Песенка в шесть пенсов и карман пшеницы - Арчибальд Кронин

Щедрые посулы Теренса подняли мне настроение. Мои глаза светились, когда я бормотал в ответ благодарность.

– Не стоит. – Он отодвинул стул и встал. – Я должен вернуться за стойку. Сегодня у нас несколько важных гостей. Но держи со мной связь. Хочу проверить твое время на милю. Если получится, это может сработать в твою пользу. Не забывай.

– Я не забуду, Терри. Я пойду к служебной двери?

– Так будет легче, – одобрил он. – Кстати, ты не знал, что Нора в городе?

– Нет, Терри.

– Ну так она здесь, и, как известно, дела у нее идут отлично.

– Чем она занимается?

– Она младший помощник мисс Донохью, закупщика в «Эрле». Донохью – наши добрые друзья, старый Донохью и мой старик были довольно близки одно время, так что для Норы все было схвачено, чтобы обучаться под ее началом. Ты ведь знаешь, кто такой закупщик, не так ли?

Я знал, более или менее. И поскольку «Эрль» был ведущим заведением, занимающимся женской модой в Уинтоне, я понимал также, что у мисс Донохью с должностью все в порядке.

– Нора всегда спрашивает о тебе, – продолжал Теренс. – Почему бы тебе не заглянуть к ней? Она живет с мисс Д. Я дам тебе адрес. Это в Кресент-парке.

Он вынул из кармана жилета карандаш с золотым колпачком и написал мне адрес.

Я не знал, как его отблагодарить. Действительно, после того как он проводил меня до задней двери, я пошел своим путем, радуясь счастливой случайности, которая снова свела меня с близкими мне людьми. Я так долго пробыл без надлежащего человеческого общения, что перспектива дружбы с Теренсом и Норой завораживала меня. А еще была затронута тема Роклиффа. Терри или друзья Терри – разве они не могут что-то сделать для меня? Фамилия Гилхоли, связанная с этой великолепной машиной, не говоря уже об эффектной дочери, с которой был помолвлен Теренс и на которой, возможно, вскоре женится, предполагала возможности пусть пока еще неясные, но, похоже, почти безграничные.

Несколько дней я жил ожиданием, что Нора свяжется со мной. Я не хотел проявлять инициативу, ведь Теренс наверняка рассказал ей о нашей встрече. Но поскольку она не откликнулась, в следующую субботу, когда я был свободен, я от нечего делать отправился к Кресент-парку. Помню ясно, что день был тихий, мягкий, солнечный, полный восхитительного обещания весны.

Парк находился в привилегированном жилом районе в западной части города. Он располагался на возвышенности с кварталом высоких георгианских домов, переоборудованных под занимающие целый этаж квартиры, с видом на парк Келвин-гроув. Уже обескураженный утонченной атмосферой этих мест, которые заметно контрастировали с непотребством Аргайл-стрит и «храмом тамплиеров», я лишь на миг задержался возле входа номер девять и не смог справиться с приступом робости, пока не оказался в пятидесяти ярдах дальше. Здесь, с видом бесстрастного наблюдателя, я облокотился на перила и сверху вниз обвел взглядом парк. Так следует мне или нет смело подойти и позвонить в дверь? На каштановых деревьях лопались почки, желтая форзиция уже расцвела, на широкой аллее, по которой я пробегал вечерами, выгуливали детей в колясках. Вероятно, Нора не захотела меня видеть. Но она мне нравилась, когда мы встречались в прошлом, и теперь я хотел дружить с ней. Полуобернувшись, я увидел, что улица совсем опустела. По крайней мере, если меня отвергнут и выгонят, никто этого не увидит. Обхватив себя руками, я повернул назад, поднялся по ступенькам портика к входу номер девять и вошел в длинную прихожую. Вглядываясь в полумрак, я выбрал из разных дверей ту, на которой была прикреплена визитная карточка с именем: «Мисс Фидельма Донохью». Я поправил галстук и, напомнив себе, что я вполне презентабелен в своем разумно перекрашенном в коричневый цвет костюме, позвонил.

Дверь осторожно открыли – за ней стояла маленькая, плотная, бойкая женщина, одетая для выхода на улицу, в стильной шляпе и модном пальто. С обязанной корсету надменной осанкой она, откинув голову, оценила меня твердым, ясным, проницательным взглядом и спросила:

– Вам что, молодой человек?

– Мисс Нора Кэрролл дома? – пробормотал я. – Я ее кузен, Лоуренс Кэрролл.

Ее холодность и официальность тут же куда-то исчезли – она приветливо и раскованно улыбнулась. У нее был большой, довольно смешливый рот, с роскошным набором искусственных зубов.

– Заходи. Почему мы раньше тебя не видели? И почему ты не предупредил нас о своем визите?

Когда я вошел, она положила руку мне на плечо, продолжая рассматривать меня с ног до головы:

– Да, ты настоящий Кэрролл. Я хорошо знала твоего отца. Бедняга… Итак, теперь ты наживаешь состояние со своим дядей Лео. – Не давая мне и секунды опровергнуть это предположение, она повела меня к полуоткрытой двери. – Нора там. Поторопись и поприветствуй. Тебе повезло, что мы еще дома – как раз собирались уходить. Но не забудь снова прийти.

Я видел, что пришел не вовремя, и был готов принести извинения и ретироваться. Но под ее нажимом я вошел в указанную маленькую женскую спальню, с цветными ситцевыми занавесками и стульями, сиденья которых были обиты тем же материалом.

Моя кузина сидела перед зеркалом туалетного столика. Она повернула голову, и мы посмотрели друг на друга. Хотя я понимал, что это должна быть она, я почти не узнал в этой тревожно привлекательной девушке тощую девочку, которая бодала меня на похоронах моего отца. Поскольку – и в этом не было никаких сомнений – Нора была красавицей. Но не только это – она была неповторимо элегантной, с ожерельем из крапчатых зеленых бусинок, одета в вышитую шелковую блузку и темно-зеленую складчатую юбку; она была из того типа девушек, перед которыми я опускал взгляд и шарахался на обочину тротуара, чтобы не оскорбить их своим задрипанным видом. Тем не менее она улыбалась мне, и ее темные глаза с густой бахромой длинных выгнутых ресниц, казавшиеся еще темнее по сравнению с цветом ее свежего нежного лица, сияли радостью и озорством.

– О Лоуренс, каким ты стал высоким и красивым мальчиком! Но, дорогой, мне до сих пор стыдно за то, как я обошлась с тобой в курятнике. Яйцо помнишь?

– Конечно, Нора.

– Так или иначе, оно сотворило чудо с твоими волосами. Они такие густые и такого красивого каштанового оттенка. А я тебя бодала.

Она встала, подошла, обняла меня и поцеловала долгим взаправдашним поцелуем.

– Вот! – сказала она. – Это в порядке компенсации. В конце концов, разве мы не кузен и кузина?

От этого мягкого, теплого прикосновения ее губ я испытал какой-то шок, как будто что-то у меня внутри зависло в невесомости.

– О Нора, – еле выговорил я, – какая радость снова видеть тебя! Я так этого хотел.

– Тогда почему ты раньше не появился, глупышка? Нет-нет, на самом деле это моя вина. Мы ужасная семья, в смысле отношения друг к другу. Понятно, Саймон в Испании, а Лео невыносим, но мы не должны были терять связь с тобой. Ну что ж, восстановим ее. Застрять на столько месяцев у Лео – в этом мало веселого.