Девять с половиной идей - Антон Леонтьев

Круглое желтое солнце показалось в тумане над горами, стало чуть теплее, но туман продолжал сгущаться.

– Кстати, – предложила Джессика, – Милдред, почему бы нам не пойти на Тропу смерти, это недалеко! Вам я не советую и мечтать о том, чтобы прокатиться по ней, вы австралийка, и вам потребуется сначала тренировка, но я просто обожаю скользить и замирать за несколько десятков метров от пропасти. Это так романтично, особенно, когда знаешь, что несчастья не произойдет и впереди еще столько интересного… Пойдемте, оттуда открывается великолепный обзор, можно увидеть и кое-какие знаменитые вершины…

Инна, совершенно не проявляя инициативы, шла за ней. Похоже, Джессика сама рвется в расставленную ею сеть, и надо только немного подтолкнуть ее вперед, в прямом смысле. Инна слышала монолог абсолютно счастливой женщины. Ей стало немного страшно оттого, что именно она разрушит эту идиллию. И почему все так складывается…

Вид с Тропы смерти был грандиозен: белые шапки гор, вздымающихся к голубому небу, посеребренному туманом, как на рождественских открытках. В самом низу трассы клубился туман, серый и отвратительный.

– Подождите меня здесь, – крикнула Джессика, срываясь вниз, – я сейчас!

– Осторожнее! – крикнула ей вслед Инна, удивляясь самой себе. Она должна желать этой женщине не удачи, а смерти. И тем не менее что-то внутри ее противилось этому. Может быть, ей пора взять тайм-аут или вообще выйти из игры?

Джессика вернулась через десять минут, довольная и смеющаяся.

– Милдред, внизу так страшно и одновременно захватывающе. Просто жуть берет, когда летишь, а потом внезапно сквозь туман видишь, что до пропасти осталось каких-то тридцать метров, одна секунда – и ты упадешь туда. Остановиться на самом краю, заглянуть в зияющую пасть гор – что может быть интереснее!

– Джессика, – произнесла Инна. – Я думаю, вам необходимо знать. Дело в том, что Джон, ваш муж… Я даже не знаю, как это сказать, но вы должны выслушать меня…

Инна решилась. Джессика вправе знать все. Она расскажет ей только о том, что супруг хочет убить ее. Она не имеет права мешать счастью Джессики и ее сына. Задание сорвется, но, в конце концов, можно имитировать смерть, несчастный случай, с большими деньгами в Швейцарии доступно все. Пусть они с Робертом, считаясь погибшими, исчезнут, бросят все, как Джессика и хочет.

– Нет, нет, дорогая, – прервала ее актриса. – Прошу вас, поймите меня правильно. Я знаю, вы хотите мне добра, но я уже все решила. Верю, что ваш совет, как склеить наш брак, великолепен, но только уже неприменим. Все практически кончено, осталось поставить подпись – и мы свободны. Мы – это наконец-то не Джон и я, мы – это теперь Роберт и я, мой сын и я…

С этими словами она заскользила вниз, стройная и ловкая, ее красный костюм и черная шапочка мелькали на фоне снега, четко выделяясь в тумане. Инна все взвесила. Да, у нее есть шанс спасти Джессику и ее сына, и она сделает это. Конечно, подставляться сама она не может, не может она и свидетельствовать против Джона, обвиняя его в попытке заказного убийства. Но спасти Джессику и Роберта в ее силах. Сняв со счетов деньги, та должна исчезнуть, чтобы муженек, разъяренный неудавшимся планом, не отомстил ей. Тогда и самой Инне придется досрочно уходить на пенсию, но их с Эриком накоплений даже при расточительном образе жизни хватит лет на триста. Она сделала свой выбор. И наконец-то Инна почувствовала какое-то облегчение: может, она не такая уж дрянь? Нет, убившая столько человек не может быть хорошим человеком, но она не сожалеет о прошлом. Просто этот путь она прошла для того, чтобы спасти Джессику и ее сына.

Резкий крик, жалобный и протяжный, отдаваясь эхом в горах, донесся откуда-то снизу. Это была Джессика, Инна узнала ее голос. Она поняла все, судьба, поиграв в кошки-мышки, захлопнула дверцу мышеловки.

Спускаясь вниз, Инна обнаружила следы лыж, которые обрывались у самой пропасти, уводя в чернеющую бездну. Произошло то, чего так жаждал Джон, – несчастный случай. Настоящий несчастный случай, который пресек все мечтания, порывы и надежды на счастье. Джессика была где-то внизу, среди вечных льдов и альпийских валунов, и теперь ей стало все равно.

Инна уехала на следующий день, она скрыла, что была свидетельницей случившегося, не желая привлекать внимания к своей персоне и особенно – подложному паспорту. Тело подняли из глубокой расщелины, полиция настаивала на одной версии – несчастный случай, произошедший из-за пренебрежения техникой безопасности, тумана и рокового стечения обстоятельств. Искали человека, отпечатки чьих лыж также спускались вниз, но, решив, что какой-то турист, услышав крик, просто испугался и скрылся, не стали его разыскивать.

В «Sieben Berge» срочно прибыл Джон, отец Роберта, которому не сообщили, что его мама умерла. Высокий шатен с широкими скулами и жестокими зелеными глазами, в дорогом пальто, сверкая «Ролексом», обнял сына, который не понимал, почему все такие напряженные, звал маму и отворачивался от отца, пытавшегося поцеловать его.

– Робби, – сказал Джон. – Прости меня, но ты взрослый мальчик, ты должен знать, мама умерла, ее больше нет. Несчастный случай… Теперь мы одни…

Ребенок не заплакал, он только внимательно смотрел в панорамное окно отеля, словно окаменев. Джон пытался выжать из себя рыдания, но у него это получалось плохо и наигранно.

– Я ее люблю, – пробормотал наконец мальчик. – Очень. Когда она вернется?

Отец крепче обнял его, утешая, и добавил, что им надо спешить, самолет вылетает через три часа.

Инна запомнила взгляд Роберта – взрослый, непонимающий и какой-то обреченный. Она не верила, что Джон, любящий сына по-своему, сумеет заменить ему Джессику. Но ничем не могла помочь, она непричастна к смерти актрисы, это был несчастный случай.

Миллион американских долларов, переведенный в Исландию, она сняла немедленно. Деньги за работу, которую она не выполняла.

– Знаешь, чего я хочу больше всего на свете, – сказала как-то Инна Эрику.

– Надеюсь, меня? – ответил тот, обнимая ее.

– Ребенка, – проговорила она. – Ребенка от тебя. И я не хочу больше ждать. Мне давно пора стать матерью.

Эрик ничего не ответил. Но Инна знала, что он хочет того же. Если сначала их профессия, профессия убийц, казалась ей романтичной, то после случая с Джессикой Ланч она поняла, что устала от постоянного напряжения. В душе ее была какая-то опустошенность.

– Считается, что мы выполняем своего рода благородную работу, уничтожаем кому-то неугодных. Умирают не самые хорошие люди. Но это чушь, это обыкновенное убийство, не отличающееся от того, что происходит в каком-нибудь дешевом притоне или в тюрьме. Однако на этих смертях можно заработать много… Получается, что мы копим деньги, надеемся на то, что однажды сменим имя и станем простыми людьми, заведем детей. А долгожданный день все не наступает, и вскоре окажется, что уже поздно, это была лишь мечта, и все существование ограничивается только смертью…

– Не надо пессимизма, – проговорил Эрик. – Я думаю, пришло время выходить из игры. В фирме будут недовольны, мы считаемся лучшими, но что поделаешь. Я занимаюсь киллерством уже пятнадцать лет, пора однажды сказать «стоп». Ты права, хочется уверенности, спокойствия и домашнего очага…