Директива 22 - Ирина Ростова

Ну так я и не Кольбейн.

В самом деле, мои торопливые блоки, хоть и немного ослабевшие, еще на месте. Пожалуй, еще пара дней, и он бы пришел в себя сам, просто потому, что они кончились, но парень нам нужен сейчас, а не когда-то потом. Поэтому кое-кому пора просыпаться.

Я дергаю, он дергается, и одновременно с этим я убираю руку и отшатываюсь.

– О! – обрадовался врач. – Надо же! Господин Герненн, Вы меня слышите? Позвольте я проверю Вас.

Иэн Астори, он же Йохан Герненн, слабо простонал что-то, выпил глоток из предложенного доктором стакана воды, потом сказал уже более внятно:

– Я, вообще, где?

– В ведомственной больнице Министерства Безопасности, – охотно пояснил медик, продолжая изучать показания приборов и ловко осматривая своему пациенту глаза и носоглотку. Думаю, теперь с Вами все в порядке. Я зайду через полчаса, чтобы проверить Ваше состояние.

– Мы пока можем задать пару вопросов? – уточнил Кин таким тоном, что любому ясно – ему плевать, можем или не можем, потому что все равно зададим.

– Конечно, – не стал спорить с судьбой доктор. – Только не переутомляйте господина Герненна, он только что пришел в себя.

– Спасибо. И напомните охране, пожалуйста, что господину Герненну нужно наблюдение, так как мы пока не готовы с ним расстаться, – вежливо попросил Кин, после чего поворачивается к Иэну/Йохану. – Итак, господин Герненн, или, вернее, господин Астори. Вы обвиняетесь в незаконном хранении и применении военного вооружения, нападении на сотрудника Министерства и попытке убийства, так что, будьте любезны, начинайте говорить, иначе Вам грозят очень серьезные последствия. Ваша сестра будет очень расстроена, если Вы проведете ближайшие годы в колонии, а затем и в тюрьме.

Парень судя по всему, ощутимо испугался нашей осведомленности – и чувствовал себя дезориентированно, и это хорошо. Меньше будет врать.

– Откуда вы знаете? – дернул прикованной рукой он. – Мне сказали, документы идеальные! Никто не должен был догадаться! Я все проверки проходил.

– Не стоит держать Министерство безопасности за таких беспомощных дураков, которых можно провести фальшивыми ИД, – почти ласково посоветовал ему Кин, открывая на планшете протокол допроса его сообщника. – Так что, господин Астори, мы про Вас знаем много, но нас интересуете не Вы лично, и даже не причины, по которым Вы напали на сотрудников Министерства при исполнении. Нас интересует Гнарк, его связи и другие члены его банды. Им ты уже ничем не поможешь, так что постарайся помочь хотя бы себе – и своей сестре. Она за тебя переживает, можешь себе представить.

Парень сжал челюсти и поморщился от боли.

– Итак? Ты толкал дурь?

– Нет, мне не давали. Напарник толкал.

– Этот? – Кин показал ему фотографию парня, с которым мы их взяли. – Опознали как Рурка Дженсена, но это, вероятно, тоже подделка.

Узнал, он. Я киваю Кину.

– Хорошо, значит, он.

Он недоверчиво посмотрел на Кина, потом на меня.

– Ты гребаный телепат, да? У меня права есть, между прочим, я знаю, что ты не можешь мне в мозгах копаться без разрешения!

– А я и не копаюсь, – отозвался я. – Я просто фиксирую, когда ты говоришь или иначе обозначаешь правду, вот и все. Но если ты будешь молчать, мы быстро получим ордер на псионическое вторжение, потому что речь идет о директиве 22. Слышал про такую?

– Эй, нацбезопасность? Да мы просто зарабатывали немного бабла, вот и все!

– Кому ты был должен денег? – спросил Кин. – Это был Гнарк?

– Я никому не должен был денег.

– А зачем ты тогда сказал сестре, что у тебя долг?

– Мне нужны были бабки, чтобы закупить товар. Я соврал.

– И у кого ты покупал? У Гнарка?

– Нет, у Саммерсета, – буркнул он.

– Кто это?

– Другой дилер. У них с Гнарком дела были.

– Они получали наркотики из одного источника?

– Наверное. Не знаю.

– И как найти этого Саммерсета?

– Он иногда тусуется в «Холмгере». Но не всегда. Я не знаю, как они с Гнарком связывались.

– Как было настоящее имя Гнарка? Гвидо Альтрес?

– Понятия не имею.

Наши эксперты обобрали всю квартиру Альтреса подчистую, и пытались вытащить что-то из его звонков, но, вероятно, он далеко не все свои коммкарты держал при себе, в своей квартире. Но даже и без этой проблемы, копаться в его звонках было все равно, что искать иголку в стоге сена.

– Как настоящее имя Саммерсета?

– Я не знаю.

– Как Вы с ним познакомились?

– Его ребята толкали дурь в школе, – его щека дернулась. – Хорошо башляли. Я тоже так хотел. Взял денег, начал перекупать у Саммерсета и продавать. Но Саммерсет меня ругал, что я почти попался. Потом он меня Гнарку передал, чтобы я с ним лучше работал.

– Как ты связывался с Саммерсетом?

– Если он мне нужен был, я через бармена в «Холмгере» передавал, что надо поговорить. Он мне сам звонил тогда. А сейчас не знаю как, может, уже сменил схему. Он хитрый – хитрее Гнарка, но Гнарк – толком и не торгаш, он кулаки.

Это, вероятно, правда – именно Гнарк получил задание на решение проблем с Сорелем, и, вероятно, он же занимался ситуацией с изъятием документов о фирмах- однодневках, предположительно зарегистрированных Кодой.

– Какие задания получал Гнарк в последнее время?

– Эй, я не знаю ничего! Мне говорили только идти туда, делать то. Мы с Тойфи ездили пугнуть нотариуса, чтобы он документы отдал. У нас список был каких-то фирмешек, на которые нужно было информацию забрать. Ну, мы приехали, доков там нет никаких, все уже до нас своровано, а тут Вы, – он кивнул на Кина. – С девицей. Я ее потом живо узнал, когда на пустыре увидел.

– И тогда, у нотариуса, вы испугались, что мы за вами.

– Ну так да. И свалили. А потом вы Гнарка грохнули, так мы хоть отомстить хотели.

– Совсем страх потеряли, – усмехнулся Кин. – Мстить Министерству и Кинслееру лично. Ладно. Запишешь нам имена всех тех, кто продавал наркотики в школе. Это, и все показания тебе придется потом подписать и повторить в суде, но мы не будем предъявлять тебе наркоторговлю и не будем настаивать на жестоком наказании за нападение. Но и ты подумай о своей дальнейшей жизни. Тебе не везет с криминалом – в первые же месяцы нарваться на меня и на Иля – не лучший вариант, так что задумайся о смене карьеры.

Видимо, Кин тоже оценил степень невезучести нашего парня Иэна.

– Ты достаточно мягко с ним, – комментирую я, когда мы выходим на парковку к флаеру. – Не предъявлять обвинения в наркоторговле и не настаивать на максимальных карах за нападение – это очень щедро.