Антисоветский проект - Сергей Кара-Мурза

В недавней обзорной статье ведущего научного сотрудника МГУЛ.Резникова «Российская реформа в пятнадцатилетней ретроспективе» (Российскийэкономический журнал, 2001, № 4) сделан такой вывод: "Исключительно важноподчеркнуть: сложившаяся в первой половине 80-х годов в СССР экономическаяситуация, согласно мировым стандартам, в целом не была кризисной. Падениетемпов роста производства не перерастало в спад последнего, а замедлениеподъема уровня благосостояния населения не отменяло самого факта егоподъема". Далее автор проводит подробные аргументы для своего вывода и,понимая состояние умов, цитирует видных американских экономистов, пришедших ктакому же выводу. Своим глазам и желудкам русские уже не верят, нужны западныеавторитеты.

Доклад ЦРУ 1990 г. «О состоянии советской экономики» такжеутверждает, что даже и кризиса в советском хозяйстве не было, не то чтонеизбежного коллапса. Этот доклад довольно часто цитируется американцами (сам ячитал только его реферат и ссылки на него). В нем по американской методике и ссобственными данными ЦРУ были пересчитаны показатели советской статистики ипризнаны, в общем, верными. Уж кому должны были бы верить антисоветские идеологи,как не своим верным союзникам?

Ощущения коллапса и даже кризиса совершенно не было вмассовом сознании, в том числе интеллигенции, очень критически относящейся ксистеме. Это показало двухгодичное (1988 и 1990 гг.) исследование ВЦИОМ подруководством Ю.Левады, результаты которого представлены в книге “Есть мнение”(М., 1990). Весь пафос исследования является открыто антисоветским, но никакогопредчувствия кризиса в нем не обнаружено.

Отмечу здесь, что примитивна сама логика рассуждений, изкоторых выводилась негодность советского типа хозяйства из факта снижениятемпов прироста производства. Стремление сравнивать валовые, обобщенныепоказатели без учета принципиальной разницы их составляющих есть один изслучаев гипостазирования. Оно ведет к невозможности увидеть качественнуюнесоизмеримость объектов и явлений. Вот, мы сравниваем экономическую гонку безучета нагрузки оборонных расходов. СССР начал отставать на одном круге (в 80-егоды) – значит, ломай всю его хозяйственную систему. Если же мы учтем нагрузку,то увидим как бы трех бегунов в несравнимых условиях: один (скажем, ФРГ илиЯпония) в легких тапочках, другой (США) в кроссовках, а СССР – в валенках, аповерх них кандалы. И если бегун в кандалах целую эпоху опережал своихсоперников, значит, его сердце и мускулы работают великолепно. Разумеется, былобы глупо утверждать, что бежать в кандалах и валенках хорошо. Почему мы в нихбежали – совсем другой вопрос.

Посмотрим, как искажается наше сознание, когда мы оперируемваловыми цифрами, не учитывая «изъятия». (Кстати, помню, в 70-е годы этупроблему поднимали французские экономисты. Они говорили, что нельзя сравниватьпоказатели разных стран, прежде чем из них вычтены некоторые «неделимости». Номировые аганбегяны на этих авторов, видно, прикрикнули, и эта идея заглохла).Кажется, простая вещь – мощность двигателя. Из физики знаем: это работа,произведенная в единицу времени. А на деле ничего эта величина не говорит, еслимы не знаем, какую часть мощности двигатель вынужден тратить на себя – чтобыдвигать себя самое, поршни, шестерни. Поэтому вводят иной показатель – мощность«на валу», то есть выданная двигателем для полезной работы (движения колес,винта и т.д.). Обычно мы этой проблемы не замечаем, т.к. сравниваем двигателиодного типа да и одного поколения. А если разные двигатели, то без учета«неделимости» никак не обойтись. До паровой машины Уатта было уже два поколениямашин. Вторая, машина Ньюкомена, уже использовалась довольно широко, но почтивсю мощность тратила сама на себя. Уатт произвел техническую революцию, потомучто его машина при той же мощности давала «на вал» гораздо больше. Эти машиныбыли несоизмеримы в этом отношении. Очень большую часть своей мощности советскоехозяйство тратило «на себя» – на обеспечение своего выживания в условияххолодной войны, чтобы не позволить ей перерасти в горячую.

Возьмем другую сторону жизнеустройства – не производство, аобраз жизни. Что касается быта, то именно за 70-80-е годы страна в целомперешла по главным показателям к современному типу благоустроенного быта.Произошла полная электрификация села и почти полная газификация населенныхпунктов, быстро шла телефонизация. Отправление писем и телеграмм, дальниепоездки даже на самолете стали для среднего человека обыденной вещью – сравнитес тем, что мы видим при антисоветском режиме. Это – массивные и фундаментальныеулучшения жизни. Те явления застоя, упадка или даже регресса, на которыеуказывали критики, говорили, конечно, о неблагополучных тенденциях. Можноговорить даже о болезнях хозяйственной системы. Но на фоне главных, массивныхпроцессов эти дефекты признаками коллапса никак не служили. Надо же взвешиватьобщественные явления на верных весах.

Вызывало, например, нарекания строительство. Известно, чтомасштабы его были исключительно велики, едва ли не все горожане в этот периодиспытали переезд (отделялись молодые, получали новые квартиры, улучшали старыеи т.д.). Отрасль явно не справилась с такой экспансией, квалификация работникови качество работы упали. Но с тем, что получение квартиры, пусть даже ипостроенной с огрехами, было для человека ухудшением его жизни, поверитьневозможно. А ведь именно так ставят вопрос антисоветские ораторы. Конечно,люди, получив новую квартиру, быстро забывают свои ощущения. Но если быновоселам сказали об “ухудшении” их жизни в тот момент, они бы просто непоняли. И кривые рамы подгонялись, и щели заделывались – а люди квартирам былирады и коллапса не ожидали.

Именно после 1988 г. стал быстро нарастать кризис, грозящийкатастрофой. Вызван он был как раз отказом от главных принципов советскогохозяйства, попыткой его “гибридизации” с элементами капиталистической экономикисовсем иного типа… Катастрофа назревала так быстро, что уже в 1990 г. сталиофициально говорить об “опасности разрушения народного хозяйства”. Большимиусилиями, за счет потери политической стабильности правительство удерживалоситуацию под контролем. Напротив, антисоветские силы делали все возможное,чтобы экономическое положение дестабилизировать и обострить недовольствонаселения (полезно вспомнить, как вышедшие из КПСС соратники Горбачеваразжигали забастовки шахтеров Кузбасса).

Рассмотрение принципов и последствий неолиберальной реформыв России выходит за рамки нашей темы. Однако оценка масштабов потерь, которыепонесло при этой реформе хозяйство, говорит о масштабе средств, которыерегулярно вкладывались в хозяйство при советском строе. Это может служить длянас методическим приемом. Сейчас уже перестали применять прием пропаганды,который был излюбленным в первые годы реформы – утверждение, будто кризисунаследован от советской системы и является просто продолжением созревших в нейтенденций. Сама форма кривых, выражающих динамику экономических показателей,говорит о том, что в 1990-92 гг. произошел именно слом системы, ее убийствополитическими средствами. Если мы оценим хотя бы приблизительно те средства,которые с тех пор потеряло хозяйство, мы поймем, с какой интенсивностьюработала экономическая машина СССР.