Сенсеры. В агонии - Ольга Арсид

Омерзительная картина.

Эллен подошла к одному из окон, укрылась за прозрачным тюлем. Судя по временным ощущениям, давно наступил вечер, но город не торопился кутаться во тьму. Когда-то Эллен любила белые ночи Санкт-Петербурга, сейчас они нисколько ее не трогали. Она хотела увидеть, как солнце касается верхушек деревьев, а потом прячется за гору.

– Воду я включила, – громко сказала Леся, выйдя из смежной ванной, – давай пока с платьем определимся.

– Чего? – Эллен отодвинула стену из тюля.

– Платье к ужину. Я с кем в лифте разговаривала? Виктор Романович ждет тебя на ужин, так что торопись. Искупайся и одевайся.

– Не пойду. – Эллен прошла к кровати и присела.

– Ты дура? Я же ясно сказала: не надо меня злить, – зашипела змея. – Встань!

Эллен вскочила.

– А теперь шагай в ванную. Марш!

Сопротивляться было невозможно. Эллен понимала, что ее мыслями управляют, но ничего не могла сделать. У нее не осталось сил.

Как только она забралась в ванну, навязанное желание исчезло, но блокировка по-прежнему оставалась на месте. Леся стояла над душой, торопила, наверное, боялась потерять связь.

«Отлично! Теперь купаться я буду с конвоем и по две минуты!» – злилась Эллен.

Выйдя из ванной комнаты, она заметила, как Леся закрыла ее на ключ.

«Интересно, если вырубить девчонку, блокировка исчезнет?»

Но вряд ли Эллен сможет ударить человека до потери сознания. Даже высосать одним глотком жизнь казалось проще, чем физически сделать кому-то больно.

«Да и смысл? Мне не дадут отсюда выйти, а остановить всех поглощением я не смогу. Сдохну еще на тех проклятых ступенях, даже до забора не доберусь».

– Выбирай, – Леся отодвинула зеркальную дверцу гардероба. На вешалках пестрили наряды различных оттенков, на полках стояли десятки пар обуви.

Эллен хотела бы отправиться на встречу с дядей в своих грязных шортах и футболке, но с Лесей спорить бесполезно. Пришлось сдаться. Эллен надела черное коктейльное платье, балетки сменила на невысокие босоножки, волосы закрутила в дулю, заколола шпильками.

Леся оглядела ее и нахмурилась.

– Веселее, а то ты как на похороны собралась.

– У меня траур, а вы можете веселиться дальше, – с ненавистью сказала Эллен и вышла из комнаты.

Она подошла к лифту, стукнула по кнопке, но та не засветилась. Эллен нажала еще раз – не загорелась. Рядом встала Леся и с ехидной ухмылкой коснулась кнопки большим пальцем. Лифт еле слышно закряхтел, а девушка сдула воображаемый дымок с пальца, словно с пистолета после удачного выстрела.

«Отпечатки», – догадалась Эллен.

– Я же говорю: превеликая честь. О доступе на седьмой некоторые даже мечтать не смеют.

– И за что тебе такая привилегия?

– За преданность, Эллен, – серьезно ответила девушка. – Виктор Романович не держит в личном составе тех, кому не доверяет. А чаще он доверяет тем, кто сам приходит к нему и кто изначально не доставляет проблем. В институте практически все добровольцы. Он поэтому и на очищении не настаивает, кто не хочет.

– Есть и такие? – спросила Эллен, надеясь, что Леся обрадует ее ответом.

– Сережа, например. Он не захотел.

Эллен не сдержала легкую улыбку.

– Артуру его и делать не надо было. Он с рождения очищен донельзя.

– А ты?

– А я с нетерпением ждала свое шестнадцатилетие, чтобы стереть из сердца все дерьмо, которое мешает жить. И тебе советую. Тебе это явно нужно.

Двери лифта открылись, и девушки вошли внутрь.

– Можно подумать, мне решать, – хмыкнула Эллен.

– Э-э… тебе.

Эллен с интересом уставилась на Лесю, а она, казалось, думает, говорить ли дальше. Странно, но ведь Артур тоже посоветовал его пройти, а не сказал, что оно неизбежно.

– У нас в мозгу есть какая-то защита, которая не дает вмешаться без желания хозяина. Если ты будешь против – процедура не подействует. А принудительное вмешательство ни чем хорошим не заканчивается.

Эллен впитывала каждое слово, чтобы не упустить что-либо важное.

«Значит, Виктору не добраться до моих чувств! Я буду бороться за них!»

– О-о, Эллен, не надо так победно улыбаться. Если ты не согласишься сама, тебя сломают. Поверь, и не таких ломали. Лучше смирись, так будет меньше вреда тебе и твоим близким.

Эллен мгновенно растеряла остатки улыбки.

Твоим близким…

Лифт остановился, и двери разъехались в разные стороны.

На пути стоял Артур.

Леся торопливо выскочила в коридор. Эллен не могла пошевелиться. Она смотрела в черные глаза зверя. В сознании мелькали лица убитых жителей Дома, страх стремительно превращался в злость. Если бы ее поглощение было свободно…

– Эллен, идем, – опасливо сказала Леся.

Эллен вышла из лифта, но ускользнуть не получилось. Артур уперся рукой в стену, преградив путь. Эллен ринулась в другую сторону, но он снова не дал уйти.

– Отвали, – смело прорычала Эллен.

– Артур, ее Виктор Романович ждет, – вступилась Леся, но с явной боязнью.

Он лишь ухмыльнулся.

– Мышка, а ты ничего, когда выглядишь, как леди, а не как лесное чудище.

Артур посмотрел в зону декольте. Эллен с отвращением сморщилась, словно он коснулся ее не взглядом, а руками.

– Озабоченность вместе со званием элитовец выдается? – съязвила Эллен. Она стукнула его по руке, но «шлагбаум» не дрогнул.

Артур придвинулся ближе. Эллен вжалась в стену, только бы оказаться как можно дальше.

– Ох, договоришься ты, – процедил он сквозь зубы.

– Я тебя не боюсь.

– А меня не надо бояться, меня надо уважать и не вякать лишнего.

– Не заслужил ты моего уважения, только презрения, – Эллен пихнула его и вырвалась из плена, но далеко уйти не удалось.

Артур дернул ее к себе. Одной рукой схватил за шею, другой – обнял за талию. Эллен чувствовала его омерзительные пальцы через шелковую ткань, и боролась с желанием плюнуть ему в лицо.

– Ты со мной заигрываешь? – спросил он.

– Артур, оставь ее, – задергалась Леся. Ее страх перед ним был как на ладони.

– Да ладно, что мы и поговорить не можем? – Его пальцы крепче сцепились на шее. Эллен с трудом сглотнула слюну. Вырываться бесполезно. Проверено. Артур лишь сильнее вопьется в горло. Поэтому она спокойно ждала, когда он уберет от нее лапы.

– Кто знает, может, мы с ней поладим.

– Лучше сразу придуши, – еле выговорила Эллен.