рукописный текст, в котором, как утверждалось, описывалась истинная история происхождения человека в этом мире. Но выведенные каллиграфическим почерком буквы расплывались перед глазами.

Проклятье! Его мир разваливался на части. Ему потребовались столетия, чтобы наконец начать достойную жизнь, но внезапно все повисло на волоске. Да, дьявол побери, от прежней его уверенности не осталось и следа. И все же, после стольких лет сражений, он вполне заслужил хоть чего-то хорошего на всю оставшуюся жизнь…