Практикующий. Клятва ворона - Валерия Воронцова

– Она дальтоник? – услышала я театральный шепот Инги Марьяновой.

Из всех присутствующих только у меня есть право подшучивать над Иркой. Выстраданное в многочисленные ночевках и телефонных разговорах и заработанное огромным количеством совместных прогулок. Пользуясь терминологией Влада, Ира – мой человек, и я не буду стоять в стороне, когда кто-то пытается катить на нее бочку. Тем более глупые фифы КуКурятника.

Обернувшись на Ингу и сидевшую с ней за одной партой Наташу Запатову, я смерила обеих недобрым взглядом. Странно, но мне показалось, что Влад в этой комнате. Абсолютная уверенность в обратном ничего не меняла. Как будто ведьмак был совсем рядом, стоял за спиной, склонив голову набок и изучая девушек вместе со мной.

Я смотрела на Ингу и Наташу, отключившись от всего остального. Пристальный взгляд всегда пугает людей, а если он еще и подкреплен злостью… Марьянова продержалась чуть дольше Запатовой, но, в конце концов, обе отвернулись, уткнувшись в парту. Правильно сделали.

Расстегнув пуховик, я повесила его на стул, запихивая в рукав шарф и шапку. Гул аудитории постепенно отвоевывал пространство вокруг, присутствие Влада перестало ощущаться, но я не сомневалась, что где-то там, на другом конце города, он уже знает, что я собиралась откусить чьи-то любопытные носы.

– Ты что, заткнула их взглядом? – еле слышно спросила Ирка.

– Напугала, – поправила я, доставая тетрадку и пенал.

– То есть подавила их волю, – не отступила Ругалова. – Это способности темных!

Невероятно. Я убила насмешки над ней в зародыше, а она еще и возмущается!

– Прости, нужно было дать им ржать над тобой весь день, – буркнула я.

– И пусть бы ржали, это больше говорит о них, чем обо мне.

– Уроки философии от Березина? – ядовито поинтересовалась я. – Вроде как если бьют, подставь вторую щеку?

– Вроде как если бьют – отвечай, но первым драки не затевай.

– Если напугать заранее, никакой драки вообще не будет. – Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Ругалова словно нарочно поворачивала мой тумблер вспыльчивости!

– Страх – это насилие над душой.

Неужели? Может, у нее сейчас и нимб над головой появится?

– Твой новый лозунг? Сто утверждений праведника?

– Да что с тобой?

– Это с тобой что? Я защитила тебя, как и полагается настоящему другу, а ты обвиняешь меня в этом!

Прозвенел звонок, и в кабинет, словно ожидая именно этой секунды, быстро зашла Ольга Анатольевна Шварц, наш глубоко «обожаемый» преподаватель по теории и практике СМИ. Ирка уткнулась в свои конспекты, я же достала телефон, успев услышать вибросигнал до звонка. Переведя режим на беззвучный, открыла чат с Владом, убеждаясь, что всплеск моей злости не был им упущен.

Князь: «Порядок?»

Если бы.

«Страх – это насилие над душой. (с) Как тебе такое?»

Крикнув «здесь!» на привычную перекличку, устроенную Шварц, я приготовилась писать лекцию, вспомнив, что практика на следующей неделе. Пометив себе подготовиться к семинару, покосилась на Ругалову. Лошадка быстро набирала сообщение в телефоне, наверняка жаловалась на меня Березину.

Обернувшись, я встретилась взглядом с Самойловой, сидевшей, как всегда, в одиночестве на четвертой парте в среднем ряду. Передумав демонстративно и по-детски пересаживаться, тем более что пара уже началась и Ольга Анатольевна запела свою любимую песню о том, что ее предмет – самая главная дисциплина нашей специальности, я кивнула Ярославе и отвернулась.

Князь: «Дельфин покусал лошадь. Неплохой газетный заголовок, да?»

Прижав кулак ко рту, я отправила три хохочущих смайла в ответ.

На пятиминутке Ирка пошла на второй круг:

– Я тебя ни в чем не обвиняла.

– Ух ты, – фыркнула я. – Это я с утра проснулась в мире, где укор больше не относится к обвинению?

– Ты насквозь провоняла Яблоневым, – поморщилась Ругалова.

– Он не воняет, – отрезала я, внутренне поперхнувшись от такой характеристики. Это Влад-то воняет? Да он пахнет настолько круто, что я хочу себе духи с его запахом деревянной стружки и этим чем-то особенным владовским!

– Его действия воняют. А подход к людям и вовсе смердит, – не отступила Ира.

Это были не слова Березина, что я отлично понимала. Так думала сама Ирка. С первой минуты, как Ругалова поняла, кем мы можем стать друг другу с Владом, она делала все, чтобы отвратить меня от него. От этого было неприятно, саднило где-то в сердце и больно покалывало в носу. Очевидно, следует признаться, пока она не зашла слишком далеко в своих нападках на Яблонева.

– Мой практикующий действует так, как считает нужным. И то, что он когда-то тебя отшил, еще не повод лить на него дерьмо, – огорошила я ее.

Ругалова выпрямилась на стуле так резко, словно кто-то ткнул ее под лопатку. Большие карие глаза расширились от удивления, сменившегося недоверием и даже чем-то похожим на испуг. Как бы подруга ни представляла себе мои выходные с Яблоневым, такого она и подумать не могла. Тем более того, что согласие было получено еще до них.

– Твой практикующий? – шепотом переспросила она.

– Именно, – утвердила я одновременно со звонком с перерыва.

– Зачем ты согласилась?

– Захотела.

– Он тебя заставил?

– Как ты себе это представляешь? – усмехнулась я, качая головой.

Следующие сорок пять минут прошли как на минном поле. Ирка даже не делала вид, что пишет. Ее возмущение и недоверие кружили вокруг нас, едва ли не стреляя искрами. Пару раз мне казалось, что она хочет заговорить, или написать записку, но подруга только отворачивалась к окну, крутя на пальце кольцо с лазуритом.

Не успела пара закончиться, как она уже натягивала пуховик и бросала вещи в сумку.

– Сбегаешь? – не поверила я.

– Собираюсь на улицу. Поговорить.

– С кем?

– С тобой, что непонятного?

Моргнув, я засобиралась следом, не желая упускать этот шанс. Не знаю, что надумала Ругалова, но ее лихорадочные движения беспокоили. Да что такого-то? Она сама фамильяр, и серьезных жалоб от нее по этому поводу я не слышала. Ну да, ее практикующий светлый, мой – темный, но, по-моему, эта разница важна разве что при выборе пива.

В конечном счете, они оба помогают людям, просто помощь требуется разная. И я сейчас совсем не оправдываю Влада. Он же сказал, что причиняет вред лишь тем, кто того заслуживает, и, в отличие от Ирки, Князь мне ни разу не врал.

Мы вышли на улицу, и Ругалова решительно свернула от корпуса по Смидович вниз. Не отставая, я не пыталась заговорить, давая ей спустить пар. В конце концов мы зашли в тот самый двор, где нас нашла Алена. Опустив сумку на лавочку, Ирка резко обернулась ко мне: