Стать смыслом его жизни - Ирина Грин

Еще совсем недавно она не могла себе представить, что вот так спокойно сможет взойти на крыльцо, на котором курил отец с хирургиней. Наверное, Вера была права — надо жить здесь и сейчас, отпустив тех, кто ушел.

«А как же Олег? Его я тоже должна отпустить?» — подумала Катя и почувствовала, как потеплел странный перстень, который она не снимала с тех пор, как нашла в букете роз, небрежно засунутом за дверную ручку.

«Нет, Олег — это другое».

И тут она увидела мать. То есть сначала она не поверила, что эта женщина в белом халате — ее мать. Вроде прическа та же, фигура прежняя, глаза. А вот то, что в глазах… Что-то непохожее на то, что привыкла Катя видеть во взгляде матери.

Радость, спокойствие, счастье, тепло — все это смешалось в светло-серых, как у дочерей, глазах, и даже моросящий осенний дождь не мог скрыть их необычный блеск.

— Катя? — глаза матери округлились. — Катенька, дочка, где же ты была?

Та не успела опомниться, как мать подбежала, обняла ее.

— Мам, ну что ты? — смутилась девушка, осторожно высвобождаясь из материнских объятий. Не то чтобы ей была неприятна материнская ласка, вовсе нет, но как-то не приняты у них были такие отношения, особенно в последнее время.

— Мы тебя потеряли, разве можно так надолго пропадать! Я тебя никуда не отпущу — посиди немного, я отпрошусь, и поедем домой. Вот Верочка обрадуется!

— А что с Верой? Я была в больнице, говорят, она уволилась! Как же так?

— Пойдем, что мы стоим под дождем, пойдем, доченька!

— Я никуда не пойду, пока ты не скажешь, что с Верой!

— Да нормально все! Чего ты так всполошилась? Она учится в университете, вечером увидитесь. Да ты позвони ей, позвони на мобильный. Она возьмет, если сможет, а нет — перезвонит. Знаешь, как она обрадуется! Она последнее время часто о тебе вспоминает.

— Я же номера не знаю, как я позвоню?

— Так у нее твой телефон, ты у нас забыла, когда последний раз была, она с ним ходит. Помнишь номер?

— Не помню, забыла, скажи. Только мне надо бежать — я же тоже учусь, хоть на конец третьей пары успею!

Катя записала номер. Всю обратную дорогу она не переставала удивляться метаморфозам, произошедшим с матерью.

Выскочив из маршрутки, Катя понеслась к университету. До начала третьей пары оставались считаные минуты. И вдруг…

Сомневаться не приходилось. У входа в альма-матер, накручивая на палец волосы, стояла Вера.

— Вера! — заорала Катя что есть мочи и через секунду уже сжимала сестру в объятиях, не пытаясь скрыть слезы радости.

— Катька! Ты не меняешься, все такая же плакса!

Конечно же, ни на какую третью пару Катя не пошла.

Сестры спрятались от вездесущего дождя в маленьком студенческом кафе и делились новостями.

Вернее, больше рассказывала о себе Катя.

— Смотри, что у меня есть! — и она вытянула пальцы, демонстрируя кольцо с бриллиантом.

От взгляда Веры не ускользнул перстень с красным камнем, украшавшим указательный палец сестры. «Олега», — поняла она.

— А это что? Тоже подарок миллионера?

— Да нет, это так, — Катя смутилась и спрятала руку.

«Все совсем не так», — поняла Вера и спросила:

— А что Олег, звонит?

— Вер, давай не будем говорить об Олеге.

— Почему?

— Потому что у меня есть Саша, и в апреле я выхожу замуж. Я мечтала об этом с детства и теперь, когда до исполнения мечты осталось совсем немного, не собираюсь упускать своего журавля из-за какой-то синицы.

— Ты любишь его?

— Вера, любовь хороша в книжках, а в жизни нужно что-то побольше, чем просто любовь. Я не хочу жить в шалаше, понимаешь? Я хочу нормальной человеческой жизни для себя и своих детей. Не хочу, чтобы мои дети жили так, как жила я.

— Разве мы плохо жили?

— А разве хорошо? Вер, давай не будем об этом, не для того я тебя нашла, чтобы ссориться на пустом месте. Ты ведь даже не видела Сашу, а уже против него.

«Но ведь я ни слова не сказала плохого. Ты сама почему-то решила, что я против», — подумала Вера.

— У нас на следующей неделе, в четверг, будет вечеринка по поводу годовщины фирмы, — сказала Катя, — я тебя приглашаю.

— Мне как-то неловко, я там никого не знаю.

— Вот и познакомишься! Фирма у нас маленькая, раз-два и обчелся. Анечка с женихом, Маша-Паша — близнецы, два директора — Саша с Никитой и мы с тобой. Все по парам.

«Как-то странно распределились пары», — отметила Вера.

В это время у Кати зазвонил телефон.

— Да… Уже бегу… Хорошо… С чем булочек?.. Бегу… — сказала девушка невидимому собеседнику. — Верочка, извини, у меня там программеры голодные! Я побегу! В четверг увидимся!

— Но я… — Вера не успела возразить, как сестры простыл и след.

На душе у Кати сразу стало легко, словно она бабочка, беззаботно порхающая в летнем небе. «Какая все-таки замечательная у меня сестра!» — думала она, и от этой мысли на лице расплывалась улыбка.

Все так же сияя, она появилась в офисе «Ники», и улыбка сразу съежилась, исчезла от слов Александра:

— Мне надоел этот зоопарк! Когда у тебя будет нормальная прическа? Как у мужчины? — раздраженно выговаривал он Паше.

Тот сидел спиной к шефу. Пальцы бегали по клавиатуре, голова опущена. Рядом стояла Маша и умоляюще смотрела на вошедшего в раж директора.

— Здравствуйте, — сказала Катя, — что за шум, а драки нет?

Донской буркнул что-то под нос и ушел в свой кабинет, громко хлопнув дверью.

Паша оторвался от клавиатуры, кулаки его сжались.

— Маша, давайте кофе попьем, я принесла булочек, — сказала Катя.

Обычно при этой фразе Павел радостно потирал руки, разворачивался на крутящемся кресле лицом к женскому коллективу. Но сейчас он продолжал сидеть спиной.

— Павел! Ау! Ты слышал, что я сказала? Булочки! Ням-ням, вкусные!

— Ешьте сами!

— Ну-у-у! Это не по-товарищески! Ты хочешь, чтобы у нас испортились фигуры?

— Отстань, — бросил Паша, вскочил и выбежал из комнаты, хлопнув входной дверью.

Девушки допивали чай, когда в офисе появился Никита, ведущий за собой упирающего Павла.

— Смотри, — сказал он парню, — девчонки уже все булочки поели!

— Неправда! — возмутилась Анечка. — Мы вам оставили.

— Садись, пей, я сейчас, — толкнул Пашу к столу Никита и пошел к директорской двери.

Внезапно Катю словно током ударило: волосы Никиты сзади были стянуты резинкой в смешной, торчащий перпендикулярно голове коротенький хвостик. Она посмотрела на Пашу — тот тоже заметил этот символ солидарности и зарделся от удовольствия. «Как все-таки здорово, что я работаю в такой замечательной фирме! — подумала Катя и вспомнила свой рисунок. — Это именно то, о чем я тогда мечтала».