Хроники Империи Ужаса. Гнев королей - Глен Кук

На колени упала чья-то тень, и он подпрыгнул от неожиданности.

– Непанта! Почему ты не в постели? Ты уже немало времени провела на ногах, и тебе нужно отдыхать…

Вартлоккур взглянул в лицо жены, и в душе у него все оборвалось. На него, словно удар молота, обрушился страх. Она была в теплой уличной одежде и держала на руках укутанного младенца.

– Мне нужен мой сын, Варт.

– О нет, – тихо проговорил он. – О нет. Зачем?

– Этриан ведь жив? Ты знал это с самого начала. Ты лгал мне.

– Нет, милая. Я говорил тебе…

– То, что ты говорил, – ложь. Ложь, ложь, ложь. Он в Шинсане, в месте, которое называется Ляонтун. И ты не хотел, чтобы я об этом знала.

Он почувствовал, как в нем снова закипает гнев.

– Я же его предупреждал…

Непанта, сама охваченная холодной яростью, даже не дрогнула.

– Кого ты предупреждал? Как ты со мной поступаешь? Варт, я хочу увидеть сына. Слышишь? Мгла где-то здесь, она к тебе приходила. Я отправляюсь вместе с ней.

Не обращая на нее внимания, Вартлоккур направился в их спальню и уставился в пустую колыбель Смирены. Постояв так какое-то время, он подошел к окну.

– Приди, Радеахар. Приди, мой единственный друг.

– Почему ты мне лгал? – спросила Непанта. – Проклятье, Варт, я к тебе обращаюсь! Отвечай!

Он развернулся к ней:

– Они сказали тебе, кем стал твой сын?

– Кто – они, дьявол тебя побери? О ком ты? Объясни.

– Рагнарсон и та шинсанская сука.

– Я никого из них не видела. При чем тут вообще они? Не важно. Расскажи мне про Этриана. А потом найди Мглу и скажи, что я иду с ней.

Охваченные злостью, они все громче и пронзительнее кричали друг на друга. Появился Нерожденный и повис у окна, но его никто не замечал.

– Ладно, будь ты проклята! – внезапно заорал Вартлоккур. – Идем. Пусть это будет на твоей совести, женщина. – Развернувшись, он вышел, громко топая и бормоча: – Браги, ты мне за это заплатишь. На этот раз ты сам себе перерезал горло, и вокруг тебя уже кружат волки. А я буду сидеть и смеяться, глядя, как они раздирают тебя на куски.

Непанта ошеломленно смотрела вслед мужу. «Что это все значит? – подумала она. – Весь этот шум насчет Браги и Мглы…» Никого из них она давно уже не видела. Наверняка они тоже обо всем знали, и их держали подальше от нее. Она и сама бы ничего не узнала, если бы об этом мимоходом не упомянула королева, пришедшая взглянуть на Смирену.

Бедная Ингер. Теперь на нее тоже накричат.

К дьяволу их всех. Вообще всех. Она намеревалась увидеть сына, и ее нисколько не волновало, понравится им это или нет.

Мертвые воины Этриана принесли кресло, украденное из поместья возле Ляонтуна, и он удобно в нем устроился. Сааманан сидела рядом на земле, опираясь о кресло.

– Можешь теперь рассказать, что ты задумал?

– Пожалуй, да. – Ему больше не доставляло радости ее дразнить. – Я использую против них животных. И тела тех, кого эти животные убьют.

– А если их всех перережут?

– Кого поймают – возможно. Собак, кошек, лошадей и прочих. Но как ты убережешься от крыс, которые нападут на тебя во сне?

– Возможно, и получится. Планируешь осаду?

– Мы можем себе ее позволить. Помощи им ждать неоткуда. Для нас это решающее сражение.

– Что насчет войска? – Она кивнула в сторону ближайших мертвых воинов. – От них будет толк лишь в течение нескольких дней.

– Впустую они не пропадут. Давай начинать. Охраняй меня.

Освободившись от тела, он поплыл в город. Ляонтун напоминал лабиринт извилистых улиц и чуждой архитектуры. Целые кварталы опустели, и вполне можно было набрать в свои ряды брошенных животных…

Противник был занят подготовкой к обороне, и особой тревоги в его действиях не чувствовалось. Сражение в лесу вернуло им уверенность в себе. В сомнениях пребывали лишь тервола, обсуждавшие, что делать с животными…

Промчавшись по темным улицам, он нашел конюшню и завладел тусклым разумом лошади. Та встала на дыбы, ломая стойло и швыряя наземь конюха.

Овладев телом, Этриан нашел вилы и выскользнул в ночь. Подкравшись сзади к легионеру, он замахнулся…

Так продолжалось несколько часов. Враг ответил на угрозу – к рассвету ни один солдат не появлялся на улице в одиночку. На следующий день лорд Сыма приказал уничтожить всех животных. Этриан вернулся в свое тело.

– У тебя усталый вид, – заметила Сааманан.

– Да, немного вымотался. Как, жарко тут было?

Она обвела рукой вокруг. Земля обуглилась, а его кресло превратилось в щепки.

– В какой-то миг мне даже показалось, что нам конец. Я едва продержалась.

– Они собираются убить всех животных. Пора посылать мертвецов.

– Не хочешь отдохнуть?

– У меня нет времени.

– Этриан…

– Спокойно.

Он собрал все управлявшие мертвецами ниточки, и трупы заковыляли к городу. В воздух взмыли драконы. Некоторые несли на себе нескольких всадников, некоторые поддерживали штурмующих город. Легионы прекратили резать живность и поспешили на стены.

Этриан атаковал, пока от его войска почти ничего не осталось. Они с Сааманан оказались единственными выжившими за пределами Ляонтуна, однако в самом городе, в брошенных кварталах, он припрятал около тысячи тел.

Он блуждал по городу в виде бестелесного духа, иногда проскальзывая в тело какого-нибудь животного, чтобы послушать разговоры. Его враги вымотались не меньше, чем он сам.

Несмотря на усталость, бойня продолжилась. Часть солдат начала обыскивать дом за домом в поисках мертвецов.

Этриан вернулся к Сааманан.

– Отдохни, Этриан, – настаивала она. – Ты сам себя погубишь.

– Еще одно, просто чтобы чем-то их занять. Потом отдохну.

Он вернулся в Ляонтун в поисках крыс – и, естественно, нашел их, поскольку Ляонтун был старым городом, населенным всевозможными вредителями.

Этриан начал со штаб-квартиры лорда Сыма. По комнатам внезапно промчались сотни крыс, опрокидывая светильники. Бо́льшую часть пожаров сразу же погасили, но некоторые начались там, где их сразу никто не заметил.

– Это их на какое-то время займет, – сказал Этриан, вернувшись в свое тело. – Разбуди меня, если случится что-нибудь важное.