Мой бодипозитив. Как я полюбила тело, в котором живу - Тесс Холлидей

Я всегда мечтала сделать на ногах много татуировок и была в восторге от своего нового украшения. Как только в моем коралловом раю зажила кожа, я влезла в джинсовые шорты, которые берегла как раз для этого случая. Не будь я моделью, я бы, наверное, полностью забила себе ноги, но не все заказчики любят татуировки, и я пока что сдерживаюсь. (Скажу честно, мое терпение постепенно иссякает!)

За четыре дня до возвращения в Лос-Анджелес Ник устроил мне чудесный вечер в Мельбурне. Он отвел меня на маникюр и сообщил, что втихаря нанял одного из стилистов, с кем я недавно работала на съемках, и тот ждет нас в отеле, чтобы сделать мне прическу и макияж. Он сказал, что просто хочет, чтобы я почувствовала себя красивой в его день рождения.

– Ты восхитительно выглядишь, – сказал он и поцеловал меня. – Давай заглянем в фотокабинку по дороге в ресторан.

Смешные фотографии из фотокабинок стали частью наших с Ником отношений. Я всегда обожала винтажные фотобудки, те самые, где вспышка такая яркая, что от нее идут круги в глазах, и которые печатают маленькие клейкие фотографии с запахом тухлых яиц.

Мы добрались до фотокабинки и кое-как залезли в нее. Я сидела у него на коленях, пока он клал монетки в прорезь, и готовилась позировать на камеру. Когда начались вспышки, Ник вытащил из кармана потрясающее брильянтовое кольцо 40-х годов. Мое сердце замерло. Он подмигнул мне и спросил, выйду ли я за него замуж. Я заплакала, он заплакал, и все это попало на снимки. Фотографии получились настолько безукоризненными, что люди нередко спрашивают, не постановочные ли они.

Когда я через несколько дней летела домой в Лос-Анджелес, я чувствовала себя девушкой, у которой было в жизни все. Я выходила замуж за мужчину моей мечты.

Следующие пять месяцев до нашей следующей встречи были самыми длинными в моей жизни. Я погрузилась в дела, продолжила пин-ап гастроли и вечерами заливала свои печали в обществе Джолин. Как человек, который в 9 вечера уже обычно был в пижаме, я думала, что мои дни вечеринок уже минули, но Джолин настояла на том, чтобы я ходила с ней.

– Тебе нужно развеяться, – заявила она.

Мы отправлялись в какой-нибудь бар, а потом шли к ней домой, где наедались начос и пончиками. Она орала на меня за то, что я роняю крошки ей в кровать, а потом я засыпала и занимала все место. Несмотря на все это, мы с ней по-прежнему друзья. Наш хэштег #goodtimesbaddecisions.[87]

В то Рождество, безумно скучая по Нику, я снова прилетела в Австралию, в этот раз притащив с собой Райли. В этот раз мы остановились в Брисбене, в доме друзей семьи Ника, где мы приглядывали за домом и старались лишний раз не выходить на улицу. Летом в Квинсленде влажно и безумно жарко (даже хуже, чем в Миссисипи), так за время, что мы там гостили, в кино мы сходили бессчетное число раз. По-моему, все детские фильмы я посмотрела дважды.

Я снова побывала в розовом трейлере Мимси, где в этот раз попросила украсить внутреннюю сторону правой ляжки девочкой-ананасом. Не каждый день кто-то приходит и говорит, что хочет татуировку девочки-ананаса, похожей на антропоморфный изюм из «The California Raisins», но Мимси, разумеется, прекрасно справилась.

* * *

В январе 2015 года, когда я уже вернулась в США, я проснулась и обнаружила, что вокруг творится сущее светопреставление. У меня в телефоне было больше сотни новых смс-сообщений, а происходящее на страницах в соцсетях и вовсе не поддавалось описанию. Я попала в заголовки журналов и газет по всему миру.

За пару месяцев до этого, перед отъездом в Австралию, я заключила контракт с лондонским модельным агентством «MiLK». Я получила письмо от основателя и генерального директора агентства Анны Шиллингло, которое сразу завладело моим вниманием. «Я знаю, что ты не вписываешься в общепринятые стандарты, но у тебя красивое лицо и ты отлично работаешь на камеру, – писала она. – Я хотела бы заключить с тобой договор».

Анна оказалась потрясающей брюнеткой сорока с чем-то лет, которая в 90-е годы сама была успешной моделью. Мне нравилась ее прямолинейность, она говорила по делу, а не ходила вокруг да около. Она не обещала, что весь мир будет лежать у моих ног, но честно сказала, что будет усердно работать над продвижением моей карьеры на следующий уровень.

Вскоре после этого я подписала документы, но мы договорились, что не будем с ходу подвергать наше сотрудничество огласке, а сперва проведем пробную фотосессию. Мы договорились, что раз я выхожу замуж, то мне стоит изменить свой бренд, убрав «Манстэр», и стать «Тесс Холлидей».

Тем январским утром «MiLK» выпустили пресс-релиз, в котором заявили, что я стала первой моделью моего размера, с которой заключило контракт крупное модельное агентство. Их статья была оглушительной. Она разлетелась по всем уголкам СМИ, и на меня посыпались дюжины запросов на интервью.

В этом и заключалась идея Анны. Она устроила мне потрясающий пиар. В течение недели я дала интервью на канале «Today» и стала гостем в телепередаче «The Meredith Vieira Show» в Нью-Йорке. Помимо этого, у меня взяли интервью журнал «Cosmopolitan», лондонская газета «Daily Telegraph» и целая куча разнокалиберных интернет-СМИ.

Теперь, когда мое имя прозвучало в главных СМИ, у меня появились тысячи новых подписчиков, но я заодно стала мишенью для троллей в Интернете. Их издевки вышли на новый уровень: «Она заключила контракт с агентством «MiLK»? А что, ей это подходит. Мууууу… Любишь свое тело? Сделай ему одолжение и перестань пичкать себя тортом… Единственное, что она потрясает, так это землю под собой, когда идет».

Сложно было поверить, что люди говорят такие вещи, но в этот раз я не намеревалась позволять им испортить мне весь праздник. Я написала твит: «Никогда не читаю комментарии».

Потом я согласилась дать интервью об этой вспышке сетевого троллинга крупному информационному сайту «Huffington Post».

– Я знаю, что не все понимают то, что я пытаюсь донести, но для меня все просто, – сказала я тому, кто брал у меня интервью. – Я считаю, что свое тело надо любить вне зависимости от его размера, и надо следовать за своими мечтами.

Я поняла, что, хоть издевательства никогда не заканчиваются (просто принимают иные, более изощренные формы), они не должны влиять на вашу жизнь и уж тем более портить ее. Мне каждый день пишут ужасные, жестокие вещи, и их пишут не «дети», а взрослые люди, которые должны вроде бы понимать, что так поступать нельзя. Каждый раз, когда я нажимаю на значок новых уведомлений, я словно попадаю на минное поле.