Невиновный клиент - Скотт Пратт

стриптиз-клубе. Они бы услышали, что Энджел Кристиан, вероятно, не было ее настоящим именем, и что Ландерс не смог найти информацию о ее прошлом. Только этого могло быть достаточно, чтобы многие женщины проголосовали за ее осуждение, но больше всего меня беспокоила их ревность. Если бы женщины-присяжные поняли, что Энджел считает себя красивой, или что она может воспользоваться своей красотой, чтобы завоевать благосклонность у мужчин-присяжных, у нас не было бы никаких шансов.

Кэролайн лично подобрала гардероб и косметику для Энджел, и когда я увидел ее утром в зале суда, я был благодарен жене за ее навыки. Черный брючный костюм и кремовая блузка выглядели консервативными, но стильными и достаточно свободными, чтобы скрыть изгибы ее тела, но при этом она не смотрелась старомодно. Туфли были черными и на низком каблуке, волосы уложены в пучок. Едва заметный макияж лишь подчеркивал ее фантастические карие глаза. На губах не было блеска, ни теней вокруг глаз, ни румян, ни украшений. Она выглядела как красивая испуганная студентка. Все просто идеально.

Я кивнул и улыбнулся группе будущих присяжных, когда судья Грин представил меня. Я сразу осмотрел зал в поисках Тестера-младшего, но его там не оказалось. Я представил Энджел и положил руку ей на плечо. Я хотел, чтобы присяжные поняли, что мне не стыдно прикасаться к ней, что я чувствую близость с клиенткой и что я верю ей. Энджел кивнула и улыбнулась, как я ей и сказал.

Я сел, и судья Грин начал процесс отбора присяжных. Он полез в стопку бумажных листков, наугад вытащил один и прочитал имя:

— Люсиль Бентон.

— Я, — женщина в джинсовом костюме встала и подняла руку.

— Спускайтесь вниз. — Голос судьи Грина звучал, как у ведущего телешоу. — Откуда вы?

— Лаймстоун, — ответила женщина, идя к присяжным.

— О, Лаймстоун! Чудесный город. И как дела в Лаймстоуне сегодня, миссис Бентон?

Меня передернуло. Я сидел рядом с женщиной, которую собирались судить за убийство, а судья Грин, как обычно, занимался политикой, бесстыдно потворствуя присяжным. Я делал заметки, когда он велел первым тринадцати присяжным сесть в жюри, а следующим семь — в первый ряду аудитории, прямо за барьером. Наконец, после получаса бесполезной болтовни судьи я услышал слова:

— Мистер Мартин, вы можете разобраться с присяжными.

Фрэнки Мартин встал, поправил галстук и поднялся на подиум. Впервые в жизни он собирался обратиться к присяжным по делу об убийстве. За последние четыре года он предъявлял обвинения только по проступкам в окружном суде. Но он был привлекательным и красноречивым молодым человеком, и держался уверенно. Он также боролся за свое выживание в прокуратуре. Тот факт, что Дикона Бейкера не было в зале суда, означало одно: он считал, что дело проиграно. Бейкер сделал Мартина козлом отпущения. Если Мартин проиграет процесс, то будет на следующей неделе заниматься делами о разводах.

Я наклонился и прошептал на ухо Энджел:

— Мне нужно, чтобы ты очень внимательно следила за присяжными. Если кто-то по какой-то причине заставляет тебя чувствовать себя некомфортно, ты должна сообщить мне об этом.

Она кивнула. Кэролайн, очевидно, дала ей свои духи — от нее исходил аромат сирени.

Мартин потратил час, расспрашивая будущих присяжных. Он говорил гладко, был вежлив и не сделал некоторых ошибок, обычно допускаемых начинающими прокурорами на своем первом крупном судебном процессе. У судьи Грина не было ни единой возможности заставить его чувствовать себя неловко.

Когда Мартин наконец сел, настал мой черед. Пока он говорил, я использовал время, чтобы запомнить имена присяжных. Я улыбался и был чрезвычайно вежлив со всеми. Я поблагодарил их за столь ценную услугу, оказываемую ими обществу, и сказал, что, если случайно задам им вопрос, который хоть немного смущает их, то они могут попросить судью позволить им ответить на него наедине. Я попросил их открыто и честно говорить о своих чувствах по широкому спектру вопросов, и пока они это делали, я внимательно наблюдал за ними в поисках мельчайших признаков недовольства.

Несмотря на предупреждение Тома Шорта, большая часть моей стратегии заключалась в том, чтобы отвлечь внимание от Энджел, и вместо этого поместить преподобного Тестера на скамью подсудимых. Если я хотел добиться успеха, мне нужны были присяжные, предпочтительно женщины, которые искренне верили в Бога и были бы глубоко оскорблены тем фактом, что пастор использовал пожертвования церкви, чтобы провести ночь в стриптиз-клубе. В юридических кругах эта стратегия была известна как «сукин сын это заслужил», и при соответствующих обстоятельствах она была очень эффективной.

Кроме того, я хотел, чтобы в жюри было, по крайней мере, четверо мужчин, предпочтительно отцов. Энджел умела вызывать сочувствие мужчин. Я желал, чтобы у них возникла инстинктивная потребность защитить ее. Я хотел, чтобы они надеялись, возможно, даже верили, что смогут найти ее после суда и дать ей понять, что именно их голос или их влияние освободили ее.

После трех часов вопросов и ответов, апелляций и споров судья Грин объявил, что жюри избрано. Группа состояла из пяти мужчин и семи женщин. Я не смог включить всех, кого хотел, потому что Фрэнк постоянно использовал отвод, чтобы избавиться от них, но у меня было хорошее предчувствие о группе, которая сейчас сидела в отсеке для присяжных заседателей.

Присяжным дали таблички, на которых были написаны их имена, и судья привел их к присяге. Затем он проинструктировал, как вести себя во время суда, потом посмотрел на часы в задней части помещения.

— Уже двенадцать, и я голоден. Заседание заканчивается в полдень. Начало в 13:30.

Присяжные покинули помещение, и приставы сопроводили Энджел обратно в камеру. Кэролайн положила бутерброды и чипсы мне в сумку, и я потратил перерыв на обед, просматривая свое вступительное слово. Точно в час тридцать судья Грин вернулся в зал суда и приказал судебным приставам привести присяжных.

Я встал, когда присяжные вошли и заняли свои места. Я улыбнулся и попытался поймать взгляд каждого, когда проходил мимо стола защиты.

— Надеюсь, вы хорошо пообедали, — сказал судья. — Готово ли обвинение?

— Да, сэр.

— А защита?

— Да, судья.

— Мистер Мартин, прочитайте обвинительное заключение.

Мартин встал и прочитал обвинительное заключение, в котором Энджел Кристиан обвинялась в том, что сознательно и преднамеренно отняла жизнь у Джона Пола Тестера. Второе обвинение заключалось в том, что она надругалась над трупом путем нанесения увечий.

— Вступительное слово, — произнес судья.

Фрэнки Мартин встал.

— Дамы и господа, доказательства по этому делу покажут, что подсудимая Энджел Кристиан жестоко убила и изуродовала тело Джона Пола Тестера ранним утром двенадцатого апреля этого года.