Чужие. Геноцид. Чужая жатва - Роберт Шекли

И он с силой бросил саксофон в голову жука.

Бам!

Чужой не удержался и упал. В тот же момент дверь плотно закрылась, не брызнуло ни капли кислоты.

Посадочный модуль загудел, и Козловски показалось, будто «Муравьед» с отвращением стряхивает с себя пыль этой грязной планеты.

Александра Козловски лежала в кровати, и из окна иллюминатора открывался восхитительный вид звездного неба.

Она была цела и невредима. По ее венам вместе с кровью циркулировало ненаркотическое лекарство, заглушающее боль в бедре.

Алекс перестала принимать «Огонь». Экспедиция закончена. Руководство будет счастливо и, может быть, ее даже повысят в должности. Козловски тяжело переживала смерть своих солдат, но это был не первый раз, когда она теряла людей. Она научилась смиряться с потерями.

Чувство надвигающейся опасности больше ее не беспокоило. Она читала книги, смотрела видео.

Но почему же она чувствуют тоску и беспокойство, когда пришло время праздновать победу?

Когда «Муравьед» вернулся на «Разию», и они перекачали маточное молочко, оказалось, что его было две тысячи с половиной галлонов. Ученые Гранта пришли в полный восторг. Теперь у них для работы было достаточное количество материала наивысшего качества, без примесей молочка красных жуков. У них появилась реальная возможность вырастить собственную королеву.

Когда морпехи покидали планету, они на прощанье сбросили ядерную ракету на логово черных.

Возможно, там еще остались живые ксеноморфы, но им понадобится очень много времени, чтобы снова организовать улей. Козловски тут же представила, как один из них, глядя на пылающее жилище, наигрывает душераздирающую мелодию на саксофоне.

Да!

Оказалось, что Фрайл и остальные ученые были правы в том, что красные чужие были просто случайным явлением. Но теперь королева и остальные матки мертвы, а все их яйца уничтожены. Они больше не смогут создать новый улей.

Однако их генетическая разновидность…

Они всегда будут рядом. Они как тараканы расползлись по Вселенной и будут мстить.

Но Козловски сделала все, что смогла.

Настало время отдохнуть и восстановить силы. Время мира и медитаций…

Время чего угодно, но только не войны.

На этом размышления Алекс прервались, так как зашел Дэниел Грант. Козловски очень обрадовалась его приходу, но тщательно это скрыла.

– Привет, полковник. Как самочувствие?

– Нормально. Перелом не очень серьезный. Автомат вправил кость, и она срастется, пока я буду в гиперсне. Немного физиотерапии на Земле, и я поправлюсь.

– Это хорошо. Я рад. Очень рад, – сказал Грант и его взгляд устремился к звездам.

– Вы пришли поговорить о чем-то?

– Так, ничего особенного. Я просто хотел убедиться, что с вами все в порядке.

– Все хорошо. Что-нибудь еще?

– Все члены команды пытаются прийти в себя и восстановить силы. Многие просто спят. Я думаю, что это реакция на такой сильный стресс, который все пережили.

– А вы? Чем вы занимаетесь? Еще не принимаете ванну в маточном молочке?

– Нет-нет, я дожидаюсь вас, – сказал Грант и рассмеялся. – Ученые страшно обрадовались. Они уже начали работу с молочком и с ДНК красных чужих. Они говорят, что на этот раз им удастся сделать открытие.

– Надеюсь. Мы заплатили за это несколькими жизнями.

– Я сделаю все, чтобы эти жертвы не оказались напрасными, Алекс.

Он заботливо поправил ее одеяло.

– А знаете, все-таки есть кое-что, о чем мне нужно с вами поговорить.

– Давайте. Я никуда не тороплюсь.

– Я был впечатлен вашей работой. Когда мы вернемся, мне понадобится человек, способный возглавить службу охраны «Грант Индастриз». Если вы согласны, это место ваше.

Козловски рассмеялась.

– Уволиться из морской пехоты? Ни за что. У меня есть цель в жизни, Грант. И эта цель точно не заключается в том, чтобы охранять ваш зад.

Дэниел покачал головой.

– Не понимаю, Алекс. Долго вы еще собираетесь выполнять такие задания? Сколько вы протянете на этой опасной работе?

– Я не представляю себе иной жизни. Кроме как…

– Кроме какой?

– Когда я была маленькой, я жила нормальной полноценной жизнью. Но потом пришла толпа чудовищ, разрушила этот мир и унесла жизни многих людей. Подумайте об этом, Грант. Подумайте об этом, когда вернетесь за Землю и будете сидеть в своей красивой башне. Вам может показаться, что это ад. Да, война – дело жестокое, и эта экспедиция была одной из самых тяжелых, но подумайте вот о чем: большинство войн между людьми вспыхивает из-за ерунды. И обычно это связано с деньгами или дележкой территории. Люди убивают людей. Это глупо, бесчувственно и абсолютно бессмысленно. Вся наша история состоит из погибших людей, сражающихся ради бессмысленных целей. Я не думаю, что когда-нибудь начну писать книги по истории, но я уверена – то, что я делаю в борьбе против… против этой чумы… против этой заразы, распространившейся по галактике… это не бессмысленное занятие, – Козловски глубоко вздохнула. – Сколько людей могут быть уверены в том, что их жизнь хоть чего-то стоит? Что какими бы слабыми они ни были, они живут и сражаются ради благого дела?

Казалось, Грант на какой-то момент задумался над ее словами.

– Я не могу с этим спорить, Алекс, – сказал Грант, ударил ладонями по коленям и встал. – Но не могут же все быть Жаннами Д’Арк. Кто-то ведь должен быть двигателем торговли. А кто-то должен отвечать и за двигатели.

– Может быть, у вас теперь изменится взгляд на некоторые вещи, после того, как вы заглянули в пасть чудовища, готового вас уничтожить?

– Конечно, конечно. Теперь я еще должен выяснить, как смотреть на жизнь, не беспокоясь о монстрах из «Мед-Тех».

Козловски рассмеялась.

– Я думаю, что адмирал и генералы будут настолько счастливы, когда мы вернемся домой, что у вас не будет с этим проблем.

– Не знаю. Я лишь надеюсь, что эта экспедиция изменит что-то в лучшую сторону.

– Я наблюдала за вами, Грант, – сказала Александра и улыбнулась. – Вы уже изменились к лучшему, с молочком или без него.

– Спасибо. Наверное, вы правы.

Дэниел направился к выходу, но вдруг остановился и обернулся:

– Алекс!

– Дэниел?

– Если уж вы не хотите работать у меня, может быть, согласитесь со мной поужинать? Я угощу вас шампанским, икрой и другими вкусными вещами.

– Черт, нет!

Он вздохнул, кивнул и снова повернулся, чтобы выйти.