Дар Монолита - Сергей Клочков

— Доктор попросил за вас, — продолжил Координатор. — И я с радостью согласился помочь. Мы вам очень обязаны, сталкеры… благодаря вам у нас много времени, чтоб подготовиться к встрече с Монолитом. Он увидел вас и дал нам возможность все исправить, все отменить, все сделать так, как надо…

Доктор что-то сказал, по-прежнему неслышно для нас, но Координатор кивнул и продолжил.

— К сожалению, мы не предотвратили выход Камня на уровень планетарного информационного поля. То желание, желание самой Земли, которое услышал Монолит, было крайне… спорным для будущего нашей цивилизации. Мы идем, скажем так, убедить Монолит не исполнять эту просьбу… и у нас есть весомые аргументы. В том числе и благодаря вам. Запомните: тот осколок, что лежит в вашем рюкзаке, является гарантом вашего желания. Сохраните его… когда придет время, он сам даст знать, что нужно делать. И последнее… собственно, просьба, которую мне передал Доктор и которую я с радостью исполню. Мои способности в этой реальности теперь очень скромны, но я все же сделал небольшую коррекцию событий. Вам будет сделано предложение в НИИ, от которого не отказывайтесь. Это единственный способ добиться того, к чему вы стремитесь, все остальные сценарии вашей реальности… плохи. Одним вам будет очень трудно, и поэтому к вам идет друг и проводник. Берегите ее. Мы уходим, и больше ничем не сможем вам помочь. Возвращайтесь через Росток, там вертолет ученых. Он доставит вас в Чернобыль-7. Прощайте.

Я только сейчас заметил, что фигуры всех этих людей были до странности отчетливы и при этом плоски, словно кто-то наложил на воздух изображение или проекцию. Первым ушел Бессмертный, как-то сразу и бесследно исчезнув, не сделав даже шага. Остальные, не оборачиваясь, быстро уходили вдоль железнодорожных путей, и их фигуры, постепенно теряя четкость, цвета, контуры, на глазах превращались в размытые облачка, терявшиеся на фоне серых стен и пестро-ржавых вагонов.

Больше не раздумывая, я повернулся к выходу на Росток. В конце концов, мало ли что там думает Седой — мы с Хип с недавних пор официально научные сотрудники НИИАЗ. Вправе проходить на территорию научной базы нам вряд ли кто откажет. И добраться до Чернобыля-7 на научном вертолете тоже было бы совсем неплохо — «ботаники» пользуются таким количеством аппаратуры, что риск нарваться на воздушную аномалию сводился к минимуму. Полет над Зоной был намного безопаснее, чем почти сутки похода по бедным в плане хабара, но далеко небезобидным землям Свалки и Кордона.

«Долговец» на первом посту внимательно изучил наши пропуска, недоверчиво косясь на сталкеров, вздумавших вдруг назваться научными сотрудниками, вызывал кого-то по рации, но в конечном итоге все-таки пропустил. Оружие сдавать мы и не подумали — в гости к «Долгу» мы заходить пока не собирались, а сразу двинули к серебристым куполам научной базы, где действительно стоял большой транспортный вертолет, из которого на бетонную площадку выгружали ящики с припасами. Дежурный, хмурый солдат с удивительно «сложным», почти торжественно-героическим выражением лица, сразу кивнул, едва увидев наши карточки, мол, заходите и устраивайтесь, добавив, что с Ростока на базу вылетает и группа «этих ваших ботаников». Долго упрашивать нас было не нужно, и мы забрались в жаркое, темное нутро винтокрылой машины, едва освещенное круглыми иллюминаторами. Через несколько минут пришли «эти ваши ботаники», по-моему, иностранцы, вежливо кивнули и уселись особнячком, разложив на коленях карты и подсвечивая их маленькими фонариками. Пилот какое-то время запрашивал «зонды воздушных коридоров» и «поправки уровней», периодически злобно, со вкусом матерясь и обещая совершенно невозможные кары на головы каких-то «долбодуев», которые «беспилотник на Янове прос…ли», а «пчелами проверять за… ну, очень долго ждать». Что это за «пчелы» я понял скоро — с крыши одного из бункеров по очереди стартовали пять небольших полосатых цилиндров, которые, громко стрекоча винтами, построились квадратом и улетели в сторону Чернобыля-7.

Ждать действительно пришлось долго — «ботаники» уже несколько раз уходили в ближайший «купол», по возвращении принося с собой запах свежего кофе и табачного дыма, выходили курить на площадку, кто-то даже прикорнул на сиденье, свесив вниз руки и похрапывая. Хип тоже уснула, положив голову мне на колени и устроившись так, чтоб ботинки «Кольчуги» оказались за пределами сиденья. А я все думал, какой же подарок приготовил нам Координатор, какую такую возможность «подогнал».

Наконец, видимо, второй пилот выбежал из «купола» и, приближаясь бодрой рысцой, махнул руками. Тот, что был в кабине, сразу окаменел лицом, что-то прошептал и трижды размашисто перекрестился, напоследок быстро поцеловав и спрятав образок на шейной цепочке.

— С богом, — сказал он внятно, зачем-то отстучал по подлокотнику кресла быстрый знакомый мотив, после чего быстро защелкал тумблерами, повернул рукоятки, и вертолет проснулся, зарокотал, начиная раскручивать лопасти.

— С богом, — кивнул второй, вставляя в гнезда какие-то блоки и внимательно следя за показаниями на синеватом мониторе. — Шестнадцатый маршрут, верхний горизонт, разведанная степень риска четыре и ниже, рекомендовано воспользоваться навигацией по рельефу и стационарным маякам. Степень риска Выброса два и ниже, уровень аномальной активности коридора шесть до девяти с незначительными колебаниями. Вылет разрешен.

— Принято. Врубай широкополосный режим и дымовуху через интервал в тысячу метров. Ну, браччо, поехали.

И за весь полет ни один из пилотов не произнес ни слова. Первый вел вертолет, сразу, с места поднятый почти на километровую высоту, хотя, по меркам авиации, расстояние до научного городка было совсем пустяковым. Пилот внимательно, с прищуром всматривался в серое небо, в то время как второй не отвлекался от монитора, быстро, почти виртуозно бегая пальцами по многочисленным кнопкам и верньерам. Всего двадцать минут неторопливого полета, с периодическими зависаниями на месте, во время которых с турелей вертолета выстреливали вперед небольшие, но при этом очень дымные ракеты, оставлявшие в небе длинные серые веревки следов. В иллюминаторы было видно, как рядом с вертолетом дымные следы рвались и закручивались вихрями, но дальше, почти на километр, они висели ровными темными канатами.

Оба пилота немного расслабились и плавно повели вертолет, на снижение только после частого мигания довольно яркой зеленой лампочки, встроенной в приборную доску. Один из них обернулся, и я заметил на его лбу бисеринки пота. Пилот улыбался, показывая большой палец.

Не дожидаясь сообщения ПМК, мы сразу отправились в сторону НИИ. Артефакты принял у нас Зотов, причем лично. Ученый долго, с огромным удивлением смотрел то на «светляк», то на нас. Естественно, и артефакт исключительно редкий, который уже давно, похоже, перевелся в Зоне как вид, и улыбающаяся Хип в «Кольчуге» камуфляжно-зеленой, «свободовской» расцветки с эмблемами «фрименов». Я был готов поручиться, что ни разу действующий участник этой группировки не пересекал порога НИИ.

— Ну, что… браво, сталкеры. — Зотов сказал это почти торжественно, после чего легонько стукнул пальцем по контейнеру со «светляком» — вы в курсе, что у европейцев — внимание! — нет. Ни одного. Такого. Артефакта. Что грант на экспериментальную медицинскую работу со «светляком» давно дожидается отправки: в особенно везучий институт из тех, которые занимаются Зоной. А вслед за этим грантом вернется к нам и потерянное доверие как наших, так и зарубежных спонсоров. Спасибо! — Зотов крепко пожал мне руку и обозначил легкий поклон Хип. — Не знаю, имею ли я право требовать это, но… есть одно дело.