Ритуал последней брачной ночи - Виктория Платова

— А что?

— Я бы хотел познакомиться с ним поближе. Дементийрезко поднялся с ящика, завернул нож в носовой платок и с мольбой посмотрел наменя.

— Вы не возражаете?

— Нет, конечно. Иначе я бы сюда не приехала.

— Отлично. Идемте.

— Куда?

Если бы он предъявил мне сейчас корочки фээсбэшного деятеляЛемешонка (кажется, именно так звали ночной кошмар Кайе и ее мужа), я бынисколько не удивилась. Но Дементий ничего не предъявил, он всего лишьподхватил меня под руку и засеменил к выходу из дворика.

— Куда вы меня тащите? — спросила я, слабосопротивляясь напору впечатлительного эксперта.

— Ко мне. Это недалеко, квартал отсюда.

— Зачем?

— Нужно кое-что уточнить… Кажется, я знаю, что этотакое… Но не уверен… Это была бы слишком большая удача… Слишком. Вы хотите егопродать?

Только этого не хватало!

— Нет. Я не хочу его продавать.

— Да-да, я понимаю… Нелогично было бы расставаться стакой вещью, — бессвязно пробубнил Дементий. — Я сказал глупость,простите…

Он действительно жил в квартале от рынка, в ближайшей к набережнойподворотне. Пока мы блуждали в про-ходняках, а потом карабкались на пятый этажобветшалого дома, я несколько успокоилась. Божок в навершье, так коварнозаменивший камень, выглядел одним целым с лепестками цветка на рукояти. Он —часть ножа, в этом нет никаких сомнений. А что, если никто не трогал алмаз,если он и сейчас находится там, где находился всегда? Но теперь уже — за лицомбожка? Непонятно, откуда возникла во мне эта уверенность, но она возникла.Однажды подчинившись воле камня, я вдруг почувствовала — нет, не зависимость отнего, а какую-то мистическую связь с ним. Но сначала нужно убедиться, что яправа и с алмазом все в порядке.

Я остановилась на лестничной площадке между третьим ичетвертым этажами и ухватила стремительного Дементия за брючный ремень.

— Подождите. Дайте мне нож.

— Вы передумали? — скорбным шепотом спросил он.

— Нет. Дайте мне нож!

С величайшими предосторожностями он вытащил из-за пазухикинжал, все еще завернутый в носовой платок, и передал его мне. Я коснуласьпрохладной стали, пробежалась пальцами по лепесткам, уперла их в губы божка исразу же успокоилась: из недр божка шли теплые, едва ощутимые токи. Алмаз былтам, за ширмой из полуопущенных толстых век.

Он был там! Он никуда не исчез. Всему остальному рано илипоздно найдется объяснение.

— Ну что, идемте? — примирительно сказалая. — Сколько еще до вашего логова?

— Почти пришли.

Дементий отпер одну-единственную дверь на самом верхнемэтаже и сделал приглашающий жест рукой:

— Проходите.

Ослепление ножом проходило, так же как и помутнение от всегоэтого, с самого утра не задавшегося, жаркого летнего дня. Что я делаю здесь, натемной лестнице, с темной лошадкой по имени Дементий? Да и настоящее ли этоимя? Почему я поверила обрывку объявления в газете? Почему я пошла за первымвстречным к нему домой?.. За первым встречным, работающим в оружейном магазинеи испытывающим непреодолимое влечение к самурайским мечам. И эсэсовскимкинжалам… Картины одна ужаснее другой проносились в моем мозгу, и все они былипохожи на старинную открытку, висевшую у меня на кухне.

Под открыткой весьма печального содержания стояла надпись:«ВОТЬ И ПЕСНЕ КОНЕЦЪ!..»

— Проходите, — еще раз настойчиво повторилДементий и почти втолкнул меня в прихожую. И с лязгом захлопнул дверь.

Его порочные белобрысые баки тотчас же придвинулись ко мне,его порочные светлые глаза посветлели еще больше, и я вдруг подумала, что сролью убийц и маньяков лучше всего справляются такие вот природные блондины. Вто время как плохо выбритые брюнеты гоняются за каждой юбкой.

«ВОТЬ И ПЕСНЕ КОНЕЦЪ!..»

Додумать я не успела. Белесый маньяк бросил меня в коридореи ринулся в комнату. Спустя секунду я услышала чудовищный грохот, а потом всестихло.

Постояв в нерешительности еще несколько секунд, я осторожнодвинулась по коридору, больше напоминавшему непролазные амазонские джунгли:из-за обилия всевозможного (холодного и не очень) оружия. Со стен лианамисвешивались кнуты самых разных мастей, булавы и палицы; в деревянные гнездабыли воткнуты несколько алебард и мушкетов, помнящих, должно быть,Варфоломеевскую ночь. Остальная оружейная шушера была помельче, но тожевпечатляла.

Все это великолепие провожало меня настороженным тусклымблеском, и я едва добрела до комнаты, каждую минуту рискуя получить удар вспину от какого-нибудь меча или пики. Но и войдя в скромную обительпродавца-эксперта, я не почувствовала облегчения.

Вытянутая, как кишка, гробовидная (упаси меня бог от такогогроба!) комната венчалась совершенно бесполезным, выходящим на глухую стенуокном. В углу, возле окна, стояла раскладушка, аккуратно застеленная одеялом.Поверх одеяла в казарменной позе стояла подушка с накрахмаленной (!)наволочкой.

К раскладушке прилепился стол со стареньким компьютером, ана пол был брошен палас довольно мрачной расцветки. Все остальное пространствокомнаты занимали сбитые на скорую руку стеллажи — и оружие! Кинжалы, мечи,какие-то странные предметы, предназначение которых я определить не могла, цепыи веера.

Дементий сидел посередине комнаты, на груде книг и супоением листал одну из них: толстый и явно старинный фолиант. Одну за другойон переворачивал пожелтевшие страницы, но нигде надолго не задерживался.

— Простите, — решилась напомнить о себе я.

— А-а… Да, — Дементий поднял на менязатуманившиеся глаза. — Садитесь.

Я в недоумении обвела комнату: в ней не было намека даже настул.

— Куда садиться?

— Да куда угодно… На пол, если хотите… На полу удобно.

Поразмыслив, я устроилась на полу, аккуратно подоткнувМонтесумино маскировочное платье, и принялась наблюдать за хозяином квартиры.

Сейчас он был не опасен — это точно.

Он слишком поглощен изучением книги; если бы было можно, онбросился бы в нее, как бросаются в реку. Он ходил по страницам, как позолотоносному ручью: в надежде найти хотя бы крупицу драгоценного металла. Егоширокие ноздри вибрировали, как у фокстерьера, почуявшего лису, а губынепрестанно шевелились.

— Есть! — закричал вдруг Дементий, и я вздрогнулаот этого первобытного вопля. — Есть!!! Давайте его сюда, ваш нож!

Я осторожно подтолкнула кинжал к молодому человеку. Дементийвключил маленькие, но довольно мощные софиты, вооружился лупой и кисточкой — инабросился на нож.