Создатели: ошибки отцов - Екатерина Слинкина

Вижу, как глаза слушателей проникаются моими мыслями, это как бальзам на душу. Я у цели! Я достучалась! По крайней мере, мне удалось вытащить наружу их главное желание и недоверие к Марку. Хотелось бы ощутить их эмоциональный фон, чтобы окончательно убедиться в их доверии, но Пруденс все еще во мне и не без выгоды для меня. Он только что кивнул толпе, полагаю, дает понять, что я чиста в своих словах.

– Но, о каком зле идет речь? – задумчиво начал Саймон. – Не знаю, как остальные, но я верю твоим словам, только Дуций… он так многое сделал для нас, почему ты говоришь о нем, как о зле?

– Он убийца! Он всегда убивал и уничтожал. Он убивал моих предков, а затем и потомков и продолжает это делать. Вспомните хотя бы тех, на ком были поставлены смертельные опыты даже, если это было добровольно! …Вы вообще знали об этом?

Пять человек слегка кивнули. Мне нужно дернуть и за эту нить.

– Может это были ваши близкие? Заслужили ли они подобное?

Трое из пяти опустили глаза.

– Более того, – вышла на откровение я. – Я видела, как он убивает. В свое время он отобрал и мою жизнь. Понимаете, почему я зову его убийцей?! – До меня снова донеслись одобрительные возгласы. – И я не могу оставить своих детей на уничтожение тирану! Я не отдам ваши жизни без боя!

«Да!», «Веди нас!» – слышу я смешанные голоса, это их зов надежды к долгожданной жизни.

– Она говорит только правду! – Пруденс вдруг подбодрил меня и добавил уверенности во мне остальным. Он тут же полностью отпустил мои мысли от своего контроля. Я больше не чувствую вмешательство посторонней энергии.

– Какой помощи ты просишь? – задал мне наводящий вопрос Саймон. Складывается впечатление, что он с самого начала был на моей стороне, и сейчас помогает мне выиграть «выборы», подытоживая мою речь.

– Мне нужны ваши способности! Только так мы сможем одолеть его и беспрепятственно отправить наш ковчег и всех олимпийцев к новой планете. Мне понадобитесь не только вы, но и все, кого вы сможете убедить пойти против него. А когда наступит подходящий момент, по моему указанию вы должны будите немедленно выступить. Дуций силен, но против множества, ему не выстоять. Будь у него хоть миллион возможностей, всех разом ему не одолеть, – последнее было адресовано исключительно к членам Дукту, что первыми увидели мое лицо.

– Предлагаю проголосовать! – вдруг озвучил Саймон.

Толпа заговорила почти в голос, даже пара бесчувственных присоединились. Все они, кто жестом, кто словом, но отвечали Саймону: «Да».

– Подождите, – Всеобщее согласие было остановлено. Мой уже устоявшийся оппонент все еще демонстрировал недоверие. – Столько лет Дуций защищал нас, я так просто не откажусь от него.

– Скажи свое имя! – обратилась я к недоверчивому.

– Луис, – без раздумий ответил он.

– Я прошу всех, кто по-прежнему мне не верит, как и Луис, выйти вперед, – без агрессии проговорила я. Добавлять о том, чтобы не боялись, смысла нет, я и так уже знаю, кто в этом помещении против меня, а эти люди не ведают страха.

На мою просьбу откликнулись еще девять человек, как я и думала.

– Спасибо, – поблагодарила я их, а затем обратилась в толпу: – Посмотрите на этих людей, только до них мне не удалось достучаться. Но как вы думаете почему? – я не ждала ответа. – Да! Именно потому, что они лишены настоящего мировосприятия. Без чувств, вы не можете принять правильного решения, лишь строго соблюдать указания. – Я повернулась к девятке: – Я хочу, чтобы вы поняли, каково ощущать эмоции.

На последней ноте я в секунду направила поток в Луиса, именно его я заставлю чувствовать первым.

– Что происходит? – возмутился один из двоих бесчувственных, что все-таки остались в толпе.

– Не мешайте ей, – ответила вместо меня Мэри. – Похоже, она снимает блок с его эмоций. Со мной она уже делала нечто подобное. Это безопасно.

За этот небольшой диалог мне удалось полностью прощупать разум подопытного, с остальными я разберусь позже. Если, конечно, успею.

– Я боюсь потерять время, поэтому, я прошу вас, – я перевела взгляд на бесчувственных, – подождите. – Несмотря на свою подозрительность в моем отношении они остались стоять смирно, внимательно наблюдая за своим товарищем.

Луис был выбран мной для демонстрации, и теперь он смотрит сквозь основную толпу. Пока он растерян и не понимает, что с ним случилось, собственно, как и все присутствующие. Нужно объясниться:

– Я только что вернула Луису способность чувствовать. – Теперь я полностью взяла внимание Луиса под контроль, мне нужно добиться от него сосредоточения. – Луис, ты еще не осознал, что произошло, тебе нужно учиться контролировать и жить с этим даром, но мне важно, чтобы ты хотя бы попытался сделать выбор, будучи свободным и своим примером доказал остальным, что ошибся в выводах.

Луис все еще находится не совсем здесь, ему только что открылось нечто неизведанное, он переосмысливает все свое существование, поэтому напуган и растерян. Теперь мой разговор будет строиться только с ним.

– Луис, пожалуйста, сосредоточься на моем голосе и ответь на несколько вопросов.

Он заметно кивнул, дав мне понять, что слышит, но его глаза все еще ошарашены происходящим. Пока я буду говорить с ним, я не перестану прощупывать его эмоции.

– Тебе довелось переживать потерю близких?

– Да, – сразу ответил он.

– Кого и почему?

– Мою мать, – так же быстро ответил он, но тут же задумался и заговорил: – Она была рождена еще на Земле и… – Луис занервничал, к нему подкатывает растерянность от неизведанных чувств. Мне придется вмешаться и немного подправить его ощущения, как тогда с Мэри.

– Пожалуйста, продолжай, – подтолкнула я.

– После меня она хотела еще детей, ей не давали долгие годы разрешения и… ее эмоции… В итоге она выпустила их и… – Он чуть не начал задыхаться. Снова к нему подкрадывается паника. Успокаиваю. – Она не хотела больше жить. Она… – Замолчал.

– Она теперь в сопоре? – хотела помочь я.

– Нет. Она мертва. …Она вышла в открытый космос.

Вот так экземпляр мне попался. Конечно, мне очень жаль его мать, как и многих, кого погубила политика Марка, но сейчас я должна думать о другом – как склонить всех на свою сторону.

– Луис, как думаешь, если бы Дуций не запрещал эмоции и свободно создавать семьи, твоя мать осталась в живых? – Буду ненавидеть себя позже, если, конечно, и я не потеряла свою человечность, но сейчас я просто обязана мучить этого парня.

– Да… – неуверенно отозвался он. – Конечно! – вдруг оживился Луис с твердостью в голосе. – Она была хорошей матерью. Кажется, она чувствовала и раньше. …Я только сейчас это понял. Я помню ее объятия… слова…

Держу его эмоциональность под контролем, насколько это возможно, чтобы не убавить такое удачное для меня «выступление».