Мертвая голова - Амелия Грэмм

«Тебе действительно лучше уйти», – послышался голос Шешана.

– А тебя, предательница, я замажу черной краской! – рявкнула Хольда, наверное обращаясь к граффити. – Какое право ты имеешь впускать сюда кого-то без моего разрешения?!

– Только посмей, Граф Л с тебя шкуру спустит, – смело ответила Одноглазая Гейша.

Флинн, застыв возле двери, решал, что же ему делать. Внутри Хольды сейчас бушевала такая неистовая буря, что любые слова, сказанные им, унесет ветер гнева. Видимо, лучше послушать Шешана и убраться подобру-поздорову. Он развернулся, засунул руки в карманы куртки и побрел.

Через пару десятков метров Флинн увидел Таната Хольды. Он бы его, наверное, и не заметил, если бы тот стоял к нему спиной (из-за черной одежды и волос Танат почти сливался с чернотой древнего космоса).

– Что, решил переждать бурю здесь? – спросил Флинн, подумав, что Хольда настолько дерзкая и смелая, что могла бы запросто поколотить собственную Смерть.

– Нет, я ждал тебя, чтобы поговорить, – произнес Танат и жестом показал Флинну следовать за ним. – Давай отойдем подальше, чтобы Хольда не услышала нас.

– У тебя есть секреты от нее? – хмыкнул Флинн. Он пошел вслед за Танатом и вскоре поравнялся с ним.

– Если быть точным, то всего один секрет, и она не должна узнать о нем.

– Я ничуть не удивлен. Мой Танат тоже кое-что от меня скрывал. Очень важное, между прочим. Наверное, это какое-то негласное правило всех теней Властелина Смерти: хранить в карманах своих пальто кучу секретов. Готов поспорить, что вы уже саму хранительницу тайн – луноликую леди Сфинкс – переплюнули в этом деле, – сказал Флинн с легким презрением.

– Это наш общий секрет с Хольдой, – ответил Танат.

– Что-то я ни черта не понял. Если это ваш общий секрет, то как ты можешь его скрывать от нее? Белиберда какая-то! – Флинн достал из внутреннего кармана флягу и выпил немного «Живительного нектара», побоявшись, что сейчас его мозги рассыплются в звездную пыль от всей этой несуразицы.

– Давай я расскажу все по порядку, с самого начала, – произнес Танат.

– Хорошо, только, пожалуйста, выражайся так, чтобы я точно все понял, – попросил Флинн, ощутив тяжесть в ногах (видимо, его тело, которое уже намеревалось распасться, начало склеиваться).

– Хольда умерла страшной смертью, – начал Танат, сцепив пальцы в замок.

– Да, я знаю, – прошептал Флинн и вздрогнул; увиденное еще долго будет сниться ему в кошмарах.

– Она попала в Чистилище, прошла все испытания, но во время последнего, когда ей пришлось вспомнить собственную смерть, что-то сломалось в ней. – Танат посмотрел на звезды над их головами и остановился. – Она восемьсот лет невыносимо страдала: ее душа горела.

– Душа? Разве душа может гореть? – удивился Флинн и тоже глянул на звезды. – Я думал, что это ипокрианские выдумки.

– Сгореть без следа – нет, не может, но огонь ненависти, который терзал душу Хольды, никто не смог погасить. Ни один психофор не был в состоянии ей помочь. Хольда страдала в Чистилище так сильно, как если бы попала в Лимб. Воспоминания иногда коварны и могут терзать человеческие души не хуже демонов. – Танат опустил голову и посмотрел на Флинна так, будто знал все его тайны. – Но однажды к ней пришел Граф Л и предложил сделку: он заберет у нее воспоминания о дне ее смерти, а она будет помогать ему соблюдать Великий Порядок.

– То есть ловить одержимых? – уточнил Флинн, чувствуя себя неуютно из-за пристального взгляда Таната.

– Да. Но если кто-то хотя бы намекнет о том, как она умерла, то все воспоминания вновь вернутся к ней. И тогда даже сам Властелин Смерти не сможет вырвать их из ее памяти.

– Почему?

– Потому что эти воспоминания уже несколько раз возвращались к ней, и с каждым разом они все глубже и глубже пускают корни.

– Тогда зачем Хольда хранит их в шкафу? Могла бы оставить свою драгоценную шкатулку где-нибудь в резиденции Смерти или на пороге Лимба, например. Короче, там, где ее точно никто не найдет.

– Она много раз пыталась избавиться от нее, но шкатулка каждый раз появляется в ее комнате вновь и вновь, – сказал Танат с отрешенным видом.

– И даже великий Граф Л оказался не в состоянии как-то решить эту проблему? – Флинн недоверчиво покосился на Таната.

– Он сказал, что в сделку входило только то, что он заберет воспоминания из ее головы, а не закинет их на другой конец Вселенной.

– Тогда почему Хольда не заключит с ним дополнительную сделку? Ну, чтобы Граф Л нашел такое местечко, откуда ее воспоминания не смогут выбраться?

– Потому что знает, что за такую услугу Граф Л попросит сделать нечто невообразимо сложное, – ответил Танат и снова посмотрел на танцующие в вышине звезды. – Настолько сложное, что она сто раз пожалеет об этом.

«Интересно, что же Граф Л попросит у меня за то, что разрешил Тайло побывать в мире живых? – с легкой тревогой подумал Флинн но, вспомнив счастливое лицо друга, улыбнулся. – А, не важно! В любом случае это того стоило».

Флинн на всю ночь попал в лапы кошмара. Ему снился один и тот же сон: он пытался вытащить Хольду из горящего дома. Подхватив ее на руки, Флинн бежал сквозь голодные языки пламени, а за его ноги обгоревшими руками цеплялись ожившие трупы. Он отбивался от них и бесстрашно продолжал свой путь. Оказавшись у двери, он сносил ее с петель и вылетал наружу. Флинн делал судорожный вдох и оглядывался: позади него валил черный дым и бесновалось неистовое пламя. Когда же он спускался с крыльца, Хольда исчезала из его рук и снова появлялась посреди дома, окруженная огнем. И Флинн никак не мог разорвать этот проклятый круг.

– До-о‐оброе-е‐е у‐у‐утро-о‐о, – пропел Божественный Енот, выдернув его из мерзких лап затянувшегося кошмара.

– Все, все, хватит завывать, я уже проснулся, – сказал Флинн, глядя на пролетающие над его комнатой кометы. Их было пять, и они как будто соревновались друг с другом, желая узнать, кто же из них быстрее.

Он потер глаза, со стоном поднялся на ноги и направился в ванную комнату. С его новым звездным телом было меньше хлопот, чем с предыдущим, поэтому в принятии душа Флинн особо не нуждался, но ему очень нравилось стоять под горячими струями воды. В такие моменты он представлял, что все его проблемы утекают куда-то далеко, и на сердце становилось легче.

Выйдя из ванной с махровым полотенцем на плечах, Флинн подошел к шкафу и, перед тем как открыть его, мысленно произнес, что ему не помешала бы новая одежда. Не потому, что старая испачкалась, нет: он просто захотел каких-то перемен, пусть и не в жизни, но хотя бы во внешнем облике.

Открыв дверцы шкафа, Флинн увидел белый пуловер в тонкую черную полоску, темно-синие джинсы и новенькие кроссовки. А еще ему на глаза попались синие бабочки, которые все еще были нарисованы на внутренних стенках. Отогнав от себя мысли о Кейти и своем прошлом, он переоделся, переложил содержимое карманов из старых штанов в новые, а после подошел к Божественному Еноту и сказал: