Укрощение строптивой, или Роковая ночь, изменившая жизнь - Юлия Шилова

С какой скоростью я ехала, не знаю. Знаю одно, что почтиничего перед собой не видела. Нет, это несправедливо. Почему жизнь забирает унас все самое дорогое, лучшее и ценное? Почему на свете живет столько скотов, амоя милая, красивая, умная девочка так рано ушла из жизни? Я остановилась укакого-то ларька и купила бутылку водки. Села за руль и отпила прямо из горла.Затем завела мотор и поехала по проспекту. Слезы накатывались на глаза и мешаливидеть. Еле разглядела, что впереди светофор. Притормозила. Не поверила своимглазам: рядом со мной притормозила тачка Валентина. Он вылез из нее и сталмахать руками, чтобы я съехала на обочину.

– Пошел ты на хрен, горилла хренова! – заорала я исо всей силы надавила на газ. Затем достала бутылку и сделала еще несколькоглотков. Откуда взялся этот придурок? Только его здесь еще не хватало! Что емунадо? По-моему, все, что хотел, он уже получил. Горилла повис у меня на хвосте,но это меня меньше всего беспокоило.

Я включила музыку на всю катушку. Это Златулькина любимаякассета. У меня перед глазами опять пронеслось ее милое лицо и огненно-красныеволосы. Злата, это значит золотая, любила смеяться она. Поэтому и волосыкрасила в красно-золотой цвет.

Черт! Как все-таки скупа эта жизнь на любимых людей и какбезжалостно она их отнимает! Я заревела и сделала музыку потише. Уже глубокаяночь. Опять светофор. Я с трудом остановилась и полезла за укатившейсябутылкой. Рядом со мной затормозила машина, из нее выскочил Валентин и подбежалко мне. Я нашла бутылку и опустила стекло.

– Что тебе еще от меня надо?

– Давай съедем на обочину. Надо поговорить.

– Иди ты на хрен со своей обочиной!!! – Поднявбутылку, я улыбнулась и сделала несколько хороших глотков. Горечи и жжения вгорле не чувствовалось. Наверное, у меня вообще не осталось никаких чувств,если я пью водку, как воду.

– Боже мой, ты же в стельку пьяная! – Валентинпытался втиснуть свою голову ко мне в окно, но из-за больших габаритов ему этоне удавалось.

– Куда ты едешь? – не мог успокоиться он.

– В морг.

– Зачем?

– К подруге.

– А что она там делает?

– Отдыхает, – сказала я ледяным голосом.

– Валя, какой морг, три часа ночи?!

– Ну и что? Я ей кофту везу. Там холодно. Она замерзла.Нужно ее тепло одеть.

– Девочка моя, да ты пьяна! Дай я сяду за руль.

– Садись за руль своей тачки. У тебя тачка как раз безводилы пустует. Ехать со мной в морг нечего. Не надо ее пугать. Она и такнамучилась. Еще не хватало, чтобы ваш брат ее мертвую пугал! – заоралая. – Передай Грачу, что я не буду ждать, пока его найдут менты! Я задушуего своими собственными руками. Ему от меня не скрыться!

– Валя, подожди, ты пьяна. Дай, я сяду за руль. Я твойдруг, пойми.

– Ты?! – Я одарила Валентина презрительнымвзглядом и отхлебнула из бутылки. – У меня был один-единственный в жизнидруг, но он умер. Больше у меня нет друзей и никогда не будет.

В очередной раз отхлебнув из бутылки, я воспользоваласьмоментом, когда этот придурок наклонился поправить штанину, и надавила на газ.Валентин замахал руками, побежал к своей тачке и поехал следом за мной. Яоткрыла окно, достала бутылку и помахала ему. Затем взглянула на часы. Три часаночи. Надо и в самом деле торопиться, а то Златка там замерзнет!

Глаза устали от слез, тело – от внутренних содроганий, душа– от горечи потери, а разум просто отказывался все воспринимать. Наступилмомент, когда я совсем перестала видеть трассу. Моя полоса или встречная, какоеэто теперь имеет значение! Машина перестала слушаться, а глаза закрывались самипо себе. Я надавила на газ что было сил, выкинула пустую бутылку в окно иоткинула голову назад.

А затем раздался грохот, и дикая, адская боль пронзила моетело…

Я пыталась понять, где нахожусь. Голубые стены, белыйпотолок. Это же больница. Я постаралась поднять голову и увидела небольшуютабличку на дверях:

«Палата интенсивной терапии». Хотела поднять руку, но несмогла. Меня привязали к кровати с двух сторон. На обеих руках поставленыкапельницы. Сколько времени я здесь нахожусь?

– Ой, она пришла в себя, – завизжала молодаядевчушка в белом халате.

Через минуту рядом со мной стояли несколько человек в белыхколпаках и халатах и с интересом меня разглядывали.

– С возвращением, – сказал кто-то. – Как себячувствуешь?

– Нормально.

– Выкарабкалась, – погладил меня по плечу мужчинас бородкой. – Пойду супруга твоего порадую.

– Кого?

– Супруга. В коридоре сидит. Уже какой день не можемдомой отправить. Говорит, пока в себя не придет, не уйду.

Я посмотрела на входную дверь и увидела стоящего ипереминающегося с ноги на ногу Валентина. Наконец нас оставили одних. Он прошели сел на краешек кровати.

– Привет, – сказала я.

– Привет, – улыбнулся он.

– Что произошло?

– Да ничего особенного, просто ты врезалась в столб насумасшедшей скорости.

– Понятно.

– Ты уж извини, что я представился твоим супругом. Еслибы сказал, что просто знакомый, выперли бы в первый же день. Ты не обиделась?

– Нет.

– Как себя чувствуешь?

– Хреново. Кстати, сколько я здесь?

– Ровно пять дней.

– Сколько?!

– Пять дней.

– Значит, Златку похоронили?

– Похоронили.

– Я так и не увидела ее…

– Может, это и к лучшему. Ты будешь помнить ее толькоживой.

– Ты был на похоронах?

– Был. Положил венок с надписью: «Любимой подруге.Помню. Люблю. Скорблю. Валя».

– Спасибо. Народу много было?

– Много. В основном молодежь, друзья, однокурсники.Весь ваш курс собрался. Приехали даже те, кого судьба забросила далеко отМосквы.

– А ты там в качестве кого был?

– Просто сам по себе. Ты же не смогла. Я как бы затебя.

– Спасибо, – я всхлипнула и взяла Валентина заруку.