Тайный воин - Линн Флевеллинг

Тобин невесело рассмеялся.

— Но ведь он только выполнял свои обязанности. Я тоже перебрал. Кто знал, что в Атийоне такие запасы вина?

Ки зевнул.

— Попомни мои слова. Теперь, когда король вернулся, наставник Порион крепко возьмется за дело, и нам уже не повеселиться в зале для пиров. — Он снова зевнул. — И хорошо — не придется видеть, как Корин с дружками каждый вечер напиваются до бесчувствия.

Тобин сонно пробормотал что-то, соглашаясь.

Ки почувствовал, что засыпает.

— Комната кружится, Тобин.

— Ммм… Наверное, не только Корин сегодня перебрал. Не спи на спине, Ки.

Оба хихикнули.

— Говоришь, Брат тоже ненавидит короля? — пробормотал Ки сквозь сон. — Хорошо, что он не явился на пир, а?

Бормотание Ки внезапно пробудило Тобина от сна. Что, если Брат способен заглянуть в сердце короля, если он видит притаившееся там зло? Как бы ни противился принц, но в глубине души он понимал, что Брат — единственный, кому он может всецело довериться. Пусть даже он лжец и злой дух.

Когда Ки захрапел, Тобин задул ночники и достал из своего мешка куклу. Ощупью добравшись до очага, он опустился на колени; сердце в груди оглушительно колотилось. Неужели он осмелится позвать Брата? В тот день, когда король прибыл в замок, Брат устроил настоящий погром, он носился по дому, как ураган. А что он может сделать сейчас, когда покои Эриуса совсем близко?

Тобин крепко сжал куклу, словно это могло усмирить Брата.

— Кровь, моя кровь. Плоть, моя плоть. Кость, моя кость, — прошептал он и приготовился к нападению.

Но Брат просто возник перед ним, он тоже стоял на коленях, как будто был отражением в зеркале. Комнату внезапно наполнил леденящий холод.

— Король здесь, — прошептал Тобин, готовый мгновенно прогнать Брата, если тот шевельнется.

— Да.

— Ты не злишься на него?

Брат наклонился вперед, и холод стал нестерпимым. Их носы почти соприкоснулись; если бы Брат был живым, Тобин почувствовал бы его дыхание.

— Убей его, — прошипел Брат.

Резкая боль пронзила грудь Тобина, как если бы Брат разорвал тайный шов.

Он оперся о пол руками, стараясь не потерять сознание. Боль постепенно утихла. Когда Тобин снова открыл глаза, Брат уже исчез. Тобин со страхом прислушался, ожидая услышать за дверью крики и шум, но из коридора не доносилось ни звука. Прошептав для верности заклинание, он поспешно вернулся в постель.

— Он приходил? — тихо спросил Ки.

Тобин порадовался тому, что задул лампы.

— Ты слышал?

— Нет, ничего не слышал. Просто я решил — может, ты передумал.

— Приходил, — сказал Тобин, радуясь, что Ки не слышал страшных слов Брата.

Он повернулся, задев ногой голую ступню Ки.

— Черт, Тобин, да ты совсем продрог! Укройся как следует!

Они сбросили одежду и натянули на себя все одеяла и покрывала, но Тобин никак не мог согреться. Зубы у него стучали так громко, что Ки повернулся, чтобы согреть друга.

— Потроха Билайри, ты холодный как лед! — Он начал растирать руки Тобина, потом пощупал его лоб. — Ты не заболел?

— Нет, — с трудом выговорил Тобин.

После недолгого молчания Ки осторожно спросил:

— А что Брат сказал?

— Он… он все еще недолюбливает короля.

— Ничего удивительного. — Ки снова принялся тереть руки Тобина, потом придвинулся поближе и зевнул. — Ну, как я и говорил… повезло тебе, что ты не родился девочкой.

Тобин крепко зажмурил глаза, еще раз порадовавшись спасительной темноте.

В эту ночь у него опять начались женские боли. Время от времени его мучила тупая боль в низу живота — в дни полнолуний, — но на этот раз боль была такой же пульсирующей, рвущей, как в тот день, когда он сбежал из Эро. Испуганный и несчастный, Тобин свернулся в клубок, чувствуя рядом теплое плечо друга, и сердце его наполнилось благодарностью.

Нирин уже почти готов был позволить лакею раздеть его, как вдруг снова ощутил эту странную дрожь, пробежавшую по всему телу. Впервые Нирин почувствовал эти загадочные волны за пределами Эро, и стихли они прежде, чем волшебник понял их причину. Отослав лакея, Нирин снова застегнул накидку и отправился на поиски источника беспокоящей его магии.

Он уже думал, что уловил ее след у двери спальни Тобина, но когда заглянул в комнату сквозь стену, то увидел, что мальчики крепко спят, прижавшись друг к другу, как щенки.

Или как любовники.

Губы Нирина изогнулись в кислой улыбке. Надо запомнить — кто знает, когда могут пригодиться подобные сведения. Конечно, принц Тобин еще слишком юн и совсем не опасен, но король уже проявил к нему благоволение. Глупый щенок осмелился посягнуть на его Сирну. Этого Нирин не собирался прощать. Никогда.

Король не спешил возвращаться в Эро. На следующий день он заявил, что королевская свита окажет честь его племяннику, проведя следующие две недели в Атийоне. Еще не кончилась первая неделя, как в Атийон прибыли канцлер Хилус и другие министры, и главный холл крепости стал похож на миниатюрную копию Нового дворца. В промежутках между выездами на охоту и пирами король занимался государственными делами. При этом до внимания Эриуса доводились лишь самые неотложные вопросы, Хилус сам весьма тщательно изучал каждую петицию и ходатайство, отсылая обратно все несрочные бумаги. Однако народ в холле толпился с рассвета до сумерек.

Во время перемирия большинство дел касалось всяческих неприятностей, стычек и раздоров внутри скаланских границ. Слоняясь вокруг вместе с другими мальчиками, Тобин слышал доклады о новых вспышках чумы, о нападениях грабителей, спорах вокруг пошлин и неурожае.

Он остро ощущал свое зависимое положение среди знати. Его знамя могло висеть выше других, сразу под знаменем короля и Корина, однако взрослые не обращали на него внимания, разве что на пирах.

Зато Тобин и остальные мальчики могли вволю бродить по городу, исследовать морское побережье по другую сторону крепости. И всюду, куда бы они ни пришли, им были рады.

А в городе царили роскошь и благоденствие — ничто не напоминало здесь о грязи и болезнях, наполнявших Эро. Вокруг площади возвышались прекрасные резные храмы из расписного дерева, возведенные в честь каждого из Четверки. Самым большим был храм Иллиора, и Тобин с благоговением рассматривал расписные потолки и черный каменный алтарь. Жрецы в серебряных масках низко кланялись ему, когда он жег у алтаря совиные перья.

В Атийоне жили сытые дружелюбные люди, купцы соперничали друг с другом в желании услужить наследнику Атийона и его друзьям. Молодых людей радостно приветствовали везде, где бы они ни появились, пили за их здоровье, благословляли и осыпали щедрыми дарами.